- Системное исследование акторов региональных политических процессов эффективно может быть проведено в рамках политической регионалистики. Данная отрасль политической науки анализирует территориальные аспекты процессов и институтов на субнациональном уровне. Объект политической регионалистики - регион трактуется как политическое пространство, сложившееся исторически и располагающее достаточными ресурсами саморазвития. Регион - наиболее обширная подсистема внутри государств либо трансграничных ареалов. Регион складывается на основе и вследствие взаимодействия ряда факторов: географических условий, общности истории и культуры, демографических и социальных показателей; экономической, политической и правовой систем субнационального сообщества. Предмет политической регионалистики - закономерности политического воспроизводства, функционирования и развития регионов. Он включает в себя исследование взаимодействий государства и его регионов, а также региональных политических институтов и процессов, ментальных проявлений территориальности (региональных политических культур, идеологий и т.д.).
- Региональный уровень политических процессов - это совокупность действий и взаимодействий акторов политики на субнациональном (внутригосударственном) уровне по поводу их значимых для общества интересов, ролей и функций. К основным акторам регионального политического процесса мы относим: 1) политические институты (систему органов государственной власти, отдельные органы власти, партии, иные политические организации); 2) сообщества людей (элиты, страты, этнические и конфессиональные группы и др.); 3) индивидов; 4) транснациональных и зарубежных акторов. Кроме акторов, в структуре регионального процесса следует выделить: факты и события политической жизни; типы взаимодействий субъектов; ресурсы акторов; факторы процесса; социокультурную среду (региональную политическую культуру). Региональный политический процесс имеет две сферы действия: внешнюю (взаимоотношения с другими регионами, с государством, с акторами мировой политики), а также внутреннюю (развитие региона как политического территориального сообщества, отношения между акторами на уровне региона и субрегиональном (местном) уровне).
- Типы взаимодействия акторов региональных политических процессов в России 1990-2000-х гг. можно классифицировать по степени конфликтности (консенсус, компромисс, конфликт), а также по направленности (межрегиональные взаимодействия координации и центр-регональные отношения субординации). В силу территориальной и политико-культурной неоднородности России эти взаимодействия испытывают ряд устойчивых «барьеров коммуникации»: противоречие между правовыми нормами и политическими практиками, слабую интегрированность общества «по горизонтали», авторитарные методы принятия решений. Формами взаимодействия акторов региональных процессов являются: электоральное поведение, федеративные отношения, патрон-клиентарные обмены ресурсами в рамках корпоративных сетей, массовое конвенциальное и неконвенциальное участие в политике. К началу 2000-х гг. вектор территориальных политических процессов меняется: от хаотической децентрализации к рецентрализации власти. В этом отражается упрочение государственно-корпоративной модели политических отношений, жизнеспособной на среднесрочной (5-15 лет) дистанции.
- Федерализм является типом политико-территориальной организации общества, включает в себя множество форм политических систем. Федерализм обеспечивает демократическую саморегуляцию общества путем конституционно закрепленного распределения публичной власти. Современный федерализм -это не только институциональная структура государства, но и тип политических отношений сотрудничества между субъектами политического процесса, на основе политической культуры согласования интересов и компромисса. Постсоветская модель федерализма в России имеет устойчивую специфику, вызванную сочетанием исторических и краткосрочных факторов. Эту систему можно считать институциональным гибридом. Формальные демократические институты, «импортированные» из стран Запада и неформальные авторитарные институты интегрировались в достаточно прочную систему. Под влиянием российской политической культуры и неформальных практик приоритетными стали задачи эффективного территориального управления, согласования политических интересов между центром и регионами. Российский федерализм выражает следующие противоречия: между конституционным и договорным типом формирования государства, между симметрией и асимметрией статусов субъектов федерации, между административными и этнонациональными принципом субъектного состава, между предметами федерация и полномочиями уровней власти в Российской Федерации. Эти противоречия при слабости гражданского общества и ценностей демократии привели к закреплению региональных этнократических режимов в ряде республик и автономий, к опасной дезинтеграции государства.
- Реформы федерализма в 1999 - 2007 гг. имеют цели: восстановить единую систему государственной власти и сформировать симметричную конституционную федерацию. Эти цели потребовали создать формы федерального контроля, реализовать механизмы федерального вмешательства, сформировать новый состав субъектов федерации и территориальных органов исполнительной власти. Вместе с тем, тактика компромиссов между федеральной и региональной элитами имеет пределы своей эффективности. Реформы федерализма в России (1999 - 2007 гг.) исправили наиболее грубые и неправовые формы этнократии. Но ради поддержания стабильности центральные органы власти шли на компромиссы с «этническими» регионами. Взаимодействие федеральной власти и региональных элит развивается по модели пакта, т.е. обе стороны сохраняют автономные стратегии и ресурсы влияния, их компромиссы носят тактический характер.
- Преобразования состава субъектов Российской Федерации является одной из важнейших задач долгосрочных реформ федерализма. Причина тому - чрезмерные диспропорции статусов и ресурсов 88 регионов России. Процесс изменения состава субъектов федерации должен быть демократичным. Автономные округа и автономная область могут получить новые статусы в соответствии с их ресурсным потенциалом. В целом же укрупнение регионов требует разработать и принять Концепцию развития федеративных отношений в РФ с юридической силой федерального конституционного закона. Сравнение дискуссий по объединению ряда регионов России доказывает, что уровень политической конфликтности зависит от степени политизации этничности, от геополитических условий. Интеграционный процесс целесообразно вести постепенно, с предварительным созданием его экономических и социально-культурных мотиваций. Цели и методы реформ должны обеспечивать равенство прав граждан России, независимо от их социально значимых черт.
- Региональная полития может быть определена как целостная совокупность субнациональных институтов, отношений, норм и политической культуры. Данная система обеспечивает реализацию властных отношений в повседневных политических практиках. Институциональная подсистема включает в себя не только органы государственной власти на уровне регионов, но и иные акторы политики: элиты, группы интересов, партии, общественные движения, лидеров и т.д. Весьма близки по смыслу понятия «региональная политическая система», «региональная полития» и «региональное политическое пространство». Они удачно интерпретируют строение политических сообществ на уровне региона. Применение понятия «региональная политическая система» даёт возможность компенсировать недостатки нормативно-этатистского подхода к теме. Региональные политии России рассматриваются в единстве их статичных (структурно-функциональных) и динамических (процессуальных) качеств. Они не самодостаточны, а являются необходимым элементом общероссийской политической системы - многосоставной и территориально разнородной.
- Органы государственной власти в постсоветской России первоначально строились многообразно. В силу многообразия социокультурных условий, а также слабости контроля федеральной власти сложился плюрализм институциональных моделей. Республики в составе РФ с согласия федеральных структур власти сохранили преемственность советской системы, лишь дополнив её институтом выборного президента (главы республики). Области, края, города федерального значения находились под качественно более жестким контролем общероссийской власти. В них сформировались «президенсиалистские» формы правления с назначаемым главой администрации, обретшим сильные властные полномочия. На выбор формы правления больше повлияли общероссийские процессы монополизации власти, чем персональные качества лидеров. Качественные изменения институтов власти в субъектах РФ совершаются за 1999-2007 гг. вследствие реформ всей политической системы страны. Общий замысел реформ можно оценить как централизацию и рационализацию публичной власти, обеспечение единства и целостности Российского государства. Однако курс 1999-2007 гг. проводится путем «мелких шагов», сопровождается острыми конфликтами из-за согласования противоречивых групповых интересов. Идеологические и прагматические цели новой когорты правящей элиты выражены нечетко. Процесс выработки и принятия стратегических политических решений непубличен. Обрисованные качества власти влияют на динамику институционализации противоречиво. Юридически изживается пагубный сепаратизм и конфедерализм 1990-х гг. Но одновременно «усиление вертикальной власти» ведет к концентрации полномочий в руках исполнительной ветви и главы государства, что усиливает монополизм принятия решений.
- Региональный политический режим - совокупность акторов политического процесса, институтов политической власти, ресурсов и стратегий борьбы за достижение и/или удержание власти. В контексте глобализации и затяжного кризиса российского общества региональные режимы - долгосрочное явление, усиливающее диверсификацию политических практик и структур. Наличие регионального режима устанавливается по степени автономного влияния внутренних акторов субнационального сообщества. Россия после распада СССР - яркий пример расколотого политического пространства, на котором складывались автономные режимы. Они развивались в качественно различных направлениях, принадлежали стадиально к разным эпохам. Повседневные политические практики в России сводятся к дилемме: жесткий авторитаризм или ограниченная (делегативная) демократия. Подобные режимы характерны для полупериферии глобализации, воспроизводят политико-культурную зависимость своих регионов и модель «запаздывающей модернизации».
- Региональная политическая элита представляет собой социальную страту, которая достигла наивысшего политического статуса, оказывает определяющее воздействие на процессы принятия стратегических политических решений в регионе. Элита обеспечивает согласование интересов субъектов политического процесса на уровне региона, а также интересов федеральной и региональной элит, элит различных регионов между собой. Элита также контролирует реализацию стратегических решений, влияет на ценностные ориентации общества. Она имеет наибольшее воздействие на цели, формы и направленность регионального политического процесса в сравнении с негосударственными субъектами политики: партиями, общественными движениями, профсоюзами. Выявлено, что ядро региональной элиты составляет административно-властная элита во главе с губернатором. Специфика структуры региональной политической элиты России состоит в её высокой неустойчивости и сегментированности. Применительно к постсоветскому периоду (1991-2004 гг.) в масштабах России целесообразно применять термин «региональные политические элиты». В регионах сформировались элиты, своеобразные по ресурсам влияния, институциональному оформлению власти, политическим ориентациям, методам деятельности. Если в 1990-х гг. наблюдалась значительная степень автономии элит многих регионов от федеральной элиты, то реформы политической системы (1999-2007 гг.) ведут к вертикальной интеграции элит России.
- Установлена зависимость механизмов и каналов рекрутирования региональных элит от преобладающих социокультурных традиций региона. Динамический фактор зависимости состоит в типе регионального политического режима, в особенностях распределения власти и влияния между субъектами политики. Преобладает гильдейский (номенклатурный) тип рекрутирования элит. Он означает отношения личной зависимости и преданности членов региональной властвующей группы своему лидеру, предполагает иерархическое соподчинение сегментов элиты на основе неформального обмена ресурсами влияния. Постепенно распространяется и противоположный тип рекрутирования элит - конкурентный и гласный, прежде всего в регионах с высоким уровнем урбанизации и партисипаторным типом политической культуры. Он предполагает переход от принципа личной преданности к принципу «лояльного профессионализма», рост разнообразия источников рекрутирования элит.
- Ресурсы влияния региональных политических элит - это все материальные и социокультурные факторы реальной власти высокостатусных групп: экономические, политические, административные и информационные. К политическим ресурсам относятся представительство элит в федеральных органах власти и способность влиять на курс государственной политики; контроль над принятием властных решений регионального уровня; обладание консолидированной политической поддержкой населения региона. Административными ресурсами являются: неформальные практики согласования интересов акторов политики; вытеснение оппозиции из легальных форм активности; финансовый контроль элит над политическими кампаниями; представительство лояльных элит политиков в органах власти и местного самоуправления; нарушение баланса полномочий в пользу исполнительной власти; контроль данной ветви власти над основными партиями, избирательными комиссиями, НКО. Информационные ресурсы элит включают в себя: контроль исполнительной власти над ведущими СМИ; создание региональных идеологем и мифологии; влияние на образовательную и научную сферы региона; использование авторитета конфессий. Система ресурсов влияния обеспечивает элитам доминирование в политическом процессе. Стратегии региональных политических элит во взаимодействиях с иными акторами политики делятся на силовые и компромиссные. Они предполагают выбор методов политического действия, а также ориентации элит в системе акторов по критериям: «власть-оппозиция», политических идеологий, «центризм-регионализм». Для региональных элит России характерно преобладание стратегий «победитель получает всё» (моноцентрической власти) и «сообщества элит» (олигополической власти). Доминирование поддержки федеральной «партии власти» (в 2003-2007 гг.) для региональных элит прагматично и не исключает внутриэлитной острой конкуренции. Стратегии элит в отношении федерального центра: 1) лояльность «проводников влияния»; 2) прагматический пакт с центром и попытки формировать автономный курс; 3) прагматический конформизм; 4) оппозиция на основе конфликта интересов.
- Политические партии играют в регионах постсоветской России противоречивую роль. С формально-правовой точки зрения, партии уже 15 лет являются полноценным участником электорального процесса и парламентаризма, призваны быть основным институтом согласования интересов между гражданским обществом и государством. Но в реальном политическом процессе сложилась автономия региональных «рынков» власти, т.е. в каждом субъекте РФ формировалась своя композиция протопартий, свои неформальные правила игры и ресурсные базы. Укрупнение и монополизация политических рынков в регионах, их встраивание в общероссийскую систему ведет к поглощению сугубо региональных партий федеральными. С 2000 г. выстраиваются вертикально интегрированные сети партий. Объективно партогенез в регионах РФ проходит начальные стадии, что ведет к незрелости создаваемых структур. Новейший тип партий - картельный (рожденный в глобализируемых обществах Запада) своеобразно преломляется в условиях постсоветских регионов, многие из которых не прошли стадии зрелой политической модернизации. Постмодернистские технологии партийной активности могут усиливать неизжитый традиционализм в регионах, порождать эффекты «виртуализации» партий. Субъекты реальной верховной власти (исполнительная «ветвь» федерального и регионального уровней, корпоративные бизнес-группы) используют партии как рычаг внутриэлитной конкуренции. Вертикально интегрированные сети подобных партий поглощают «идеологических» конкурентов регионального и местного уровней. Процесс концентрации ресурсов влияния идёт неравномерно. Территории, имеющие патриархальный или подданнический типы культуры, легче воспринимают «виртуальную» партийность, чем немногие анклавы с партисипаторными традициями (крупнейшие города).
- Модель взаимодействия групп интересов в регионах России адекватно может быть осмыслена с позиций неокорпоративизма. Это означает, что сетевые структуры и практики отношений встроены в прочную патрон-клиентарную систему. Доминирование государства в российском политическом процессе ведёт к периферийной роли групп защиты и поддержки - профсоюзов; правозащитников; движений: женских, молодежных, религиозных и проч. Важнейшим партнером правящих элит и госаппарата стал корпоративный сектор бизнеса, т.е. интегрированные бизнес-группы, занимающие ведущие или монопольные позиции в своей отрасли. В основе сетевых структур власти - личные отношения обмена ресурсами (экономическими, административными, политическими) между крупным бизнесом и правящей элитой. Представляются наиболее точными оценки подобных групп интересов как «корпоративного капитала» и «вертикально-интегрированных бизнес-групп». Установлены три стадии взаимодействия корпораций с региональной властью постсоветского времени: «закрытость» регионов для внешних влияний (1990-е гг.) «открывание» регионов путем экспансии крупного бизнеса (с 1999 г. по 2003 гг.), переход к государственному регулированию корпораций (с лета 2003 г. по настоящее время). Регионы, где установилось сильное влияние корпораций, вовлекаются в общероссийский и международные рынки, становятся более модернизированными и открытыми для унификации политических режимов. Обратная сторона экспансии крупного капитала - попытки установить новую монополию власти. Курс федеральных институтов власти на централизацию и усиление государственного контроля противоречит «олигархической» власти в регионах. Но конфликт интересов носит внутрисистемный, тактический характер.
- Качественная разнородность электорального пространства и политических режимов регионов вызвали раздел России на зоны высокой и низкой электоральной управляемости. Их географические ареалы следуют из размежеваний «город - село», «центр - периферия», «русские - национальные территории». По идеологическим ориентациям электоральное поведение делится на консервативный, либеральный и коммунистический варианты. В зоне высокого административного контроля закрепились режимы с доминирующим актором. В зоне относительно конкурентного голосования сохраняются режимы, способные к демократической консолидации. Равновесие политических ресурсов федеральной власти и глав регионов, сложившееся в 2000 - 2002 гг., быстро меняется на доминирование федеральных органов власти в региональном пространстве. Уменьшается влияние на избирателей законодательной ветви власти, неправительственных организаций, оппозиционных партий. Происходит унификация избирательных систем регионов, политические эффекты этого процесса дают несоразмерные преимущества «партии власти» и инкумбентам. В этом же направлении действуют новеллы законодательства: косвенный порядок выборов глав регионов, повышение заградительного барьера, переход от мажоритарных к смешанной избирательной системе на выборах региональных собраний, отмена графы «против всех» и нижнего порога явки на выборы. Вместе с тем региональное многообразие электоральных ориентаций не исчезает, а получает с 2004 г. превращенные латентные формы.
1. Баранов, А.В. Акторы региональных политических процессов в постсоветской России. – Краснодар: Изд-во Кубан. гос. ун-та, 2005. – 344 с. (19 п.л.)
2. Баранов А.В. Взаимодействие акторов региональных политических процессов в постсоветской России. - М.: Изд-во «Социально-политическая мысль», 2007.-191с. (12,0 п.л.).
Научные статьи в ведущих реферируемых журналах
3. Баранов А.В. Региональная политическая идентичность: методы исследования в Западной Европе // Социальная политика и социология. – М., 2006. – № 1 – С. 23–31 (0,5 п. л.).
4. Баранов А.В. Политические ориентации избирателей Кубани в постсоветский период: социокультурные факторы // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Приложение. – Ростов н/Д, 2006. – № 1. – С. 3–13 (0,6 п. л.).
5. Баранов А.В. Цивилизационный подход в политических исследованиях // Человек. Сообщество. Управление. – Краснодар, 2002. – № 1. – С.44–61 (1,0 п. л.).
6. Баранов А.В. Поиск концептуальных оснований политической регионалистики // Человек. Сообщество. Управление. – Краснодар, 2002. – № 1. – С.173–178 (0,4 п. л.).
7. Баранов А.В. Историческое сознание в контексте региональной идентичности Юга России // Человек. Сообщество. Управление. – Краснодар, 2003. – № 2–3. – С. 86–96 (0,5 п.л.).
8. Баранов А.В. Факторы современного геополитического положения на Кубани // Регионология. – Саранск, 2004. – № 4. – С. 78–89 (0,7 п. л.).
9. Баранов А.В. Сепаратизм в современном мире: политико-территориальный аспект // Человек. Сообщество. Управление. – Краснодар, 2005. – № 3. – С.124–140 (1,0 п. л.).
10. Баранов А.В. Рецензия: К.С. Гаджиев. Политическая наука. – М.: Сорос-Международные отношения, 1994. – 300 с. // Социологический журнал. – Москва, 1995.  № 2.  С.202–204. (0,2 п. л.).
11. Баранов А.В. Становление политической регионалистики в постсоветской России//Человек. Сообщество. Управление.- Краснодар, 2006.-№4.-С.94-104 (0,6 п.л.).
Учебники и учебные пособия
12. Баранов А.В. Политическая регионалистика: Курс лекций. В 5 вып. / А.В. Баранов, А.А. Вартумян. – М.: Изд-во МГСУ «Союз», 2003. – Вып. 1. – 172 с.; 2004. – Вып. 2. – 340 с.; 2004. – Вып. 3. – 332 с.; 2005. – Вып. 4. – 292 с.; Вып. 5. – 200 с. (81,9/50,0 п. л.).
Научные статьи и разделы монографий
13. Баранов А.В. Российская государственность и Северный Кавказ: критика идеологии «самостийности» // Кентавр. – М., 1993.  № 6.  С.34–41. (0,5 п. л.).
14. Баранов А.В. Формирование гражданского общества на Юге России // Глобализация и регионализм: Черноморский регион. Балканы. –М.:Изд-во Интердиалект+, 2001. – С.213–219 (0,5 п.л.).
15. Баранов А.В. Политические партии и объединения Кубани: география электоральной деятельности // Региональные выборы и проблемы гражданского общества на Юге России: Рабочие материалы. – М.: Моск. центр Карнеги, 2002. – № 8. – С.50–57 (0,6 п.л.).
16. Баранов А.В. Политические партии в электоральном пространстве Кубани // Россия: центр и регионы. – М.: Ин-т социально-полит. исслед. РАН, 2002. – Вып. 9. – С.185–198 (0,9 п. л.).
17. Баранов А.В. Реформа территориального строя России (20002002 гг.) в контексте эволюции политического пространства // Россия: центр и регионы. – М.: Ин-т социально-полит. исслед. РАН, 2003. – Вып.10. – С.4–12 (0,5 п. л.).
18. Баранов А.В. Политическая глобализация: цивилизационные последствия для России // Современная российская политология в контексте глобализации и диалога культур. – Сб. статей к XIX Всемирному конгрессу Междунар. ассоц. полит. науки. Дурбан (ЮАР), июнь 2003 г. – М.: Ин-т сравнит. политологии РАН, 2003. – С.29–37 (0,5 п. л.).
19. Баранов А.В. Electoral Field in Russian Regions (The Krasnodar Territory Study-Case) // Central Asia and the Caucasus. – Luleo (Sweden), 2003.  № 4 (22). – Р.4248 (0,5 п. л.).
20. Баранов А.В. Императивы безопасности (геополитические факторы) // Россия: центр и регионы. (Статья). – М.: Ин-т социально-полит. исслед. РАН, 2003. – Вып. 11. – С.231–246 (1,0 п. л.).
21. Баранов А.В. Политические предпочтения кубанцев: влияние социокультурного раскола «село-город» //Российское село в XXI веке: проблемы и перспективы. – М.; Краснодар: Изд-во Кубан. гос. аграр. ун-та, 2004. – Вып. III. – C.101–119 (1,0 п. л.).
22. Баранов А.В. Региональные «партии власти» в России: сравнительный анализ советского и постсоветсткого опыта // Политические партии России: прошлое и настоящее. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2005. – С.297–304 (0,5 п. л.).
23. Баранов А.В. Региональные властвующие элиты российских республик: политический облик / А.В. Баранов, А.В. Егупов // Социально-экономическая реальность и политическая власть. – М.; Ставрополь: Век книги, 2005. – Вып.1. – С.41–45 (0,5/0,3 п. л.).
24. Баранов А.В. Политическая регионалистика: дисциплинарная структура и основные направления исследований // Мировая политика: проблемы теоретической идентификации и современного развития: Ежегодник РАПН 2005. – М.: РОССПЭН, 2006. – С. 363–380 (1,0 п.л.).
25. Баранов А.В. Электоральные предпочтения населения Краснодарского края: пространственно-временная модель // Социокультурный портрет региона: Типовая программа и методика. – М.: Ин-т философии РАН, 2006. – С. 272–280 (0,5 п. л.).
26. Баранов А.В. Политические институты федерализма как фактор этнической конфликтности (на материалах Косова и Чечни) // Федерализм и российские регионы: Сб. материалов. – М.: ИНИОН РАН, 2006. – С. 78 – 94 (1,0 п. л.).
27. Баранов А.В. Регионализация как политико-территориальный процесс: переосмысление базовых понятий // Вызовы глобализации в начале XXI века. – СПб.: Сев.-Зап. акад. гос. службы; Балт. гос. технич. ун-т, 2006. – Ч.1.–С. 196–204 (0,5 п. л.).
28. Баранов А.В. Противоречия российского федерализма и задачи его реформирования: политический аспект // Реформы в России и Россия в реформирующемся мире. – СПб.: Изд-во Балт. гос. технич. ун-та, 2006. – Ч. 1. – С.46–50 (0,4 п.л.).
29. Баранов А.В. Политические ориентации избирателей Краснодарского края в контексте политической культуры (по материалам парламентских выборов) // Политэкс: Политическая экспертиза. – СПб., 2006. – Т. 2. – № 2. – С. 25–35 (0,6 п.л.).
30. Баранов А.В. Государственная политика Российской Федерации на региональном уровне // Краснодарский клуб гражданского образования. Дневник, 1999. – Краснодар: Южная волна, 2000.  С.25–27 (0,2 п. л.).
31. Баранов А.В. Электоральная география Краснодарского края // Человек. Сообщество. Управление. – Краснодар, 2000. – № 3–4. – С.35–44. (0,6 п. л.).
32. Баранов А.В. Консерватизм как обоснование самобытного пути России в XXI веке: исторические основы идеологического выбора // Консерватизм и традиционализм на Юге России: Сб. науч. ст. – Ростов н/Д: Изд-во Сев.-Кав. науч. центра высш. школы, 2002. – С.46–52 (0,4 п.л.).
33. Баранов А.В. Парадигмы эволюции геополитического пространства Юга России // Вестник Армавирского института социального образования (филиала МГСУ). – Армавир, 2003.  № 1.  № 1. – С.110119 (0,6 п. л.).
34. Баранов А.В. Теории социокультурной самобытности в контексте устойчивого развития // Ученые записки Северо-Кавказской академии государственной службы. Серия «Государственное и муниципальное управление». – Ростов н/Д, 2003. – № 3. – С.137–140 (0,3 п. л.).
35. Баранов А.В. Методы исследования истории контактных зон в политической географии // Новая локальная история: Пограничные реки и культура берегов. – Ставрополь: Изд-во Ставроп. гос. ун-та, 2004. – С.45–51 (0,4 п. л.).
36. Баранов А.В. Региональная политическая идентичность: методы исследования // Социальная идентичность: способы концептуализации и измерения. – Краснодар: Изд-во Кубан. гос. ун-та, 2004. – С.77–86 (0,5 п. л.).
37. Баранов АВ. «Консервативный пояс» на карте Кубани: факторы развития в условиях социальной трансформации // Человек и этносы в трансформирующемся обществе. – Ростов н/Д: Изд-во Сев.-Кав. науч. центра высш. школы, 2004. – С.31–46 (1,0 п. л.).
38. Баранов А.В. Становление гражданского общества в условиях социокультурного раскола (на примере Краснодарского края) // Вопросы политики. – Волгоград: Изд-во Ин-та сравнит. анализа восточноевроп. конфликтов, 2004. – Вып. IV. – С.54–59 (0,4 п. л.).
39. Баранов А.В. Краснодарский край в системе внутренней геополитики России: конфликтогенные факторы // Евразийский проект: кавказский вектор. – Ростов н/Д: ИППК Ростов. Гос. ун-та, 2005. – С.144–161 (1,0 п. л.).
40. Баранов А.В. Кубанские реалии и черноморская аномалия: результаты думских выборов 2003 года в контексте политической культуры // Политический альманах Прикамья. – Пермь: Пушка, 2005. – С. 105–116 (0,7 п. л.).
41. Баранов А.В. Социальный портрет Краснодарского края: основные параметры анализа / А.В. Баранов, И.В. Мирошниченко // Опыт апробации типовой методики «Социологический портрет региона». – Тюмень: Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 2006. – С. 43–53 (0,7/0,4 п.л.).
42. Баранов А.В. Сравнительный анализ структур органов исполнительной власти на региональном уровне // Российские регионы в условиях трансформации современного общества. – Волгоград: Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 2006. – С.33–39 (0,5 п. л.).
43. Баранов А.В. Факторы и уровни региональных этнополитических конфликтов на Северном Кавказе // Бюллетень Отдела социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН. – Ставрополь: Изд-во Ставроп. гос. ун-та, 2006. – Вып. 2. – С. 127–129 (0,3 п. л.).
44. Баранов А.В. Геополитическая динамика российско-украинских отношений после «оранжевой революции» //Юг России и Украина в геополитическом контексте: Южнороссийское обозрение.-Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2007.-С.57-76 (1,0 п.л.).
Публикации в сборниках материалов научных конференций
45. Баранов А.В. Идеология «самостийности» Юга России: история и современность // Политические процессы в России: история и современность: Материалы докл. Всерос. науч.-практ. конф.- СПб.: Изд-во С.-Петерб.гос.ун-та, 1993.-С.85-86 (0,1 п.л.).
46. Баранов А.В. Легитимность власти в России и политическая культура крестьянства // Легитимность власти в России: история и современные проблемы: Материалы докл. Междунар. науч.-теретич .конф.- СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 1994.-С.65-66 (0,1 п.л.).
47. Баранов А.В. Казачество и проблема национально-государственного устройства России (по материалам Северного Кавказа) // Теоретические и прикладные проблемы этнополитологии: Материалы докл. и сообщений науч. конф.- Ростов н/Д: Логос, 1995.-С.120-122 (0,2 п.л.).
48. Баранов А.В. Актуальные проблемы преподавания региональной истории и политики // Проблемы отечественной культуры и судьбы молодого поколения: Материалы междунар.науч.-практ.конф.-М.: Изд-во Моск.гос.ун-та культуры, 1997.-Ч.2.-С.30-32 (0,2 п.л.).
49. Баранов А.В. Создание федеральных округов в России и исторический опыт территориальных преобразований // Российская государственность: уровни власти. Теория и практика современного государственного строительства. Материалы Всерос. науч.-практ. конф.– Ижевск: Изд-во Удмурт. гос. ун-та, 2001. – С.19–26 (0,5 п.л.).
50. Баранов А.В. Русское население в автономиях Северного Кавказа: опыт обеспечения равноправия // Расселение, этнокультурная мозаика, геополитика и безопасность горных стран: Материалы Междунар. науч. конф. 11–16 сент. 2001 г. – М.; Ставрополь: Изд-во Ставроп. гос. ун-та, 2001. – С.60–64 (0,3 п. л.).
51. Баранов А.В. Внешнеполитические факторы конфликта в Чечне // Северный Кавказ: геополитика, история, культура: Материалы Междунар. науч. конф. – М.; Ставрополь: Изд-во Ставроп. гос. ун-та, 2001. – Ч. 1. – С.22–25.(0,3 п. л.).
52. Баранов А.В. Эволюция партий на Кубани в 1990–2001 гг. // Пути формирования гражданского общества в полиэтническом Южнороссийском регионе: Материалы Всерос. науч. конф. – Ростов н/Д: Изд-во Рост. гос. ун-та, 2001. – С.175–177 (0,2 п. л.).
53. Баранов А.В. Национальные интересы России на Северном Кавказе (геополитический аспект) // «Новая» Россия: национальные интересы в глобальном контексте. Материалы Росс. науч. конф. – М.: Изд-во Рос. гос. гуманитар. ун-та, 2001. – С.134–136 (0,2 п. л.).
54. Баранов А.В. Советская модель федерализма как фактор распада СССР (сущность и историческая динамика) // Распад СССР: 10 лет спустя: Докл. и выступл. на Междунар. науч. конф. – М.: Слово, 2002. – Т.1. – С.270–272 (0,3 п. л.).
55. Баранов А.В. Императивы безопасности в геополитике Краснодарского края // Проблемы внутренней безопасности России в XXI веке: Материалы II науч.-практ. конф. – М.: Изд-во Рос. акад. гос. службы, 2003. – С.6469 (0,4 п. л.).
56. Баранов А.В. Политическая субкультура микрорегиона России (на примере Черноморского побережья Кавказа) // «Новая» Россия: политика и культура в новом измерении: Материалы науч. конф. – М.: Изд-во Рос. гос. гуманит. ун-та, 2003. – С.6–14 (0,5 п. л.).
57. Баранов А.В. Политические традиции России в контексте современного диалога цивилизаций // Глобализация и мультикультурализм: Докл. и выступл. VII междунар. филос. конф. – М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2003. – С.236–243 (0,5 п. л.).
58. Баранов А.В. Историческое сознание общества как объект этнической мобилизации (на материалах Юга России) // Методологические проблемы этноконфликтологического мониторинга: Материалы Междунар. летней школы. – Краснодар: Изд-во Кубан. гос. ун-та, 2003. – С.59–62 (0,3 п. л.).
59. Баранов А.В. Геополитические трансформации Юга России как фактор региональных конфликтов (XVIIIXX вв.) // Конфликты на Северном Кавказе и пути их разрешения: Сб. материалов междун. кругл. стола. – Ростов н/Д: Изд-во Сев.-Кав. акад. гос. службы, 2003. – С.79–87 (0,6 п. л.).
60. Баранов А.В. «Виртуальная партия» как реальность российской политики // Проблемы соответствия партийной системы интересам гражданского общества современной России: Материалы росс.-герман. науч.-практ. конф. – Ростов н/Д: Изд-во Сев.-Кав. акад. гос. службы, 2004. – Вып. 1. – С.78–81 (0,2 п. л.).
61. Баранов А.В. Региональная идентичность как фактор конфликтов (по данным анкетных опросов) // Современная конфликтология: пути и средства содействия развитию демократии, культуры мира и согласия: Докл. и выступл. на II Междунар. конгрессе конфликтологов. – СПб.: Наука; С.-Петерб. гос. ун-т, 2004. – Т.1. – С.379–381 (0,2 п. л.).
62. Баранов А.В. Государственная национальная политика на Юге России: приоритеты и направления реформ // IV Международный конгресс «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру». – М.: Изд. Гос. Думы Федерал. Собрания РФ, 2005. С.87-90 (0,3 п.л.).
63. Баранов А.В. Регион как объект исследования политической социологии: дискуссии о предметном поле // Сорокинские чтения – 2004: Российское общество и вызовы глобализации: Докл. I Всерос. науч. конф. – М.: Изд-во Моск. гос. ун-та; Альфа-М, 2005. – Т.2. – С. 73–76 (0,2 п. л.).
64. Баранов А.В. Взаимодействие субъектов политических процессов в регионах России: методика исследований // Социальное развитие России: состояние, проблемы, перспективы: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. – Майкоп: ООО «Аякс», 2005. – С. 22–24 (0,2 п. л.).
65. Баранов А.В. «Виртуальные партии» на парламентских выборах как реальность российской политики // Сравнительное изучение парламентов и опыт парламентаризма в России: выборы, голосование, репрезентативность: Материалы Всерос. науч. конф. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2005. – С. 211–214 (0,2 п. л.).
66. Баранов А.В. Политико-территориальные лакуны Юга России (сравнительный анализ) // IV Всероссийский конгресс политологов «Демократия, безопасность, эффективное управление: новые вызовы политической науке». Москва, 20- 22 окт. 2006. – М.: Росс ассоц. полит. науки, 2006. – С. 22–23 (0,2 п. л.).
67. Баранов А.В. Противоречия постсоветского федерализма как следствие неорганичного импорта институтов // Новые политические процессы на постсоветском пространстве: Междунар. конф. – СПб.: Росс. ассоц. полит. науки, 2006. – С. 46–47 (0,2 п. л.).
68. Баранов А.В. Урегулирование этнополитических конфликтов как задача национальной политики России в Южном федеральном округе // Конфликты и сотрудничество на Северном Кавказе: управление, экономика, общество: Сб. выступл. на междунар. науч.-практ. конф. – Ростов н/Д; Горячий Ключ: Изд-во Сев.-Кав. акад. гос. службы, 2006. – С.87–89 (0,2 п. л.).
69. Баранов А.В. Парламентаризм в дореволюционной и постсоветской России: Сравнительный анализ институтов и политических практик // Власть и общество в России: опыт истории и современность, 1906-2006 гг.: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. – Краснодар: Традиция, 2006. – С.15–19 (0,2 п.л.).
70. Баранов А.В. Идеология этнонационализма в регионах России (критический анализ) // Лосевские чтения: Труды Междунар. ежегод. науч.-теоретич. конференции.- Новочеркасск: УПЦ «Набла» ЮРГТУ (НПИ), 2006.-С.96-99 (0,2 п.л.).
71. Баранов А.В. Проблемы типологии региональных политических режимов в контексте централизации российской власти // Перспективы политического развития России: Материалы Всерос.науч.конф. 19-20 апр.2007 г.-Саратов: Изд-во Саратовск.гос.соц.-экон.ун-та, 2007.-С.105-108 (0,3 п.л).
72. Баранов А.В. Геополитические проблемы Юга России и методы их решения // Россия и Восток: проблема толерантности в диалоге цивилизаций: Материалы IV Междунар.науч.конф. 3-5 мая 2007 г.- Астрахань : Изд. дом «Астрахан.ун-т», 2007.-Ч.2.-С.207-211 (0,3 п.л.).
73. Баранов А.В. Взаимодействие субъектов политических процессов в регионах России: методика исследований //Образование, просветительство и гражданское общество: Материалы Всерос.науч.-практ.конф. (г.Адлер, 25-29 мая 2007г.).-Краснодар: Традиция, 2007.-С.23-26 (0,2 п.л.).
74. Баранов А.В. Внутренняя геополитика России на Черноморско-Каспийском направлении //Актуальные проблемы безопасности в условиях конфликтогенной ситуации на Юге России: материалы Междунар.науч.-практ.конф. - Краснодар: Изд-во Кубан.гос.ун-та, 2007.-С.149-153 (0,2 п.л.).
75. Баранов А.В. Проблемы социального партнерства в документах современной социал-демократии // Демократия и управление: Информ.бюллетень исследовательского комитета РАПН по сравнительной политологии. - СПб., 2007.-№1(3).-С.5-7.
76. Баранов А.В. Голосование по партийным спискам в Краснодарском крае (по материалам федеральных выборов) // Политический процесс в условиях подготовки к избирательным кампаниям 2007-2008 гг. в Российской Федерации. - Казань: Слово, 2007.-С.222-228 (0,4 п.л.).