Прасолов Михаил Алексеевич

1. Проблематика субъекта, личности, отношение их к сущему, является одной из центральных тем философии. В диссертации исследовались внутренние ресурсы и перспективные возможности одной из традиций отечественной философии - метафизического персонализма - в деле осмысления вполне современной нам проблематики. Русский метафизический персонализм есть целостная, оригинальная система взглядов, максимально самостоятельно и смело ставящая и решающая существенные задачи онтологии и гносеологии. Главной заслугой персонализма является осмысление человеческой личности как интеллигенции, как живого ума. Персонализм отстаивает идею о том, что действительность является живой мыслью, которая находит в опыте саму себя. Это попытка, во многом удачная, во многом спорная, обосновать, что сам человеческий субъект есть сущее и познание совершается в самом бытии.
2. Не совсем верно именовать метафизический персонализм «русским лейбницианством» или «неолейбницианством». Преемство в отношении некоторых идей Лейбница (множественность субстанций, понятие монады, активность и духовность монад, принцип индивидуальности, отрицание реальности пространства и времени и пр.) не отменяет серьезных различий (неприятие персоналистами идей предустановленной гармонии, замкнутости монад, различия внутреннего и внешнего опыта, крайнего оптимизма теодицеи и пр.). Метафизический персонализм является глубокой проработкой почти всей новоевропейской философской традиции (картезианство, лейбницианство, английский эмпиризм, кантианство, неокантианство, гегельянство, позитивизм, материализм, религиозная метафизика, феноменология, различные варианты персонализма и др.). В этом отношении русский метафизический персонализм является хорошими пролегоменами ко всякой возможной персоналистической метафизике.
3. Философия персонализма есть эвиденциальная философия. Она начинает с очевидности. Здесь явно родство с картезианством - субъект очевиден самому себе. Очевидность подразумевает определенный опыт. Персонализм ведет борьбу за максимальную широту, цельность и чистоту открывающегося в ситуации очевидности опыта. Отсюда критическое противостояние с материализмом, позитивизмом, скептицизмом, кантианством и гегельянством, как попытками сузить сферу человеческого опыта. Очевидность для персонализма есть симптом откровения сущего во внутреннем опыте человека. Человек сам в себе раскрывает свою собственную достоверность. Человеческое я предстает основанием достоверности бытия сущего.
4. На исключительное обладание достоверностью традиционно претендовали математика и психология. Персонализм рассматривает проблематику метафизической ценности математических истин и данных психологии. Критически воспринимаются утверждения Канта о связи всеобщности математических истин с априорностью, его категорическое различение понятий и созерцаний. Персонализм понимает априорность шире, чем Кант, не только как априорность пространства и времени, но и других форм опыта. Для персонализма априорность связана с генезисом определенного опыта, с процессом творческого взаимодейтсвия сознания и мира. Границы опыта не совпадают с границами точной науки. Опыт радикально не задан и хаотичен, в сознании нет абсолютно необходимых схем и законов. Преувеличенное отношение к математике, как образцу достоверности и очевидности знания, основано на господстве аналитического мировоззрения. Персонализм призывает использовать весь метафизический ресурс математики, привлекая для этого не только математический анализ с его принципами непрерывности, механизма, детерминизма, но и аритмологию с ее принципами дискретности, телеологии, свободы и индвидуальности.
5. Психология имеет для персонализма метафизическое значение. Психология дает возможность очевидного и наличного усмотрения в самом человеке. В сфере субъективного ложное восприятие невозможно. Человек все знает только через призму своего собственного духа; он не знает никаких объектов прямо, но через психические символы. Собственный дух дан человеку так, как он есть. Здесь персонализм находит действительность. Поэтому любой вариант физиологической и материалистической психологии радикально отвергается. Персонализм утверждает единство душевной и телесной жизни человека, при ведущей роли души, цельность основных психических свойств (разума, чувства и воли). Элементарными формами касания действительности являются чувства усилия и сопротивления (влияние Ф. Мен де Бирана). Волевое усилие, сознающее само себя, - основа сознания и жизни человеческого я. Не мыслима бессознательная воля, сознание первично по отношению к бессознательному (существенное отличие от Лейбница). Телесная жизнь есть проявление сознания, жизнь и сознание почти отождествляются. Умозрительная психология служит одним из оснований персоналистической метафизики.
6. Метафизический персонализм активно самоопределяется по отношению к основным направлениям философии. Персоналисты убеждены, что все возможные метафизические гипотезы исчерпаны. Задача философии - в качестве осуществления. Существенные недостатки основных типов метафизических гипотез следующие: «наивный реализм» - это бессознательная метафизика, материализм не способен понять факт сознания, идеализм не может объяснить факт личного бытия. Предшествующая персонализму традиция - это Сократ, Платон, Аристотель, христианство, Беркли, Лейбниц, Мен де Биран, Лотце, Тейхмюллер. Главная задача персонализма: обосновать метафизическую истинность своей философии. Критерий метафизической истинности философской гипотезы - способность ее обосновать непосредственную действительность человеческого субъективного опыта в ее существенных особенностях.
7. Метафизический персонализм осмысляет себя как эмпирическую философию. Одно из ключевых понятий персонализма - внутренний опыт. Нет опыта вообще, есть только собственный опыт я. Внутренний опыт есть данность, наглядная, очевидная, непосредственная, достоверная и всем доступная. Он совершенно прозрачен сам для себя. Правильно понятые данные этого опыта есть основание всего философского знания. Критически отвергается бессубъектная и докетическая интерпретация внутреннего опыта, его логизация и формализация. Опыт очищается от всех гносеологических фикций (напр., «гносеологического субъекта»). Внутренний опыт - единораздельное множество. Он самоподвижен и самодовлеющ, он есть постоянная активность. Элементарное содержание внутреннего опыта - состояния усилия и сопротивления. Внутренний опыт имеет волевую, чувствующую и сознательную природу. Свободная индивидуальная сила есть его существенная харктеристика. Он есть основа онтологических утверждений, в первую очередь, о бытии я. Во внутренним опыте человек обнаруживает бытие таковым, каково оно есть, т.е. открывает сущее. Внешний опыт есть лишь разновидность опыта внутреннего. Внутренний опыт является прототипом всякого иного сущего и мыслимого бытия. В нем также открывается доступ в область должного и божественного бытия.
8. Большинство персоналистов настаивает на субстанциальности я. Субстанция мыслится как неизменное, пребывающее, независимое, единое в себе и самостоятельное бытие, подлежащее данного многообразия качеств. Субстанция раскрывается в своих актах, силах, энергиях. П.Е. Астафьев, опасаясь материалистических и гегельянских ассоциаций, пытался обосновать бытие только актов, что встретило справедливую критику остальных персоналистов. Существуют только духовные субстанции, или я, материальных субстанций не существует, они лишь символы взаимодействующих духовных субстанций. Персонализм - последовательно имматериалистическая философия. Индивидуальная субстанция есть сущее, но постулируется различие относительных субстанций и субстанции абсолютной, или Бога.
9. Основная проблема метафизического персонализма - проблема я и субъекта. Я есть индивидуальная духовная субстанция. Реальность я непосредственно достоверна и очевидна. Для персонализма я есть реальное единство сознания. Рельное единство сознания раскрывается как активность и деятельность (особенный акцент на воле и чувстве). Внутренняя структура я мыслится как ясно осознанная, хотя у С.А. Аскольдова допускается непроясненная глубина внутри я. Я описывается как сущее и архетип всего сущего. Первообраз сущего бытия заключен в человеке. Я есть единственная онтологическая категория для определения всех других типов бытия.
10. Метафизический персонализм отстаивает реальность свободы. Свобода есть несомненный факт внутреннего опыта я, субъекта. Свобода в философии персонализма есть, главным образом, свобода сознания и действия. В основании учения о свободе лежит убежденность в атономности человеческого я. Свобода человека сближается со свободой Бога, приобретает черты абсолютного творчества.
11. Метафизический персонализм исходит из феноменологической установки на чистую фиксацию данностей сознания. Сближает персонализм с феноменологией признание интенциональной данности предмета в сознании. Главное отличие феноменологии Гуссерля от персонализма - бессубстанциальность сознания. Другое отличие: персонализм допускает, в отличие от феноменологии, что смысл творится актами мышления субъекта. Но, как и феноменология, персонализм фиксирует множество смысловых моментов в данном сознании только описательно.
12. Реальность, с которой имеет дело персонализм, может быть определена как интеллигенция, ум. Ум есть соотнесенность смысла с самим собой, как тождество мыслимого и мыслящего. Эта интеллигенция дана человеку, но не им создана. Поэтому бытие всегда первичнее мысли. Во внутреннем опыте я открывается сущий ум. Это волевой и чувствующий ум. Здесь существенна попытка персонализма дать анализ воли и чувства в их собственном существе, а не редуцировать их к иной реальности (ощущения, интеллекта и т.п.) или гипостазировать как абсолют.
13. Поскольку интеллигенция, или ум, берется в персонализме субстанциально, то здесь сама собой напрашивается категория мифа, как субстанциальной данности смысла (миф понимается в трактовке Ф. Шеллинга, Э. Кассирера и А.Ф. Лосева). Мифическая природа ума обозначена в концепциях интеллигибельной материи, умной телесности («внутренее тело монады» (П.Е. Астафьев) и «тела восприятия» (С.А. Аскольдов)). Интеллигибельная материя понимается как полнота энергийного выражения ума. Метафизический персонализм приблизился к пониманию личности как живого ума, обладающего мифической и символической природой, в отличие от традиционного для Нового времени толкования личности исключительно как чистой интеллигенции. На этом фоне, определение души человека у Лейбница выглядят слишком рационалистично. Метафизический персонализм отделяет от них идея о личности как умной телесности. Личность осмысляется в персонализме как телесно осуществленный ум, данный в различной степени интенсивности. Интеллигибельная материя субъекта воспринимается эстетически, главным образом, как музыка.
14. В связи с проблематикой субстанции, акта и ума метафизический персонализм касается важной категории энергии (как действия сущности и актуальной действительности). Но эта категория не получает разработки, что отрицательно сказалось на общем отношении персонализма к проблеме взаимоотношения субъекта и сущего. Субъект и сущее слишком сближаются друг с другом, почти до полного тождества, что создает затруднения в постановке и решении гносеологических вопросов, проблемы свободы, творчества, религии и социальной жизни. Категория энергии могла бы позволить персонализму интерпретировать общение сущего и субъекта именно как персоналистическую коммуникацию, в которой ни субъект не утрачивает своей уникальности, ни сущее своей самобытности.
15. Метафизический персонализм различает сознание и знание. Сознание свидетельствует о том, что есть, в этом смысле оно суть само бытие и сущее. Сознание налично дано, одушвленно и индивидуально. Нет сознания вообще. Последовательный персонализм отрицает существование бессознательных абсолютов, бессознательное есть малая степень интенсивности или результат деятельностей сознания. Сознание имеет свою структуру: субстанциальное я, его акты и содержания этих актов. Это единораздельная динамичная структура. Знание образуется из элементов сознания с помощью деятельности мышления. Знание всегда вторично по существу. Но мысль - это то же бытие, особая реальность символической, знаковой природы. Знание в системе персонализма приобретает генетический характер. Знание также всегда индивидуально. Персонализм допускает субстанциальное познание (интеллектуальная интуиция (А.А. Козлов, Е.А. Бобров), творчество гения (Л.М. Лопатин), вера (П.Е. Астафьев), мистическое ведение (С.А. Аскольдов)). Мысль есть усилие личности.
16. Существование мира за пределами субстанциального я есть самая трудная проблема метафизического персонализма. Сначала она решается как обоснование реальности чужой одушевленности («чужого я»). «Чужое я» мыслится как символическая конструкция, создаваемая по аналогии на основании внутреннего опыта я. Для метафизического персонализма необходимо отстаивать множественность духовных субстанций (сходство с Лейбницем) и реальность их взаимодействия и взаимопознания (различие с Лейбницем).
17. Бытие метафизический персонализм понимает как данность сущего во внутреннем опыте я. Понятие бытия есть соотнесенность элементов сознания (субстанциальное я, его акты и содержания актов). Метафизический персонализм есть безусловный онтологизм (ничто лишь относительное понятие, но никогда - реальность) и онтологический оптимизм.
18. На долю материального мира остается только не-сущее. Поэтому метафизический персонализм есть радикально имматериалистическая философия. Вещный мир есть лишь символический, проективный порядок, возникающий в общении духовных субстанций. С этой точки зрения характеристики этого мира (пространство, время, движение, причинность) интерпретируются как перспективные формы порядка для идейного содержания, возникающего в следствие деятельностей субстанциальных я. Мир есть законченное целое персонализированного космоса духовных субстанций (монад). Однако в социальном бытии сущий субъект обнаруживает свою немощь и острую необходимость в социально-политических "опорах" для своего существования. Метафизический персонализм актуализирует новоевропейскую проблематику "несчастного абсолюта".

1.Субъект и сущее в русском метафизическом персонализме. – СПб.: Изд-во «Астерион», 2007. 354 с. (22,12 п.л.).

Статьи в рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК МОиН РФ

1. Присутствие очевидности (проблематика очевидности в русском метафизическом персонализме) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. №8(34): Общественные и гуманитарные науки: Научный журнал. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2007. (0,7 п.л.).

2. «Внутренний опыт – это я»: проблема внутреннего опыта в философии П.Е. Астафьева // Вестник Тамбовского гос. университета. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2007. Вып. 6(50). (0,9 п.л.).

3. Проблема свободы воли в философии «конкретного спиритуализма» Л.М. Лопатина // Вестник Тамбовского гос. университета. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2007. Вып. 11(55). (0,4 п.л.).

4. «Цифра получает особую силу» (Социальная утопия Московской философско-математической школы») // Журнал социологии и социальной антропологии. СПб., 2007. №1. (0,9 п.л.).

5. Понятие бытия в философии А.А. Козлова // Вестник Тамбовского гос. университета. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2008. Вып. 2(58). (0,4 п.л.).

6. П.Е. Астафьев – философский критик и цензор Л.Н. Толстого // Вестник Воронежского государственного университета. Сер. филология и журналистика. Воронеж, 2008. Вып. 1. (0,5 п.л.).

7. Социально-политические условия свободы личности в философии русского метафизического персонализма // Философия права. Ростов-на-Дону, 2008. №5. (0,9 п.л.).

8. Проблема свободы воли в русском метафизическом персонализме // Философия права. Ростов-на-Дону, 2008. №6. (0,9 п.л.).

9. Понятие субстанции в философии русского метафизического персонализма // Вестник Тамбовского государственного университета. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2009. Вып. 6(74). (0,6 п.л.).

10.Проблема внутреннего опыта в философии русского метафизического персонализма // Вопросы философии. М., 2009. №8. (1 п.л.).

Статьи в сборниках научных трудов и тезисы докладов на научно-практических конференциях

1. Забытый философ (П. Е. Астафьев (1846-1893 гг.)) // Русская провинция. Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1995. (1,2 п.л.).

2. О самобытности // Воронежская беседа. Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1995. Вып. 1. (2,1 п.л.).

3. Петр Евгеньевич Астафьев - «росток русско-православной культуры» //Воронежская беседа. Воронеж: Центр-Чернозем. кн. изд-во, 1995. Вып. 1. (0,3 п.л.).

4. Традиция и личность // Возрождение и развитие лучших традиций отечественной школы. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1997. (0,2 п.л.).

5. Провинциальный философ П.Е. Астафьев // Философия и русская провинция. Материалы Шестого Российского симпозиума историков русской философии. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2000. (0,2 п.л.).

6. Женственность в философии П.Е. Астафьева: историко-философская параллель к софиологии // Русская философия. Концепции. Персоналии. Методика преподавания. Материалы VII Санкт-Петербургского симпозиума историков русской философии. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. (0,2 п.л.).

6. Традиция и личность (проблема персоналистической коммуникации традиции) // Консерватизм в России и мире. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2001. Вып. 1. (1,5 п.л.).

7. Два консерватизма: П.Е. Астафьев и К.Н. Леонтьев // Консерватизм в России и мире. В 3 ч. Воронеж: Изд-во ВНУ, 2004. Ч. 2. (2,4 п.л.).

8. К последней достоверности: В.С. Соловьев и П.Е. Астафьев о субъекте как метафизическом принципе // Credo New. Теоретический журнал. СПб., 2004. №3. (0,6 п.л.).

9. Универсальная женственность как воспитующая сила. Педагогический аспект философии пола П.Е. Астафьева // Метафизика семьи и государственная политика. Материалы XII Международной конференции «Ребонок в современном мире. Семья и дети». СПб.: Изд-во Политехнического университета, 2005. (0,3 п.л.).

10. Субстанция или акт? Полемика П.Е. Астафьева с А.А. Козловым о первоначале метафизики (1888-1890 гг.) // Credo New. Теоретический журнал. СПб., 2006. №4. (0,6 п.л.).

11. «Новое варварство»: критика “современной” цивилизации и культуры в философии П.Е. Астафьева // Философия человека и процессы глобализации: сборник научных статей. СПб.: Изд-во Политехнич. ун-та. 2006. (0,6 п.л.).

12. Проблема свободы воли в философии П.Е. Астафьева // Духовное возрождение: сборник научных работ. Белгород: Белгородский государственный технологический университет, 2007. Вып. XXVI. (0,6 п.л.).

13. «Внутренняя топография души» и «глубина Я»: сознание и личность в философии С.А. Аскольдова // Ученые записки Российской таможенной академии. СПб., 2007. №3(29). (0, 4 п.л.).

14. От психологии к метафизике человека (психологические основания метафизики персонализма) // Детство в глобальном информационном пространстве. Материалы международной конференции «Конфликт поколений в контексте информационной глобализации». 18-20 апреля 2007 г. СПб.: Изд-во Политехнич. ун-та, 2007. (2,17 п.л.).

15. «Сократические сообщества» в философском образовании (опыт русского неолейбницианства) // Диалог поколений и культур в контексте глобализации. Материалы Международной конференции «Конфликт поколений в контексте информационной глобализации». СПб.: Изд-во Политехнического унверситета, 2007. (0,45 п.л.).

16. Самоопределение русского метафизического персонализма // Ученые записки Российской таможенной академии. СПб., 2008. №1(30). (0,9 п.л.).

17. Случай и эволюция (проблематика онтологии случайности) // Философские проблемы биологии и медицины. Воронеж: Изд-во Воронежской государственной медицинской академии им. Н.Н. Бурденко, 2010. Вып. 7. (0,3 п.л.).