- Наиболее репрезентативными жанрами русской литературы XV - XVIII вв., положившими начало знакомству с Флоренцией, стали родственные жанры хождения и путешествия. Именно в их первых описаниях, демонстрирующих эволюцию типологии сознания русских путешественников от профанно-изоляционистского к общеевропейскому культурному типу, особенно очевидным становится процесс закладывания основ будущего флорентийского мифа русской словесности.
- Русская флорентина XVIII в. живет предчувствием мифа. В ее претекстах этот миф очерчен в общих чертах, но внутреннего содержания того, что заполнит эти контуры, еще нет или почти нет. Это наполнение предстояло осуществить русским писателям первой половины XIX в.
- Созданию мифа в первой половине XIX в. способствуют не только путешествия, но и литературные впечатления. Флорентийский миф складывается под воздействием романтизма, который господствовал в русской литературе в этот период. Действительность пересоздавалась по законам мечты. В этом смысле флорентийский миф - это иная, лучшая реальность, воспроизведенная русскими авторами.
- Флорентийский первообраз сформировался в русской литературе к 1830 - 1840-м гг., благодаря текстам К.Н. Батюшкова, А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.И. Буслаева.
- Русские авторы испытывают неизменную симпатию к Флоренции в первой половине XIX в. Городской миф в этот период подвергается процессу сакрализации. Истоки подобного приятия и обожествления города цветов находятся в XV веке, когда только осуществлялось первое знакомство с ним. Флоренция уже тогда представала сказкой, чудом, воплощенной мечтой.
- К ядерным мотивам универсального мифа о Флоренции, восходящим к составляющим первообраза, относятся сквозные мотивы камня, сада, цветка и цвета. Они в большей степени связаны с бытовой конкретикой. Мотивы вторичного уровня - это те, которые порождены особенностями хронотопа русского флорентийского текста. К ним мы причисляем мотив прошлого, мотив круга и его предметно-образные вариации, мотив башни как символа вечности, замкнутости, совершенства. Критерием их способности формировать некое семантическое поле (текст, миф) становится соотнесенность предметно-описательных образов со сферой абстрактных идей бытийного мира.
- Характер видения Флоренции у русских авторов во второй половине XIX в. существенным образом меняется. Независимо от комфортности флорентийского быта их отношение к флорентийскому мифу оказывается не конструктивным, как прежде, а деструктивным. Отдавая дань красотам Флоренции, ее достопримечательностям, ставшим привычными, они продолжают жить своей автономной жизнью. Развенчанию мифа, его десакрализации способствовали такие факторы, как изменение типа эстетического сознания, последовавшее в результате утраты им литературоцентричности, реалистические тенденции в русской литературе рассматриваемого периода и господство в реалистической литературе прозаических жанров: письма, статьи, незавершенного романа, повести, рассказа.
- Представление о городе-сказке в русской литературе второй половины XIX в. разрушается. Русские писатели стремятся донести до потенциального читателя те реальные чувства, которые были пережиты ими во Флоренции. Флорентийские круги неожиданно оказываются тесными для целой плеяды русских писателей, среди них А.И. Герцен, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский и др.
- В XX в. флорентийский миф вновь сакрализуется и превращается из мифообраза (городского мифа) в мирообраз (миф мировой). Однако на этот раз сакрализация связана не только с памятниками архитектуры, скульптуры, живописи, литературы, но и с именами тех людей, которые и создали, по сути дела, рукотворную часть мифа о Флоренции, которые являются неотъемлемыми элементами истории города. Речь в данном случае может идти о литературных (Данте, Петрарка, Боккаччо), религиозном (Савонарола) и живописных (Фра Анджелико, Боттичелли, Леонардо да Винчи) персональных мифах.
- Таким образом, особую роль в создании флорентийского мифа сыграли два драгоценных века русской литературы, золотой и серебряный, начало XIX в. и начало XX в. В первом случае речь идет о возникновении универсального мифа на основе первообраза, а во втором случае - о мирообразе, возникающем не только за счет универсального мифа, но и за счет мифов персональных. Причем оба эти процесса были очень тесно связаны между собой. В пору господства универсального мифа начинают складываться мифы персональные, которые сосуществуют с ним, не отменяя его, но заметно корректируя и акцентируя его смыслы и константы своими собственными элементами: совершенно очевидно, например, что мотив круга Дантовского кода русской словесности (круги ада, дантовы круги) корреспондирует с соответствующим ядерным элементом флорентийского первообраза - но адаптация дантовского мирообраза русским эстетическим сознанием до степени интимной интериоризации образов и смыслов его поэмы произошла после того, как этот ядерный элемент флорентийского кода определился в самых ранних образцах флорентийского претекста русской словесности.
2.Гребнева, М.П. Стихотворения, очерки, письма А.А. Блока о Флоренции / М.П. Гребнева // Сибирский филологический журнал. – 2004. – № 1. – С. 57–63.
3.Гребнева, М.П. Флорентийские ассоциации И. Анненского / М.П. Гребнева // Сибирский филологический журнал. – 2006. – № 3. – С. 22–29.
4.Гребнева, М.П. Флорентийский мир Н.С. Гумилева и А.А. Ахматовой / М.П. Гребнева // Вестник Томского государственного университета. – 2006. – № 291. – С. 38–42.
5.Гребнева, М.П. Флоренция О.Э. Мандельштама / М.П. Гребнева // Вестник Томского государственного университета. – 2006. – № 291. – С. 32–37.
6.Гребнева, М.П. Миф о флорентийском художнике Сандро Боттичелли в русской литературе XIX – XX веков / М.П. Гребнева // Сибирский филологический журнал. – 2008. – № 3. – С. 61–67.
7.Гребнева, М.П. Персональный миф о флорентийском художнике Леонардо да Винчи в русской литературе XIX – XX веков / М.П. Гребнева // Вестник Тамбовского университета. – 2008. – Вып. 11 (67) (Серия Гуманитарные науки). – С. 259–264.
8.Гребнева, М.П. Персональный миф о флорентийском художнике Фра Беато Анджелико в русской литературе XIX – XX веков / М.П. Гребнева // Вестник Челябинского государственного университета. – 2008. – Вып. 23. (Сер. Филология. Искусствоведение). – С. 69–73.
9.Гребнева, М.П. Сказка и быль о Флоренции (по воспоминаниям очевидцев XV – XVIII вв.) / М.П. Гребнева // Известия Алтайского государственного университета. – 2003. – Вып. 4 (30). – С. 66–69.
10. Гребнева, М.П. А. Григорьев и Флоренция / М.П. Гребнева // Филология: XXI в. (теория и методика преподавания): материалы Всероссийской конференции, посвященной 70-летию БГПУ. – Барнаул: Типография управления делами администрации Алтайского края, 2004. – С. 204–207.
11. Гребнева, М.П. Женский взгляд на Флоренцию в повести Е.П. Ростопчиной «Палаццо Форли» / М.П. Гребнева // Филологический анализ текста: сб. науч. ст. – Барнаул: Типография администрации Алтайского края, 2004. – Вып. V. – С. 123–129.
12. Гребнева, М.П. Жизненная драма М. Кузмина и Флоренция / М.П. Гребнева // Известия Алтайского государственного университета. – 2004. – Вып. 4 (44). – С. 81–85.
13. Гребнева, М.П. Лики Флоренции в романе Д.С. Мережковского «Воскресшие боги» (Леонардо да Винчи) / М.П. Гребнева // Культура и текст. Миф и мифопоэтика: сб. науч. тр. – СПб. Самара. Барнаул: Типография администрации Алтайского края, 2004. – С. 108–113.
14. Гребнева, М.П. Флоренция В. Брюсова / М.П. Гребнева // Актуальные проблемы русистики: сб. науч. тр. – Барнаул: ООО «Копировальный центр Галэкс», 2004. – С. 24–28.
15. Гребнева, М.П. Флоренция в «стихах» и прозе Б.К. Зайцева (ассоциативный ореол имени) / М.П. Гребнева // Поэтика имени: сб. науч. тр. – Барнаул: Типография УД администрации Алтайского края, 2004. – С. 82–89.
16. Гребнева, М.П. В.В. Розанов о Флоренции / М.П. Гребнева // Известия Алтайского государственного университета. – 2005. – Вып. 4 (48). – С. 87–90.
17. Гребнева, М.П. М. Осоргин и Флоренция / М.П. Гребнева // Культура и текст: сб. науч. тр. международной конференции: в 2-х т. – Барнаул: РА «Параграф», 2005. – Т. 2. – С. 48–53.
18. Гребнева, М.П. О некоторых особенностях восприятия Флоренции Ф.М. Достоевским / М.П. Гребнева // Художественный текст: варианты интерпретации: труды X межвузовской научно-практической конференции (Бийск, 16 – 17 мая 2005 г.): в 2-х ч. – Бийск: РИО БПГУ им В.М. Шукшина, 2005. – Ч. I. – С. 130–136.
19. Гребнева, М.П. Флорентийские сюжеты о Леонардо да Винчи и Данте Алигьери в творчестве З. Гиппиус / М.П. Гребнева // Вестник БГПУ. – 2005. – Вып. 5. – С. 85–91.
20. Гребнева, М.П. И.С. Тургенев и Флоренция / М.П. Гребнева // Вестник БГПУ. – 2006. – Вып. 6. – С. 24 – 32.
21. Гребнева, М.П. Н.А. Некрасов и Флоренция / М.П. Гребнева // Известия Алтайского государственного университета. – 2006. – Вып. 4 (52). – С. 93–96.
22. Гребнева, М.П. Пушкин и Флоренция: реальность или вымысел? / М.П. Гребнева // Художественный текст: варианты интерпретации: труды XI всероссийской научно-практической конференции (Бийск, 12 – 13 мая 2006 г.): в 2-х ч. – Бийск: БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. – Ч. I. – С. 145–150.
23. Гребнева, М.П. Вяч. Иванов и Флоренция / М.П. Гребнева // Филология и человек. – 2007. – № 3. – С. 82–89.
24. Гребнева, М.П. Гоголь и Флоренция / М.П. Гребнева // Филологический анализ текста: сб. науч. ст. – Барнаул: Типография «Концепт», 2007. – Вып. VI. – С. 129–137.
25. Гребнева, М.П. «Мандрагора» как литературное воплощение представлений А.Н. Островского о Флоренции / М.П. Гребнева // Художественный текст: варианты интерпретации: труды XII межвузовской научно-практической конференции (Бийск, 18 – 19 мая 2007 г.): в 2-х ч. – Бийск: БПГУ им. В.М. Шукшина, 2007. – Ч. I. – С. 172–178.
26. Гребнева, М.П. А.П. Чехов и Флоренция / М.П. Гребнева // Художественный текст: варианты интерпретации: труды XIII Всероссийской научно-практической конференции (Бийск, 16 – 17 мая 2008 г.). – Бийск: БПГУ им. В.М. Шукшина, 2008. – С. 91–96.