Бернюкевич Татьяна Владимировна

1. Для понимания особенностей культуры, ее сущности необходимо отрефлексировать особый опыт «схематизации» ее содержания, результатом которого являются культурные универсалии, выступающие способом закрепления и формой трансляции социально-исторического опыта. В данном контексте философия - это квинтэссенция универсалий культуры, представляющая собой теоретически оформленное постижение мира и человека, той самой программы жизнедеятельности людей, которая определяется их системой культурных универсалий. Рецепция буддийских идей в русской философии есть репрезентативный феномен, отражающий особенности взаимодействия культур.
2. В русской религиозной философии отношение к буддизму было отчасти связано с ощущением в России кризиса европейской культуры, опасением того, что популяризация идей буддийской философии и развитие необуддизма и теософии могут способствовать разрушению ее мировоззренческих оснований. В то же время, в работах известных русских философов (В.С. Соловьева и С.Н. Булгакова) присутствует глубокое уважение религиозности буддистов и признание мирового значения буддизма, прежде всего, в развитии нравственной философии. Некоторые труды русских религиозных философов о буддизме (В.А. Кожевникова) отличаются сравнительной направленностью, при этом сравнения буддизма с христианством подчеркивают значимость христианских ценностей. В русской религиозной философии разрабатывается целый ряд тем, в осмыслении которых философы обращаются к идеям буддийской философии (проблема страдания в экзистенциальной философии Н.А Бердяева, идеи перевоплощения у Н.О. Лосского и С.Л. Франка, идеи евразийской цивилизации и места в ней буддийской культуры у евразийцев).
3. Российские философы и учёные обращались к буддийской философии не столько для знакомства и осмысления особенностей иных, восточных, культурных смыслов, сколько для подтверждения своих гипотез и концепций, их обоснования с помощью сравнения и соотнесения с мировоззренческими установками и идеями буддийской культуры. Эта тенденция нашла отражение в работах русских позитивистов, представителей русского академического неокантианства, в русском космизме. В целом, этот процесс в русской философии можно обозначить как поиск «своего» в «чужом», его рассмотрение является плодотворным для понимания того, как формируются уважение и симпатии к идеям иной культуры.
4. Несмотря на дискуссионность вопроса о буддийских основах различных форм российского необуддизма и теософии и воздействии буддийских идей на европейскую культуру через необуддизм и теософию, следует признать, что теософия Е.П. Блаватской - это одна из форм «философского изобретения», в котором немаловажную роль сыграли и учения неоплатоников, и христианский мистицизм, и символика каббалистических учений и, конечно, идеи буддийской этики и метафизики. Учение Н.К. Рериха и Е.И. Рерих - это также самостоятельное философское учение, в основании которого лежит идея новых источников знания, взаимообусловленности всего живого космическим целеполаганием и миропорядком. Одним из источников этой концепции являются идеи буддизма, воспринятые эзотерически. Философ-необуддист Б.Д. Дандарон с помощью сравнения буддийских идей с идеями европейских и русских философов пытался обосновать универсальность идей буддизма и даже, может быть, наибольших достижений некоторых аспектов буддизма, и на этой основе определить возможность синтеза идей современной науки и буддизма.
5. При рассмотрении вопроса о влиянии буддийских идей на творчество русских писателей и поэтов, следует отметить сложность выявления этого воздействия в силу отсутствия (за редким исключением) его терминологической выраженности, цитирования буддийских текстов и прочих ярких «примет» заимствования. Зачастую можно говорить лишь о возможности выявления некоторой контекстуальной общности мотивов художественных произведений и идей буддизма, о трудно поддающемся определению глубинном мировоззренческом совпадении. Удивительный образец, с одной стороны, четкой выраженности интереса к буддизму в переложении самих буддийских сюжетов, а, с другой, в скрытом преломлении буддийских идей в собственных религиозно-философских работах представляет собой творчество Л.Н. Толстого. В данном случае, действительно, можно говорить как о сюжетах и сюжетных реминисценциях буддийских легенд (рассказы «Карма», «Очерк о Будде», «Это ты»), так и о неком внутреннем совпадении мироощущения писателя с тем самым, описанным В. Соловьевым, «отрицательным универсализмом» буддизма.
6. В творчестве И.А. Бунина буддийские реминисценции занимают значительное место. Среди черт его «буддийского мироощущения»: особое чувство жизни и смерти, противоречия которых разрешаются Буниным в феномене памяти, ощущение трагичности человеческой жизни, которая раскрывается не в совокупности индивидуальных трагедий, а в бесконечной повторяемости этих «форм жизни» - в бесконечной Цепи, мучительной череде умираний и воскрешений. При этом, бесспорно, что даже в произведениях, казалось бы, построенных на «буддийских положениях» (например, в рассказе «Братья», где идет буквальное и скрытое цитирование «Сутта-Нипаты»), эти буддийские идеи служат выражению собственной бунинской концепции личности.
7. Буддийские идеи и буддийские образы оказали значительное воздействие на творчество К.Д. Бальмонта. Среди тем лирики Бальмонта, стихотворений, связанных с буддийской философией, можно выделить темы повторения «земного бытия», «круговорота», «тяжелого плена... все новых перемен», мотив мимолетности бытия. Особое место в творчестве Бальмонта занимают образ Индии как «Страны Мысли», идея родства Индии с Россией, образ Будды. Интерес поэта к Индии и буддизму связан и с его переводами известных индийских авторов.
8. Буддийские идеи занимают значительное место в художественно-творческой концепции В.В. Хлебникова, в его концепции времени: в стремлении поэта к победе над временем путем открытия его «основного закона», к прорыву преград времени и локальных пространств, где это время, а точнее, времена, разворачиваются; в идеале будущего, где частное, единичное и конечное должно обратиться в единое и бесконечное, и тем самым будет «оправдана» история человечества, истоки которой поэт видел в Азии. Вопрос о роли буддизма в творчестве В. Хлебникова нельзя рассматривать вне контекста общего ориенталистского интереса русской литературы, вне историософских исканий русского декаданса и авангарда.
9. Поскольку буддийская культура включает в себя не только собственно доктринально-философский комплекс, но и религиозную практику народов, исповедующих буддизм, то для понимания специфики определенных «региональных» форм «российского буддизма», входящих в социкультурное пространство России, имеет значение изучение взаимодействия буддизма с добуддийскими верованиями. Среди причин религиозного синкретизма буддийских и добуддийских верований народов России наиболее отчетливо выделяются следующие. Во-первых, существование черт типологического сходства между тибетским буддизмом и верованиями народов, принявших его. Во-вторых, наличие определенной общей древней культурно-исторической основы. В-третьих, общее мировоззренческое основание культуры, в значительной степени связанное с кочевым образом жизни и его природно-экологическими условиями. В-четвертых, причина формирования определенных синкретичных социокультурных форм буддизма обусловлена тем, что индийский буддизм не создал своей детализированной оригинальной бытовой культуры. В-пятых, в системе массовой конфессии бурятского буддизма активно функционирует часть индийского и тибетского философского наследия буддизма. Для рядовых верующих теория высших и средних разделов учения является недоступной, и потому часто замещается синкретизированным с привычным автохтонным добуддийским комплексом верований. В-шестых, религиозно-идеологической и собственно социальной причиной является направленность процессов ассимиляции родовых культов бурят со стороны буддийской церкви в целях жизнеспособности в новых региональных условиях и выполнения в трансформирующемся обществе значимых социальных функций. И, в-седьмых, метафизической причиной адаптивных свойств буддизма является радикальное переосмысление в нем сущности и целей бытия и человека. Одним из его выводов является то, что у явлений сансарического мира могут быть разные ипостаси, разные, так называемые цивилизационные и социокультурные формы, но сущность его остается одной и той же - страдание. Поскольку главная цель буддизма - спасение как достижение нирваны - неизменна, то ради этого, оставаясь постоянным в понимании сансары как таковой, буддизм не стремится к конфликту с уже существующими культами и верованиями, а пытается использовать их для достижения конечной сотериологической цели.
10. Буддийское образование является важным средством сохранения и воспроизведения ценностей буддийской культуры. Его структура соответствует структуре буддийского знания, по существу, является универсальной для буддийских регионов (включая в себя иерархию учебной литературы, четкую последовательность учебных курсов - прежде всего, в соответствии с задачами «очищения сознания» и «просветления», подготовки адепта к сотериологической миссии, специфику отношений Учитель - ученик, значимость института диспута и т.д.). Распространение и развитие буддизма у народов России, исповедующих буддизм, тесно связано с развитием монастырского буддийского образования.

1.Бернюкевич Т.В. Буддизм в российской философской культуре: «чужое» и «свое». – М.: Книжный дом «Либроком», 2009. – 160 с. (10 п.л.).

Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных ВАК:

2.Исследования буддизма в России в конце XIX – первой половине XX вв. в контексте развития философской компаративистики // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. Философия. Политология. Социология. Психология. Право. Международные отношения. Выпуск 4, декабрь 2007. – С. 143-154, 0,7 п.л.

3.Проблема «перевода» языка буддийской культуры на язык западной цивилизации // Международный журнал социальных и гуманитарных наук «Личность. Культура. Общество». Т. 9. Вып. 3 (37), – М., 2007. – С. 216-225, 0,5 п.л.

4.Компаративистские идеи в системе необуддизма Б. Дандарона // Религиоведение. Научно-теоретический журнал. – Благовещенск-Москва: Изд-во АмГУ, 2008, №1. – С. 98-107, 0,7 п.л.

5.«Буддизм в сравнении с христианством» В.А. Кожевникова: апологетика христианства или опыт компаративного анализа? // Философские науки. – М., 2008, № 8. – С. 146-157, 0,6 п.л.

6.Буддизм в теософии Е.П. Блаватской: к проблеме «философского изобретения» // Вестник РУДН. Серия "Философия", 2009, № 1. – М.: Изд-во РУДН, 2009. – С. 46-57, 0,6 п.л.

7.Буддизм и русская литература конца XIX – начала XX века. // Вестник Бурятского государственного университета. Выпуск 2009, № 6. – Улан-Удэ: Изд-во БГУ. – С. 27-33, 0,5 п.л.

8.Буддийские мотивы в творчестве И. Бунина // Международный научный журнал «Личность. Культура. Общество». Том XI. Вып. 2 (№№ 48-49), – М., 2009, – С. 261-271, 0,7 п.л.

9.Буддийские мотивы в лирике К. Бальмонта // Гуманитарный вектор. № 2 (22). – Чита: Изд-во ЗабГГПУ им. Н.Г. Чернышевского. – С.: 164-168, 0,5 п.л.

Публикации в других изданиях:

10.Буддизм и концептуальные основания русского космизма // Материалы международного симпозиума 10-14 сент. 2001 г. Мир буддийской культуры Агинское. – Улан-Удэ. Чита, 2001. – С. 169-175, 0,5 п.л.

11.Проблема «чужого я» как методологический принцип в исследованиях западноевропейской и буддологической философии // Материалы международной конференции «Мир буддийской культуры: духовное наследие и современность». – Чита: Изд-во ЗабГПУ. – С. 141-154, 0,5 п.л.

12.О некоторых теоретико-методологических подходах и методах в исследованиях буддийской культуры в России в конце XIX- первой половины XX века // Материалы Международной конференции «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия – Китай – Монголия». Чита, Изд-во ЗабГГПУ, 2006, – С. 35-42, 0,5 п.л.

13.Анализ проблемы «чужого я» в работах И.И. Лапшина и Ф.И. Щербатского // Сборник научных статей. «Александр Иванович Введенский и его философская эпоха». – СПб: Изд-во С.- Петерб. ун-та, 2006. – С. 203-214, 0,7 п.л.

14.История и проблемы философской компаративистики в работах современных отечественных исследователей // Вестник ЗабГГПУ. Серия 2. Философия. Культурология. Социология. Психология. – Чита: Изд-во ЗабГГПУ, 2007. – С. 83-93, 0,7 п.л.

15.Сравнительные исследования культуры: восточный вектор // Материалы VI международной конференции «Интеллигенция и взаимодействие культур». Москва-Улан-Удэ: Изд-во: БГУ, 2007. – С. 219-226, 0,7 п.л.

16.Буддизм и творчество Л.Н. Толстого // Украина – Китай: диалог и взаимообогащение культур. Материалы международной научн-практической конференции. – Киев, 2008. – С. 75-83, 0,5 п.л.

17.Comparative concept in buddizm reseach of Russia in XIX-XX centaries // Abstracts World Congress of philosophy “Rethinking philosophy today”. July 30-August 5, 2008. Seul National University. Seoul, Korea. – P. 62-63, 0,05 п.л.

18.Идея «деятельностной нирваны» в «космической философии» К.Э. Циолковского // Материалы VIII Всероссийской научно-практической конференции «Кулагинские чтения». Часть V. 27-28 ноября 2008. – Чита: Изд-во ЧитГУ. – С. 258-264, 0,5 п.л.

19.Буддизм в работах русских философов к. XIX – первой половины XX веков // Материалы Первой всероссийской заочной конференции преподавателей религиоведения вузов, колледжей и школ. Иркутск: Изд-во Оттиск, 2008. – С 85-92, 0,5 п.л.

20.Феномен памяти в контексте буддийских реминисценций в творчестве И. Бунина // Материалы 33-й Всероссийской научной конференции «Добролюбовские чтения: Личность и общество Нижний Новгород. 5-7 февраля 2009. – Нижний Новгород: Гладкова О.В. – С 186-193, 0,5 п.л.

21.Буддийская антропология в контексте проблематики русской философии конца XIX – первой половины XX века // Человек вчера и сегодня: междисциплинарные исследования. Вып. 2. – М.: ИФ РАН, 2008. – С. 234-246, 0,5 п.л.

22.Сравнительный метод и идея типологического сходства западной и восточной философии в работах Лапшина и Дандарона // Культурные, этнические и религиозные традиции и инновации мира: сравнительный дискурс. Материалы Всероссийской научной конференции 5-6 октября. – Пятигорск: Пятигорский лингвистический университет, 2009. – С. 51-59, 0,5 п.л.

23.Буддийские идеи и реминисценции в философии и литературе России (конца XIX – первой половины XX веков // Сибирь на перекрестье мировых религий: Материалы IV Международной научно-практической конференции. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2009. – С. 427-431, 0,4 п.л.

24.Метафизика и этика буддизма в работах философа-позитивиста В. Лесевича // Материалы международной конференции «Человек. Общество. Культура» (к 175-летию философского факультета), 21-22 мая 2009 г. – Киев: Киевский национальный университет, 2009. – С. 7-9, 0,25 п.л.

25.Идеи, мотивы и реминисценции буддизма в русской литературе конца XIX – начала XX веков // Россия – Восток: контакт и конфликт мировоззрений: Материалы XV Царскосельской научной коференции. Сборник научных статей. В двух частях. Часть I. Санкт-Петербург, 2009. – С. 15-24, 0, 6 п.л.

26.С.Н. Булгаков и Н.А. Бердяев о религиозно-антропологическом содержании буддизма // Ежегодник. Философская Россия. Изд-во Northern Cross. N.Y. 2009. Под ред. А.С.Колесникова. – С.394-404, 0,5 п.л.

27.Азия и буддизм в контексте творческих идей В. Хлебникова // Философия в диалоге культур. Материалы Всероссийской научно-практической конференции с элементами научной школы для молодёжи «философия в диалоге культур», 14-17 октября 2009. – Элиста: Изд-во КГУ, 2009. – С. 64-70, 0,4 п.л.

28.О некоторых дискуссионных вопросах концептуализации и типологического сравнения культурных универсалий в современной отечественной философии // Ученые записки Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им Н.Г. Чернышевского. Серия «философии, культурология, социология, социальная работа». – 2009. - № 4 (27). – С. 6-12, 0,5 п.л.

29.Буддизм в творчестве русских писателей и поэтов (конец XIX – начало XX веков) // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Научный журнал. Серия «Философия. Культурология. Политология. Социология». Таврический национальный университет им. В.И. Вернадского. – Симферополь, 2010. – С. 88-93, 0,4 п.л.