Ивашнев Олег Евгеньевич

Ивашнев Олег Евгеньевич

Доктор физико-математических наук

Механика жидкости и газа

Многофазные среды

Численное моделирование

Безработный

Москва

Ивашнёв Олег Евгеньевич родился 22 октября 1960 года в г. Нижний-Тагил Свердловской обл. в семье инженера УралВагонЗавода Ивашнёва Евгения Антоновича. Семья переехала в г. Брянск, а затем в г. Сумы, где, в 1977 г., я окончил Сумскую среднюю школу №10 с физико-математическим уклоном и в том же году поступил в Харьковский Авиационный Институт (ХАИ).

Теперь, спустя полвека, я понял, что ВУЗ имел некоторые особенности. Если случалось, что у студентов исчезало понимание того, что им говорит лектор, мы, студенты, обсудив ситуацию, шли жаловаться заместителю декана и он немедленно и эффективно "воздействовал" на кафедры. Позднее, когда я учился и работал в Московском Государственном университете (МГУ), я наблюдал как на лекции акад. Нигматулина Р.И. по Основам Механики Сплошных Сред (предмет, читаемый всему курсу) вместо нескольких сотен студентов присутствовало трое, но свой курс Р.И. Нигматулин продолжал читать. В Тюменском Госуниверситете, в котором член.-корр. Нигматулин читал лекции по тензорному анализу, студенты жаловались всем и даже мне, но на их жалобы никто не реагировал. Я не знаю дело ли в во ВТУЗовской системе, созданной графом С.Ю. Витте и Д.И. Менделеевым, которая установила обратную связь между участниками учебного процесса, или я наблюдал зарождение гражданского общества на Украине.

Моя дипломная работа была посвящена разработке математической модели микро- жидкостного ракетного двигателя (ЖРД). Выполнялась она в рамках договора о "соцсодружестве" и я ездил в командировку в Ленинград защищать свои результаты. Работа была пионерской и выглядела, в глазах большинства членов Дипломной Комиссии, подозрительной. Обычный проект представлял собой расчет ЖРД, отвечающего заданным характеристикам, и состоял из 2 - 3-х десятков листов 24-го формата (А1). Мой же, кроме плакатов, включал только один лист половинного, 22-формата. Руководитель, к.ф.-м. н. Сопленков К.И., был молод и авторитетом у "стариков" пользоваться не мог. Не миновать мне провала, если бы не один очень примечательный случай. Мой отец выразил желание помочь мне с дипломным проектом как чертежник. Я отказался, заявив, что у меня всего только один "общий вид" 22 формата. Справлюсь как-нибудь сам. Но он настоял. Работал над моим чертежом он не менее месяца. Когда мой проект был развешен перед членами Комиссии, я услышал разговор. "Фи, всего один лист 22 формата.”- “А ты его видел? Иди посмотри!” Первый собеседник подошел. Посмотрел с одного ракурса, затем с другого. Лицо его приобрело выражение "озаренности", сходное с тем, что встречается на концертах классической музыки и хороших спектаклях. "Да!"- все, что он мог вымолвить и сел. Стали подходить другие члены Комиссии. Выступил мой оппонент, полковник из Харьковского ракетного училища. Я получил "отлично", красный диплом и рекомендацию в аспирантуру.

Как лучший выпускник, я был распределен в ближайшее Подмосковье, в г. Дзержинский Люберецкого р-на (20 мин. от метро “Кузьминки”). Там я должен был трудиться в огромном, многотысячном конструкторском бюро. Я приехал, получил койку в общежитии и ждал результатов проверки. Старожилы нарисовали мне картины моего будущего. Первые годы я должен буду копировать старые разработки с мельчайшими изменениями и затем их согласовывать. Пробиться на уровень принятия решений без социальных лифтов (комсомол, партия) возможности никакой - и я сбежал. Шел 83-й “андроновский” год. За тунеядство давали реальные сроки. Да, сейчас, в возрасте 60 лет мои поступки мне кажутся глупыми. Но тогда мне не исполнилось и 23-х и я верил в себя.

Чудом все обошлось. Руководитель моих студенческих работ К.И. Сопленков порекомендовал меня руководителю своей кандидатской диссертации Р.И. Нигматулину и в 1983 году я поступил в аспирантуру механико-математического факультета МГУ.

Московский университет поражал. Огромный для 80-х небоскреб, неплохое столичное питание, а главное, отдельная для каждого аспиранта комната. Не менее масштабов меня поразил уровень свободы всех участников учебного процесса. Для сдачи кандидатских экзаменов я посещал семинары по философии и английскому языку.

Наш философ (Митрофанов А.С.) ограничился изложением античной философии плюс еще пара семинаров по Фейербаху. Отсутствие наследия Маркса, Энгельса, Ленина у меня, советского человека начала 80-х, вызвало шок. Свободно себя чувствовали и аспиранты. Контроля за посещением не было, но он был и не нужен. Семинары обычно посещались.

Преподавание английского также сильно отличалось от привычного. В ХАИ нам раздавались тексты и жестко контролировался их перевод. На умение разговаривать и понимать речь времени не оставалось. В МГУ сдача тысяч знаков сложности не представляла, т.к. тексты аспирант мог выбрать сам. Зато появилась возможность заняться разговорной практикой.

Совершенно невыразительно проходили лекции моего руководителя - профессора кафедры газовой и волновой динамики Р.И. Нигматулина. Я не мог понять, как можно так невнятно излагать основы науки, которую ты сам и создал. Парадокс разрешился десятилетия спустя, когда я обнаружил, что его книга “Основы механики гетерогенных сред” (1978 г. Изд. “Наука”) в основной своей части (2-й и 3-й главах) является кратким и очень неаккуратным конспектом вышедшей на три года ранее книги Ishii M. “Thermo-fluid dynamic theory of two-phase flow”.

Проблемы у меня начались, когда я решил поставленную мне руководителем моей диссертации задачу "Об упругом предвестнике в перегретой жидкости". Когда я стал размышлять о представлении результатов, то понял, что этого лучше не делать. Дело в том, упругий предвестник мгновенно переводит жидкость в перегретое состояние, а используемая мною модель вскипающей жидкости полагает давления в фазах равными. Но давления при сильных возмущениях выравниваются не сразу. Получается, что модель выходит за рамки своей применимости.

Перебравшийся в Москву руководитель моих студенческих работ Сопленков К.И. предложил мне заняться моделированием рабочих режимов в контурах атомных реакторов в рамках безинерционной модели. Безинерционная модель, используемая в фильтрации, все-таки не подходит для описания даже “медленных” рабочих режимов в контурах АЭС. Я решительно отказался, понимая, что убедить Совет МГУ в ее корректности мне не удастся. Мои отношения с Сопленковым К.И. были испорчены и больше уже не восстановились. Очевидно, с его точки зрения, я оказался “неблагодарной свиньёй”, ну а мне не хотелось, сбежав из одного рабства, идти в другое, да еще с существенной потерей в зарплате.

Не испортить сразу отношения с моим руководителем Р.И. Нигматулиным помог случай. В то время профессор Московского Энергетического института Д.А. Лабунцов выступил с серией статей, в которых показывал, что вскипающая жидкость в критических потоках ведёт себя совсем не так, как предсказывает модель брата Р.И. Нигматулина, Булата. Б.И. Нигматулин, в то время, был начальником одного из отделов базового института Министерства Атомной промышленности и поэтому перед всеми специалистами в этой области, подчиняющимся обоим Нигматулиным, была поставлена задача: дать отпор “необоснованным” нападкам. Я решил ввязаться в дискуссию.

Д.А. Лабунцов утверждал, что в критических потоках, которые реализуются в случае быстрой разгерметизации при тяжелых авариях АЭС, вода переходит в метастабильное перегретое состояние и вскипает в скачке разрежения, в котором образуется равновесная смесь с большим содержанием пара (Лабунцов Д.А., Авдеев А.А. ТВТ. 1981. Т.19. N.3). Б.И. Нигматулин описывал такой процесс в рамках модели кипения на постоянном числе центров, на которых вода начинает кипеть, переходя в метастабильное состояние (Ниглатулин Б.И., Сопленков К.И. ТВТ. 1980. Т.18. N.1). Анализ экспериментов показал, что “концепция” Лабунцова ближе к истине. Скачки разрежения заметны и в экспериментах с другими жидкостями. Очевидно, что вскипающая жидкость переходит в равновесие в пределах сосуда (см. автореферат диссертации Ивашнева О.Е. на соискание степени д.ф.-м.н.) Модель же Б. Нигматулина, Сопленкова (1980) не могла одновременно описать и переход жидкости в метастабильное состояние и переход двухфазной смеси в равновесие.

Я принялся совершенствовать модель кипения на постоянном числе центров, учтя в ней возможность разрушения пузырьков за счет неустойчивости их поверхности, развивающейся при проскальзывании фаз. Мне удалось, не вводя дополнительных свободных параметров, смоделировать волны кипения. Хотя я понимал, что волны кипения являются ударными, но в кандидатской диссертации и своих первых работах я называл ее “центрированной” из политических соображений [1, 2].

Работа над кандидатской диссертацией заняла около пяти лет. Защитил я ее на Совете при МГУ, возглавляемым акад. Черным Г.Г. Защита, по словам Р.И. Нигматулина, прошла блестяще. Черный Г.Г. спросил: “Подавали-ли на открытие?”

Чтобы иметь возможность закончить работу над диссертацией, я принял предложение моего руководителя Р.И. Нигматулина работать в Институте проблем освоения Севера СО АН СССР (ИПОС) в г. Тюмени, куда он перебрался для избрания член.-корром по Сибирскому Отделению АН.

Занимаясь разработкой двухскоростной модели вскипающей жидкости, я столкнулся с дефектом ее “негиперболичности”. С точки зрения двухскоростной модели малые коротковолновые возмущения нарастают с бесконечным темпом. В результате, чем точнее мы пытаемся считать, чем меньше берем численную ячейку, тем быстрее решение разваливается. Я повторил вывод двухскоростных уравнений и нашел в нем ошибку. Я пошел к Р.И. Нигматулину. Он сказал, что выслушает меня на семинаре, но на семинар сам не пришел, а прислал заведующего лабораторией А.А. Губайдуллина. После этого семинара жизнь моя в ИПОСе стала невыносимой. Лично Р.И. Нигматулиным мне была устроена провокация, после которой, я, лишь по счастливой случайности, не был уволен “по статье”. Мои исследования по корректировке двухскоростной модели никогда не публиковались на русском языке, но опубликованы в журнале Fluid Mechanics на английском (глава 4 в [13])

Я вернулся в Москву и 1996 г. - поступил в докторантуру механико-математического факультета МГУ на свою же кафедру газовой и волновой динамики. После докторантуры остался на ней работать.

Московский университет переживал тяжелые времена. Иногородние студенты, а их большинство, начиная с 3-го курса, шли работать в московских офисах. При этом не кто не отменил их права выбирать себе кафедру. Кафедра газовой и волновой динамики для привлечения студентов переносила занятия на вечернее время. Многие преподаватели стали писать за студентов курсовые и дипломные работы. Студенту пересылался файл, он его распечатывал, что-то говорил и вот “специалист” готов. Попытки поговорить с ними о научных исследованиях натыкались на снисходительную усмешку. В результате богатая Москва “сожрала” свой университет.

Докторскую диссертацию я защитил в 2009 г. Я продолжил работы в рамках разработанной мною модели вскипающей жидкости. В докторской диссертации я сделал то, что не мог в кандидатской: показал, что замеченные Д.А. Лабунцовым волны являются ударными волнами разрежения и, действительно, могут быть аппроксимированы скачками [9]. Эта точка зрения была горячо поддержана редактором журнала Изв. РАН Механика Жидкости и Газа А.А. Барминым. Он очень тщательно отредактировал мою статью по этой тематике [3]. Очевидно [3] является лучшей из моих статей. Спустя много лет мне не хочется исправить в ней ни одного слова кроме нескольких ошибок, допущенных художником в рисунках. В это время же время вышло несколько моих публикаций, посвященных этой теме, и в журнале Fluid Mechanics на английском языке [4, 11].

Кроме работы над докторской диссертацией, я занимался фильтрацией [8], сотрудничал вместе с другими преподавателями с компанией Schlumberger [5], рассчитывал температурный режим в капсуле Космического Аппарата Фотон-М [10] и промерзание грунта под сооружениями в районах вечной мерзлоты и, возможно, чем-то ещё. Я вел практические занятия среди студентов-математиков по Основам Механики Сплошных Сред, лабораторные работы по ударным волнам в мелкой воде, преподавал математический анализ и уравнения математической физики в Бакинском филиале МГУ.

До 2011 кафедрой руководил акад. Е.И. Шемякин. Не знаю почему, но ко мне он относился хорошо. Может быть, просто был хорошим человеком. Если б он не умер в раннем, для академиков, возрасте 75 лет, то я бы, наверное, до сих пор бы работал там. После смерти акад. Е.И. Шемякина кафедру возглавил Р.И. Нигматулин. Он, как и начальник лаборатории Н.Н.Смирнов, где я состоял ведущим научным сотрудником, были типичными представителями класса советской номенклатуры. И оба ненавидели меня классовой ненавистью. Я, в свою очередь, их обоих презирал, как и весь их класс.

Я утверждаю, что классы в СССР были и самым "ярким" представителем класса номенклатуры был нарком НКВД Ежов. Он вступил в партию в 1924 году, очевидно, из соображений карьеры. Ежов был мягким человеком - терпел "шалости" жены. Он руководил в ЦК отделом, где хранились личные дела членов Партии. Его нарядили в форму и он ´очистил´ партию слой за слоем. На это не пошли бы ни Дзержинский, ни Менжинский, ни Ягода.

Р.И. Нигматулин и Н.Н.Смирнов защитили докторские диссертации в юном возрасте. Одному было 28, а второму 25 лет от роду. Их ´пропустил´, минуя ВАК, через свой секретный совет акад. Узбекской АН Х.А.Рахматулин. Затем оба стали заведовать лабораториями. Один в Институте Механики МГУ, другой - в самом Университете.

Чтобы занять должность заведующего лабораторией у моего отца ушла вся жизнь. Кандидатскую диссертацию он защитил в возрасте 49 лет. А ведь он был известен, как выдающийся конструктор. Поршневые компрессора его конструкции выпускались крупносерийно на Ереванском компрессорном заводе. Без них не обходилась ни одна стройка. Были еще десятки других машин, выпускаемых мелкими сериями. Между моим отцом и этими номенклатурщиками такая же разница, как между крепостным крестьянином и помещиком. Крестьянин начинал служить рядовым в 25 лет, а помещика записывали в полк с рождения, и к 25 годам он успевал "дослужиться" до офицера.

У меня тоже была возможность воспользоваться помощью отца. Я мог бы поступить в Ленинградский Политехнический институт, который он окончил, на его факультет и работать под началом его друзей. Но я отверг эту возможность, а Р.И. Нигматулин и Н.Н. Смирнов приняли. У них, как и всех номенклатурщиков, нет желания к самовыражению свойственного сильному полу, т.е. они являются полуженщинами готовыми подчиниться силе. Такие люди лишены всякой морали и способны на любую гадость для продвижения по служебной лестнице или просто из страха. Ничего другого как презрения они не заслуживают.

Акад. Р.И. Нигматулин воспользовался первым же случаем для моего увольнения. Каждый из научных сотрудников МГУ заключает с университетом трудовой договор на 5 лет. По окончании - Ученым советом проводится отбор кандидата для избрания на новый срок. Мой очередной контракт с МГУ заканчивался в 2013 году, и я подал документы на конкурс. Перед отборочным заседанием, в сентябре 2013 г., я выступил на семинаре кафедры, где доложит о своих работах. Р.И. Нигматулин объявил их глупостью. Поскольку после защиты моей докторской диссертации на Университетском совете прошло чуть более 3-х лет, а после утверждения ВАКом и того меньше, я пошел к и.о. декана мех-мата Чубарикову В.Н. (одновременно – председателю Ученого совета мех-мата). Он заверил меня, что моя кандидатура на должность будет рассмотрена на Совете факультета. Однако декан меня обманул, конкурс не проводился, а был издан приказ о моем увольнении. Я обращался в суд. Проиграл. Подал аппеляцию. Мне было отказано. В 53 года уже не было сил начать жизнь сначала, бороться с профсоюзом бюрократов - и с тех пор не работаю.

ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ

1.Ивашнев О.Е., Сопленков К.И. Природа «медленных» волн разрежения, возникающих при истечении вскипающей жидкости // Известия АН СССР. Механика жидкости и газа. 1991. №3. С. 61-66.

2.O.E. Ivashniov, K.I. Soplenkov. A model involving break up to explain peculiarities of the boiling liquid efflux process. Int. J. Multiphase Flow, 1992, Vol. 18. No.5, pp. 727-738.

3.Ивашнев О.Е., Ивашнева М.Н., Смирнов Н.Н. Ударные волны разрежения в потоках неравновесно кипящей жидкости // Известия РАН. Механика жидкости и газа. 2000. №4. С. 20-33.

4.O.E. Ivashnyov, M.N. Ivashneva, N.N. Smirnov. Slow waves of boiling under hot water depressurization. J. Fluid Mech., 2000, Vol. 403, pp. 149—180.

5.O.E. Ivashnyov, N.N. Smirnov. Formation of hydraulic fracture cracks in a porous medium. Moscow University Mechanics Bulletin. 2003, Vol. 58, No. 6.

6.Ивашнев О.Е., Смирнов Н.Н. Тепловой рост парового пузырька, движущегося в перегретой жидкости // Известия РАН. Механика жидкости и газа. 2004. №3. С. 69-84.

7.Ivashnyov O.E., Smirnov N.N. Thermal growth of a vapor bubble moving in superheated liquid // Physics of Fluids. 2004. V.16. No.3. pp.809-823..

8.Звягин А.В., Ивашнев О.Е., Логвинов О.А. О влиянии малых параметров на структуру фронта неустойчивого вытеснения вязкой жидкости из ячейки Хеле-Шоу жидкости // Известия РАН. Механика жидкости и газа. 2007. №4. С. 16-26.

9.Ивашнев О.Е. Самоподдерживающиеся ударные волны в неравновесно кипящей жидкости. Автореферат на соискание ученой степени доктора физ.-мат. наук. 2009. 40 с.

10.A.E. Kazakova, O.E. Ivashnyov, V.A. Nerchenko, N.N. Smirnov. Species and temperature exchange in the atmosphere of “Bion-M” spacecraft. Acta Astrounautica (2009), Vol. 65, Issues 7-8, October-November 2009, pp. 933-942.

11.Ivashnyov O.E., Ivashneva M.N. Bubble breakup simulation in nozzle flows // J. Fluid Mechanics. 2012. V. 710. pp. 72-101.

12. Ивашнев О.Е. Модель критического потока кипящей жидкости, учитывающая пристеночное вскипание // Изв. РАН, МЖГ, 2014, N 1, C. 75--89.

13. Ivashnyov O.E., Ivashneva M.N. Vapour explosion under hot water depressurization // J. Fluid Mechanics. 2017. V. 812. pp. 65-128.

Научные публикации

ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ

1. Ивашнев О.Е., Сопленков К.И. Природа «медленных» волн разрежения, возникающих при истечении вскипающей жидкости // Известия АН СССР. Механика жидкости и газа. 1991. №3. С. 61-66.

2. O.E. Ivashniov, K.I. Soplenkov. A model involving break up to explain peculiarities of the boiling liquid efflux process. Int. J. Multiphase Flow, 1992, Vol. 18. No.5, pp. 727-738.

3. Ивашнев О.Е., Ивашнева М.Н.,Смирнов Н.Н. Ударные волны разрежения в потоках неравновесно кипящей жидкости // Известия РАН. Механика жидкости и газа. 2000. №4. С. 20-33.

4. O.E. Ivashnyov, M.N. Ivashneva, N.N. Smirnov. Slow waves of boiling under hot water depressurization. J. Fluid Mech., 2000, Vol. 403, pp. 149—180.

5. O.E. Ivashnyov, N.N. Smirnov. Formation of hydraulic fracture cracks in a porous medium. Moscow University Mechanics Bulletin. 2003,Vol.58, No.6.

6. Ивашнев О.Е., Смирнов Н.Н. Тепловой рост парового пузырька, движущегося в перегретой жидкости // Известия РАН. Механика жидкости и газа. 2004. №3. С. 69-84.

7. Ivashnyov O.E., Smirnov N.N. Thermal growth of a vapor bubble moving in superheated liquid // Physics of Fluids. 2004. V.16. No.3. pp.809-823..

8. Звягин А.В., Ивашнев О.Е., Логвинов О.А. О влиянии малых параметров на структуру фронта неустойчивого вытеснения вязкой жидкости из ячейки Хеле-Шоу жидкости // Известия РАН. Механика жидкости и газа. 2007. №4. С. 16-26.

9. Ивашнев О.Е. Самоподдерживающиеся ударные волны в неравновесно кипящей жидкости. Автореферат на соискание ученой степени доктора физ.-мат. наук. 2009. 40 с.

10. A.E. Kazakova, O.E. Ivashnyov, V.A. Nerchenko, N.N. Smirnov. Species and temperature exchange in the atmosphere of “Bion-M” spacecraft. Acta Astrounautica (2009), Vol. 65, Issues 7-8, October-November 2009, pp. 933-942.

11. Ivashnyov O.E., Ivashneva M.N. Bubble breakup simulation in nozzle flows // J. Fluid Mechanics. 2012. V. 710. pp. 72-101.

12. Ивашнев О.Е. Модель критического потока кипящей жидкости, учитывающая пристеночное вскипание // Изв. РАН, МЖГ, 2014, N 1, C. 75--89.

13. Ivashnyov O.E., Ivashneva M.N. Vapour explosion under hot water depressurization // J. Fluid Mechanics. 2017. V. 812. pp. 65-128.

---