Иваньшина Елена Александровна

1. Творчество М. А. Булгакова манифестирует семантический, или символический тип культуры (Ю. М. Лотман), который предполагает описание себя как совокупности иерархически организованных текстов; высшую ступень иерархии образуют священные тексты, которым приписывается значение истинности. Булгаковские тексты устроены по типу священных: они посвящены тайнам ремесла и содержат рецепты творчества, которые осмысливаются и передаются в узком кругу. Функцию метаописания у Булгакова берет на себя метатекст, который совпадает с текстом и является одной из его функций.
2. Логика замещения определяет знаковую специфику булгаковской семиосферы, которая может быть представлена как система эквивалентностей, являющихся трансформациями некоего семантического кода. Этот код - память культуры - транслируется от текста к тексту, в основе своей оставаясь неизменным. В рассматриваемом типе культуры функция замещения считалась главной в знаке: при этом замещаемое воспринималось как содержание, а замещающее - как выражение.
3. Смешение языков - конструктивный принцип булгаковского текста, который провоцирует читателя на перевод. Принцип языкового смешения осознан самим текстом и выведен в сферу метасемантики, где ему соответствуют автометаописательные эмблемы: котел (и его синонимы - примус, самовар и вулкан) и кухня. Многоязычие системы - необходимое условие текстопорождения (выработки текстом новых сообщений в процессе коммуникации и автокоммуникации).
4. Большинство булгаковских текстов объединены «профессиональной» темой и представляют мир в образе мастерской (зоологической, медицинской, швейной, театральной, химической); все разнопрофильные мастерские являются иноформами творческой лаборатории мастера (писателя). В этой мастерской изготавливается та или иная «вещь», которая становится проявителем культурной памяти. Все памятные «вещи» соотносятся с текстом и представляют собой его аналоги, то есть образуют уровень метаописания. В художественной системе Булгакова отчётливо просматривается тенденция к табуированию писательской профессии посредством замещения другими профессиональными масками. По сути все булгаковские тексты объединяет проблема творческой рефлексии, которую автор инсценирует в своём профессиональном маскараде. Функцию маскировки в булгаковском мире выполняют национальность и профессия, которые являются манифестациями костюма как семиотической загадки, связанной с авторской идентичностью.
5. Авторская рефлексия М. Булгакова направлена на порождающие процессы, в силу чего сюжетная завязка у него представляет собой генеративный узел. Булгаковские сюжеты разыгрывают универсальный мифологический комплекс «смерть - возрождение» и создают карнавальный образ переходного времени. Момент перехода, означенный в традиционной культуре карнавалом, объясняет интерес писателя к разного рода метаморфозам на уровне циклических по своей природе фабул. Булгаковские тексты аккумулируют семантику переходных обрядов и реализуют идею перехода как преображения, смысл которого - в преодолении смерти. Силой, одолевающей смерть, является слово. Булгаковский текст сам по себе является манифестацией границы: возможность проникновения в такой текст зависит от нахождения ключа (ключ как необходимый элемент, открывающий доступ к сокровищам культуры, обыгран в пьесах о машине времени и в «закатном» романе).
6. В булгаковском мире актуальны различные формы анти-поведения. Мир мертвых переосмысливается Булгаковым как мир культуры (мир отсутствующих персонажей). Путешествие в царство мертвых и пребывание там с инициационной целью - скрытая интрига булгаковского сюжета. Пространственными аналогами мира мертвых являются у Булгакова подвал (место, где хранятся сокровища) и вертеп (архаическая форма театра). Отношения с мёртвыми, которые разыгрываются в булгаковских фабулах (где граница между тем и этим светом размыта и проницаема), и тяготение этих фабул к переломным годовым периодам (Рождеству и Пасхе) позволяют прочитать булгаковский текст как реализацию святочной обрядности, главным содержанием которой является общение с потусторонним миром, а главной отличительной чертой - ряженье. Основной функцией подтекста является у Булгакова воскрешение культурного героя и освященной его именем традиции, вынесенное «на рамку» в «Мастере и Маргарите». Общение с покойниками у Булгакова - системный фабульный мотив, в котором и осуществляется обретение культурной памяти как наследства. Фабульной кульминацией этого мотива становится бал Воланда.
7. Моделируя ситуацию культурной катастрофы, сталкивающей несовместимые тексты, Булгаков разыгрывает в своем творчестве в разных вариантах процесс вытеснения (деформации, порчи) одних текстов другими. При этом испорченные или уничтоженные тексты разными способами напоминают о себе, и ситуация осознания утраты запускает механизм реконструкции культурной памяти, соотносимый с археологическим раскопом или с прочтением размытого письма, найденного в бутылке (океаном, доставившим письмо, в этом случае является время). Утраченные тексты обнаруживают способность к регенерации, в процессе которой текст- источник неизбежно деформируется, сталкиваясь с другими текстами; результатом метаморфозы оказывается новый текст, который тем не менее несет в себе память о своих предшествующих состояниях.
8. Идеальным текстом в означенном типе культуры является текст отсутствующий. Самое ценное в булгаковском мире всегда отсутствует (является скрытой величиной). Осознание утраты компенсируется памятью, которая обладает воскресительной силой: она «пересиливает» отсутствие и умножает утраченное как невротический симптом. Неслучайно поведение помнящих персонажей строится как невротическое. Невротическим является и сам булгаковский текст, построенный по принципу заместительной логики. Работа механизма культурной памяти резюмируется в узнавании как обретении утраченного. Параллельно персонажам в ситуацию узнавания вовлечен и читатель, для которого текст открывается как собрание цитат, которые отсылают к другим текстам (подтекстам).
9. «Глубинная» структура палимпсеста имеет в булгаковском тексте «концентрический» аналог - «вложенные» друг в друга и друг другу подобные объемы (тексты). Вкладывание, или герметизация - конструктивный принцип булгаковского текста, позволяющий соотнести его пространство с ритуальным (геральдическим) пространством, моделирующим объект, играющий роль мирового центра и отвечающий за сохранность традиции. Последняя представлена яйцом, собакой, квартирой, парижскими платьями, ковчегом, театром, островом сокровищ. Всё это - эквиваленты слова, которое утрачено (уничтожено), испорчено или спрятано (ср. с книжкой, найденной в подвале Маркизовым, и сожженным романом безымянного мастера). Метафора «мир - книга» развернута на всем пространстве булгаковского текста.
10. Утрата традиции как первозданного состояния, символически выраженного через образ сокровищницы, - глубинная мотивация булгаковского сюжета. Реконструкция культурной памяти разыграна у Булгакова как поиск утаенных сокровищ, их изъятие и присвоение. Параллельно персонажам в такой поиск втянут и читатель, для которого местом хранения (сокрытия) сокровищ становится текст. Скупой - одна из авторских масок. За сохранность традиции в булгаковском мире отвечают персонажи, «родственные» змею / петуху и собаке / волку. Они выполняют сторожевую функцию и осуществляют медиацию между пространственными сферами («своим» и «чужим»); они же манифестируют комплекс «смерть - возрождение». Змей / петух и собака / волк - варианты авторских масок. Булгаковское «чувство вечности» связано с обладанием сокровищами культуры, что равнозначно сохранению первозданной традиции в духовном центре. Роль такого духовного центра и берет на себя булгаковский текст (и его автор, завещающий «чувство вечности» своему читателю). Такой текст является аналогом машины времени, которая работает в режиме возвращения.
11. Особое место в булгаковском сюжете отводится оптике, что связано с инструментальным удвоением зрения. Различные оптические аппараты не только способствуют развитию событий в фабульном плане, где они являются атрибутами персонажей, но и представляют собой аналоги авторской фантазии как силы, в которой определяющим моментом является специфическое креативное зрение, которое «активируется» утратой и своеобразно возмещает ее, представляя отсутствующее (утраченное) как присутствующее. С ситуацией присутствия в отсутствии связаны такие смысловые оппозиции как «видимое - невидимое», «явное - тайное».
12. «Работа» булгаковского текста соотносима с «работой» сновидения, как ее описывает З. Фрейд. Стратегии реконструкции «испорченной» памяти, актуализированной в фабульном плане (мир персонажей), соответствует в сюжетном плане (мир автора и читателя) стратегия дешифровки (ср. с толкованием сновидений), то есть перепрочтения текста вспять, по принципу палиндрома. В свете значимости изнаночных действий народной культуры смысл такого чтения - в аннулировании неправильных текстов и возвращении читателя к истокам культуры, то есть к повторным открытиям образцовых текстов, составляющих сокровищницу традиции (ср. с развязыванием узлов или отпиранием сундуков). При палиндромном прочтении читаемый текст становится зеркалом других текстов (как неправильных, так и образцовых). Негация негативного, сохранение сокровенного и возвращение утраченного (проявление невидимого) - основные модусы булгаковского творчества.

1. Иваньшина, Е. А. Метаморфозы культурной памяти в творчестве Михаила Булгакова / Е. А. Иваньшина. – Воронеж: Изд-во «Научная книга», 2010. – 428 с. Публикации в рецензируемых научных журналах и изданиях, входящих в Перечень ВАК Министерства образования РФ

2. Иваньшина, Е. А. Национальное и профессиональное как семиотическая проблема в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: О смысле ритмических повторов / Е. А. Иваньшина // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. – 2004. – № 1. – С. 17-24.

3. Иваньшина, Е. А. Чеховская «Чайка» в зеркале булгаковских пародий / Е. А. Иваньшина // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. – 2005. – № 1. – С. 54- 56.

4. Иваньшина, Е. А. Язык описания судьбы в тексте М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. – 2008. – Вып. 12 (68). – С. 248-253.

5. Иваньшина, Е. А. Оптические мотивы в повести М. А. Булгакова «Роковые яйца»: текст и интертекст / Е. А. Иваньшина // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. Серия Филология. – 2009. – № 2 (26). – С. 53-64.

6. Иваньшина, Е. А. Оптический код М. Булгакова: к проблеме поэтического языка / Е. А. Иваньшина // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия: Филологические науки. – 2009. – № 5 (39). – С. 115 – 119.

7. Иваньшина, Е. А. Об испорченном тексте в структуре пьесы М. Булгакова «Багровый остров»: к проблеме перевода / Е. А. Иваньшина // Сибирский филологический журнал. – 2009. – № 2. – С. 101-108.

8. Иваньшина, Е. А. Театр одного актёра: Об авторских масках М. А. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Вестник ВГУ. Серия Филология. Журналистика. – 2009. – №1 – С. 46-53.

9. Иваньшина, Е. А. Голубая чашка Марии-Антуанетты: Об образе традиции в структуре булгаковского текста / Е. А. Иваньшина // Вестник Удмуртского государственного университета. Серия: История и филология. – 2009. – Вып. 2.– С. 22-34.

10.Иваньшина, Е. А. Традиции святочного карнавала в поэтике М. А. Булгакова («Зойкина квартира», «Собачье сердце») / Е. А. Иваньшина // Вестник Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина. Научный журнал. Серия Филология. – 2010. – № 1 (Том 1). – С. 34-44.

Работы, опубликованные в других изданиях

11.Иваньшина, Е. А. «Жажда орешка». Мандельштамовские метафоры в зеркале «Мастера и Маргариты» / Е. А. Иваньшина // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания. – Вып. 11. – Воронеж: ВГУ, 1998. – С. 136-145.

12.Иваньшина, Е. А. О булгаковских переводах двух пушкинских сюжетов / Е. А. Иваньшина // Акценты. Новое в литературоведении и журналистике. Альманах. – Воронеж: ВГУ, 1999. – № 1-2 (12-13). – С. 85-88.

13.Иваньшина, Е. А. Прогулка по пятому измерению с известным профессором / Е. А. Иваньшина // Художественный язык литературы 20-х годов ХХ века: межвуз. сб. науч. ст. – Самара: Изд-во «Самарский ун-т», 2001. – С. 70-78.

14. Иваньшина, Е. А. Волшебный фонарь Михаила Булгакова / Е. А. Иваньшина // Булгаков М. А. Волшебный фонарь. Записки. Повести. Рассказы. Фельетоны. Письма. – Воронеж: Изд-во им. Е. А. Болховитинова, 2001. – С. 3 – 24.

15.Иваньшина, Е. А. Семантика заколдованного места в пьесе М. А. Булгакова «Адам и Ева» (к вопросу о гоголевской традиции в творчестве Михаила Булгакова) / Е. А. Иваньшина // Эйхенбаумовские чтения: материалы международной конференции. – Воронеж: ВГПУ, 2003. – Вып. 4. – С. 173-180.

16.Иваньшина, Е. А. Письмо в бутылке, или проблема реконструкции памяти в пьесе М. Булгакова «Адам и Ева» / Е. А. Иваньшина // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания: Вып. 19. – Воронеж: ВГУ, 2003. – С. 140-152.

17.Иваньшина, Е. А. Литературный карнавал в пьесе М. Булгакова «Адам и Ева» / Е. А. Иваньшина // Филологический вестник Ростовского государственного университета. – Ростов н/Д: РГУ, 2003. – № 2 (18). – С. 13 – 19.

18.Иваньшина, Е. А. Оптическая перспектива романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / Е. А. Иваньшина // Пушкинские чтения – 2005. Материалы Х международной научной конференции: сб. науч. ст. – СПб.: САГА, 2005. – С. 115-120.

19.Иваньшина, Е. А. Роман М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» как петербургский текст / Е. А. Иваньшина // Печать и слово Санкт- Петербурга (Петербургские чтения – 2005) : сб. науч. тр. – СПб.: Изд- во «Петербургский институт печати», 2006. – С. 177-185.

20.Иваньшина, Е. А. Проблема поэтического языка в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / Е. А. Иваньшина // Кормановские чтения: Материалы Межвуз. конф. – Ижевск: УдГУ, 2006. – С. 205-216.

21.Иваньшина, Е. А. Границы творчества и их преодоление в романе М. Булгакова “Мастер и Маргарита” / Е. А. Иваньшина // Поэтика рамы и порога: функциональные формы границы в художественных языках [Граница и опыт границы в художественных языках. Вып 4]. Самара: Изд-во «Самарский ун-т», 2006. – С. 348-359.

22. Иваньшина, Е. А. Разоблачение истории в «Мастере и Маргарите» / Е. А. Иваньшина // Литература в диалоге культур – 4. Материалы междунар. науч. конф. – Ростов н/Д: РГУ, 2006. – С. 153-156.

23. Иваньшина, Е. А. Доказательства против веры: к проблеме точки зрения в ‘’Мастере и Маргарите’’ / Е. А. Иваньшина // Проблемы современной филологии в вузовском образовании. Материалы Междунар. научно-практ. конф. – Ижевск: УдГУ, 2006. – С. 220-227.

24. Иваньшина, Е. А. Как сделан роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: к вопросу о соотношении текста и кодов / Е. А. Иваньшина // Концептуальные проблемы литературы: типология и синкретизм жанров: Сб. науч. тр. - Ростов-на-Дону: ИПО ПИ ЮФУ, 2007. – С. 97-103.

25. Иваньшина, Е. А. Соблазнённый читатель, или Контрамарки Михаила Булгакова / Е. А. Иваньшина // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания: Вып. 26. – Воронеж: ВГУ, 2007. – С. 165-182.

26. Иваньшина, Е. А. Генеалогия «Багрового острова»: о телескопическом сюжете булгаковской пьесы / Е. А. Иваньшина // Литература в диалоге культур – 5: Материалы междунар. науч. конф. – Ростов н/Д: НМЦ «Логос», 2007. – С. 91-94.

27. Иваньшина, Е. А. Поэтология вулкана (подтексты пьесы М. Булгакова «Багровый остров») / Е. А. Иваньшина // Античность и христианство в литературах России и Запада. Материалы междунар. науч. конф. «Художественный текст и культура VII». – Владимир: ВГПУ, 2008. – С. 246-253.

28. Иваньшина, Е. А. Рациональное и эмоциональное в пьесе М. А. Булгакова «Багровый остров» / Е. А. Иваньшина // Рациональное и эмоциональное в русской литературе и фольклоре : материалы IV междунар. науч. конф. – Волгоград: Изд-во ВГИПК РО, 2008. – С. 258 – 266.

29. Иваньшина, Е. А. Орнитофания Михаила Булгакова / Е. А. Иваньшина // Коды русской классики: «провинциальное» как смысл, ценность и код: материалы II Междунар. научно-практ. конф. – Самара: Изд-во «Самарский университет», 2008. – С. 227-234.

30. Иваньшина, Е. А. Дело о ревизорах: К вопросу о «соблазне классики» у М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Кормановские чтения: Статьи и 37 материалы Межвуз. науч. конф. – Ижевск: УдГУ, 2008. – Вып. 7.– С. 234-244.

31. Иваньшина, Е. А. Петербургский текст в повести М. Булгакова «Роковые яйца» / Е. А. Иваньшина // Печать и слово Санкт-Петербурга (Петербургские чтения – 2007) : сб. науч. тр. – СПб.: СПГУТД, 2008. – С. 195-203.

32. Иваньшина, Е. А. В фокусе «Зойкиной квартиры»: об оптических подтекстах булгаковской пьесы / Е. А. Иваньшина // Литература в диалоге культур – 6: Материалы междунар. науч. конф. – Ростов н/Д: НМЦ «Логос», 2008. – С. 87-89.

33. Иваньшина, Е. А. Фокус с домоуправом: К проблеме смыслового монтажа в тексте М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Эйхенбаумовские чтения – 6. Материалы юбилейной науч. конф. – Воронеж: ВГПУ, 2007. – С. 192-199.

34. Иваньшина, Е. А. Воплощение судьбы в сюжете М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Материалы докладов Международной научно- практической конференции «Вторые Севастопольские Кирилло- Мефодиевские чтения». – Севастополь: Рибэст, 2008. – С. 315-323.

35. Иваньшина, Е. А. Оптический сюжет «Зойкиной квартиры» М. Булгакова и Петербургский текст / Е. А. Иваньшина // Печать и слово Санкт-Петербурга (Петербургские чтения – 2008) : в 2 ч. Ч. 2 : Литературоведение : сб. науч. тр. – СПб.: СПГУТД, 2009. – С. 153-158.

36. Иваньшина, Е. А. Облачение Венеры: о dress- коде в «Зойкиной квартире» М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Кормановские чтения: Статьи и материалы Межвуз. науч. конф. – Ижевск: УдГУ, 2009. – Вып. 8. – С. 203-216.

37. Иваньшина, Е. А. Преображение слова: о соотношении текста, метатекста и подтекста у М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Пушкинские чтения – 2009: Стиль и традиции художественной речи. Материалы XIV международной науч. конф. – СПб.: САГА, 2009. – С. 267-273.

38. Иваньшина, Е. А. Восток и Запад в пьесе М. А. Булгакова «Зойкина квартира» / Е. А. Иваньшина // Восток – Запад в пространстве русской литературы и фольклора: материалы Третьей Международной науч. конф. – Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2009. – С. 348-354.

39.Иваньшина, Е. А. О карнавальных формах в поэтике М. А. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Аспекты литературной антропологии и характерологии. – Воронеж: Воронежский государственный университет; Издательский дом Алейниковых, 2009. – С. 237-256.

40. Иваньшина, Е. А. Архаические корни «Зойкиной квартиры» М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. Т.II: текст и контекст в литературоведении. – Москва: МГПУ; Ярославль: Ремдер, 2009. – С. 177-181.

41. Иваньшина, Е. А. Зеркало – платье – тело – слово: О смыслопорождающих механизмах «Зойкиной квартиры» М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // Поэтика художественного текста: Материалы II Междунар. заоч. науч. конф. – Борисоглебск: БГПИ, 2009. – С. 38-45.

42.Иваньшина, Е. А. О чеховском подтексте в драматургии М. Булгакова / Е. А. Иваньшина // А. П. Чехов и мировая культура: К 150-летию со дня рождения писателя. Сб. материалов Междунар. науч. конф. – Ростов н/Д: НМЦ «Логос», 2009. – С. 61-70.

43. Иваньшина, Е. А. Carnavala@net: о «преображенской» специфике «Собачьего сердца» / Е. А. Иваньшина // Кормановские чтения: Статьи и материалы Межвуз. науч. конф. – Ижевск: УдГУ, 2010. – Вып. 9. – С. 300-312.

44. Иваньшина, Е. А. Семантика перехода и замещений в пьесе М. Булгакова «Александр Пушкин» / Е. А. Иваньшина // Печать и слово Санкт-Петербурга (Петербургские чтения – 2009): в 2 ч. Ч. 2: Литературоведение : сб. науч. тр. – СПб.: СПГУТД, 2010. – С. 152-164.

45. Иваньшина, Е. А. О возможных контекстах повести М. А. Булгакова «Роковые яйца» / Е. А. Иваньшина // Творчество М. А. Булгакова в мировом культурном контексте. Сб. науч. статей по материалам I и II научно-практич. сем. – Москва: МГПУ; Ярославль: Ремдер, 2010. – С. 25-35.

46. Иваньшина, Е. А. Об особенностях булгаковской оптики / Е. А. Иваньшина // Творчество М. А. Булгакова в мировом культурном контексте. Сб. науч. статей по материалам I и II научно-практических семинаров (11 апреля 2007 г. и 10 апреля 2008 г.). – Москва: МГПУ; Ярославль: Ремдер, 2010. – С. 85-90.