Мазин Константин Анатольевич

1. XVIII век - не только переломный в истории России, когда началось сближение с Европой, а эпохальные реформы Петра I произвели радикальные изменения в жизни нашей страны; это еще и период возникновения совершенно нового явления - массовой эмиграции населения с территории России.  Вопрос о массовом характере этого явления, казалось бы, является достаточно спорным. Например, можно ли говорить о массовой эмиграции казаков-некрасовцев, когда речь идет всего о 900-1200 человек? Но если учесть, что все это были последователи Игната Некрасова, то приходится констатировать, что Россию полностью покинули представители этой зарождающейся этнокультурной общности. То же самое можно сказать об эмиграции запорожцев, особенно о второй ее стадии в 1775 г., когда Россию оставило 10 тыс. из 13-14 тыс. сечевиков, то есть подавляющая масса запорожских казаков. Еще более показательны эмиграции калмыков, ногайцев, крымских татар. Эти эмиграционные потоки исчисляются сотнями тысяч беглецов, составлявших не только значительную, но и большую часть перечисленных народностей. Старообрядческая эмиграция, хотя и не увела за рубеж России большую часть ревнителей старой веры, но также исчислялась сотнями тысяч эмигрантов. Исключение в этом плане составляет лишь польская эмиграция, но она включена в работу на этом этапе достаточно условно, чтобы не ломать хронологическую логику дальнейшего исследования.
2. В течение XVIII в. Россию покинуло  в целом  от 700 и более тысяч человек. «Сальдо эмиграции», т.е. разность между числом прибывших (иммигрантов) на какую-то территорию (страну) и числом выбывших (эмигрантов) из нее за определенный срок, составила минусовую величину минимум в 600 тыс. человек. Если воспользоваться современной методикой классификации государств на страны иммиграции (реципиента) и на страны эмиграции (донора), при которой 2% и более от всего населения ушедших за рубеж или переехавших из-за границы на постоянное место жительства определяют его статус, то  можно  сделать следующее заключение. Россия в XVIII в. стала страной эмиграции (донором), так как из нее эмигрировало не менее 3,2% от среднестатистического количества населения в этом столетии. В то же время, российское государство не стало страной иммиграции (реципиентом), потому что в него переселилось лишь 0,5 % от того же значения. Странами-реципиентами для российских эмигрантов стали главным образом ближайшие к России государства - Турция, Крымское ханство, Речь Посполитая. Здесь сказалась и благоприятная, хотя и нестабильная иммиграционная политика этих государств, предоставлявшая возможность для успешной адаптации. Заметную роль сыграло и то  обстоятельство, что изгнанникам требовалась связь с утраченной родиной, а, возможно, и реэмиграции в нее в случае изменения отношения царских властей к определенным группам эмигрантов. Динамика коэффициента эмиграции, т.е. отношение числа эмигрантов, покидающих ту или иную страну, к средней численности ее населения за определенный период выглядит следующим образом. В первую половину XVIII в. она составляла 0,019, а во  вторую половину того же столетия - 0,012.  Прослеживается тенденция к снижению, хотя в количественном значении число эмигрантов остается приблизительно постоянным - около 350 тыс. человек.
3. В первой половине XVIII в. подавляющее число эмигрантов покинуло родину по религиозным мотивам, имела место также сословная составляющая общего эмиграционного потока в лице первой эмиграции запорожцев и безвозвратной эмиграции казаков-некрасовцев.
4. Во второй половине XVIII столетия религиозная эмиграция заметно снижается, а в результате гуманитарно-державной политики Екатерины II даже намечается некоторая тенденция к реэмиграции. В этот период на первое место выходит национальная эмиграция калмыков, ногайцев, крымских татар и поляков.
5. В XVIII в. меняется тип колонизации, который применяла Российская империя в освоении новых территорий. В XVII столетии российская колонизация Сибири основывалась на меховой и пушной торговле, предусматривающей обязательное сотрудничество и контакт с местными жителями, к которым и было соответствующее отношение царских властей, оберегавших аборигенов как ценнейших плательщиков ясака.
6. Во второй половине XVIII в. колонизация носила земледельческий характер, а местные жители уже служили помехой. Так было и с населением Крымского ханства, недавно вошедшего в состав России, и  с калмыками, 150 лет относительно спокойно жившими в России, пока обладали широкой национально-государственной и хозяйственной автономией. Но после ее утраты и в результате крестьянской, казачьей и помещичьей колонизации, а также вследствие попыток имперских властей унифицировать свои отношения с калмыками, и они предприняли попытку эмиграции.
7. Причины российской  эмиграции не только  XVIII в., но и в целом, включая период до начала ХХ в., обусловливались главной потребностью Российской   империи в унификации государственных повинностей всех ее граждан вне зависимости от их сословной, а также  национальной или религиозной принадлежности. Доминирующим выступал «служилый» тип государства, при котором  все  российские подданные  имели только одну обязанность - служить своему государству, поскольку все средства производства находились в руках правящей элиты и распределялись в соответствии со службой. Отсюда и возникала у представителей различных сословных, религиозных и национальных общностей мотивация к добровольному изгнанию из страны, где их лишали прежней самобытности. Причем, мотивация эта настолько сильная, что люди уходили с территории России чаще всего совершенно спонтанно, не имея четкого представления о возможной их судьбе в новой стране пребывания, просто не в силах перенести обиду, нанесенную родиной.
8. XVIII век - время зарождения имперских амбиций бюрократического аппарата и имперских настроений у правящей элиты. Поэтому чаще всего вместо поиска политического компромисса российская администрация принимала жесткие, порой неоправданные меры к потенциальным эмигрантам, тем самым не решая проблемы, а лишь усиливая мотивацию к эмиграции. Именно имперские порядки абсолютистской, самодержавной России и являются главным источником всех без исключения эмиграционных потоков с ее территории.
9. Российская эмиграция в XVIII в. носила преимущественно добровольно-вынужденный характер. Добровольной она была в том плане, что подавляющее число эмигрантов принимало решение об оставлении родины самостоятельно, а вынужденной потому, что к этому шагу их вынуждали те или иные обстоятельства (вхождение в состав российского государства, потеря сословных привилегий или национальной автономии и т.п.).  В редких случаях эмиграция являлась преимущественно вынужденной, когда будущим ее представителям угрожала потеря свободы или жизни (политическая ситуация с казаками-некрасовцами). Способом оставления родины в описываемый период почти всегда было простое пересечение сухопутной границы, гораздо реже для этого использовались морские пути.
10. Эмиграция из России в XVIII в. была почти на 100% нелегальной. Российское законодательство, впрочем, как и мировая практика в целом, не предполагало каких-либо способов законного исхода из отчизны. Стремление имперских властей вообще не отпускать за границу тяглеца приводило к постепенному формированию образа эмигранта как врага, предавшего интересы не только государства, но и всего российского народа. Этот фактор информационного проектирования  эмигранта имел довольно сильное воздействие на российское общество XVIII века.
11. Российская эмиграция с момента своего возникновения носила определенный драматический, иногда доходивший до трагизма оттенок. Возможно, поэтому до сих пор уже в само это понятие вкладывается не историко-демографический, а философский смысл. Даже Русское  Зарубежье как уникальный феномен развития российской государственности  до сих пор воспринимается в массовом сознании  как  оппозиция подавляющей массе русского народа, не ведавшего европейского опыта и, что самое главное, не обладающего такой перспективой в обозримом будущем.
12. Русское  Зарубежье XVIII в. несопоставимо по своим масштабам, общественно-политической и культурной значимости с этим феноменом начала XX в.  Однако именно в XVIII в. произошло зарождение и стартовое  развитие Русского Зарубежья. Оно имеет крайне сложную и противоречивую динамику системного функционирования, тесно связанного с трансформацией самой российской государственности вплоть до настоящего времени.

1. Мазин К.А. Российская эмиграция и российское зарубежье. XVIII век: политический и культурный феномен. – М.: Издательство МГОУ, 2009. –– 384 с. (24,1 п.л.)

II.Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК

2. Мазин К.А. Религиозная эмиграция из дореволюционной России (краткий историографический очерк) // Исторические записки. 2003. №6 (124). – С.241-295 (2,4 п.л.).

3. Мазин К.А. Первая эмиграция запорожских казаков // Вестник МГОУ. Серия «История и политические науки». 2009. №3.– С.7-19 (1 п.л.).

4. Мазин К.А. «Окно в Европу» и начало российского «академического зарубежья» // Новый исторический вестник. 2009. №4. – С.5-15(0,6 п.л.).

5. Мазин К.А. Переселение ногайцев // Преподавание истории в школе. 2010. №1. – С.64-66 (0,5 п.л.).

6. Мазин К.А. Россияне за границей в XVIII в.: случай и судьба // Вестник МГОУ. Серия «История и политические науки». №1.– С.16-23 (0,7 п.л.).

7. Мазин К.А. История российской эмиграции и российского зарубежья. Основные термины и понятия: в поисках разумного инструментария // Наука и школа. 2010. №1. – С.143-148 (0,6 п.л.).

8. Мазин К.А. Становление имперской власти в России и генезис массовой эмиграции // Власть. 2010. №4.– С.95-102 (0,5 п.л.).

III.Статьи в профессиональных журналах и научных сборниках, доклады на конференциях

9. Мазин К.А. Первый русский курортник // Материалы 2-ой науч.-практ. конф. «Туризм – подготовка кадров: проблемы и перспективы развития». – М.: МГУС, 2001. – С.7-14(0,5 п.л.).

10. Мазин К.А. Некоторые тенденции развития историографии дореволюционного российского зарубежья за последнее десятилетие XX века // Сб.ст. «История российского зарубежья. Проблемы историографии». – М.: Институт российской истории РАН, 2004. –– С.88-96 (0,5 п.л.).

11. Мазин К.А. Российские путешественники и курортники в Европе // Сб. науч. тр. – М.: МГУС, 2006. – С.357-398 (2,3 п.л.).

12. Мазин К.А. Генезис выездного туризма из России // Сб. науч. тр. «Миграции и туризм в России». – М.: Институт российской истории РАН, 2007. – С.229-256 (2 п.л.).

13. Мазин К.А. Заграничные путешествия Петра Великого // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.1. – М.: РГУТИС, 2009.– С.85-98 (0,9 п.л.).

14. Мазин К.А. Павел, бедный Павел, бедный князь // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.1. – М.: РГУТИС, 2009.– С.98-119 (1,3 п.л.).

15. Мазин К.А. Николай I: царь-технократ // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.1. - М.: РГУТИС, 2009. – С.119-152 (2 п.л.).

16. Мазин К.А. Александр I: «человек путешествующий» // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.1. - М.: РГУТИС, 2009. –– С.152-188 (2,1 п.л.).

17. Мазин К.А. Александр II. Свобода передвижений // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.1. - М.: РГУТИС, 2009.– С.188-252 (4 п.л.).

18. Мазин К.А. Всю жизнь в дороге – и умер в Таганроге: странствия императора Александра I // Современные проблемы сервиса и туризма. 2009. №2.– С.9-23 (1,5 п.л.).

19. Мазин К.А. Полтавская битва и эмиграция запорожских казаков // Мат. междунар. науч. конф. «Славная победа русского оружия (к 300-летию Полтавской баталии)». - М.: МПЭМИ, 2009.– С.51-61(0,5 п.л.).

20. Мазин К.А. Русский бомонд на европейских курортах XVIII – первая половина XIX в. // Современные проблемы сервиса и туризма. 2009. №3.– С.8-25(1,1 п.л.).

21. Мазин К.А. Паломничество и туризм: сравнение сквозь призму тысячелетий // Современные проблемы сервиса и туризма. 2009. №4. –– С.8-25 (1,2 п.л.).

22. Мазин К.А. Эпоха дворцовых переворотов: «невыездные» государи // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.2. - М.: РГУТИС, 2010. – С.117-136 (1,2 п.л.).

23. Мазин К.А. Правление Екатерины Великой: преддверие эпохи путешествий // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.2. - М.: РГУТИС, 2010.– С.136-156 (1,2 п.л.).

24. Мазин К.А. Европа может подождать, пока русский царь ловит рыбу // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.2. – М.: РГУТИС, 2010.– С.156-189 (2,1 п.л.).

25. Мазин К.А. Последнее путешествие императора // Туризм и сервис в панораме тысячелетий. Альманах. Вып.2. – М.: РГУТИС, 2010.– С.189-253 (3,9 п.л.).