- парламентская уния 1707 г. стала результатом длительного и противоречивого процесса англо-шотландской интеграции, ускоренной модернизационными изменениями, обусловленными взаимными англо-шотландскими интересами;
- уния, не исчерпавшая полностью противостояния Англии и Шотландии, обострила конфликт идентичностей необходимостью согласования англо-шотландских интересов в рамках единого государства. Разрешение этого нового типа конфликта должно было осуществляться посредством придания модернизации необратимого характера и решения судьбы династии Стюартов;
- конфликт, связанный с потребностью англо-шотландской интеграции, был тесно сопряжен с необходимостью административной реформы, которая должна была устранить вакуум власти в Шотландии, лишенной традиционных легислатур. В едином комплексе проблем оказались завязаны разные уровни модернизационного процесса. Успешность модернизации могла быть обусловлена только полным решением взаимообусловленных проблем;
- процесс обсуждения, принятия и реализации унии сопровождался массовыми проявлениями протеста, которые могут быть охарактеризованы как ситуация модернизационной нестабильности, принимавшая антиюнионистские, антиганноверские или социальные формы;
- сращивание английского и шотландского политического классов, имеющих общие политические и экономические интересы, и происходившее на протяжении XVII и первой половины XVIII вв., обеспечило успех административной интеграции Шотландии. Шотландский институциональный компромисс также стал возможен благодаря сохранению традиционных политических практик и административных институтов;
- значимость процесса административной унификации определялась не только тем, что формировалась единая система властных органов, но и тем, что наряду с британскими властными институтами, шотландцы получили возможность создать целую систему независимых от государства организаций, которые составили основу шотландской «гражданской идентичности», не нуждавшейся в политическом суверенитете;
- возникающее чувство непрерывности административного развития способствовало излечиванию идентификационного кризиса, образовавшегося в результате утраты собственных политических легислатур, что меняло отношение шотландцев к союзу 1707 г., формируя образ неконфликтного англо-шотландского прошлого;
- якобитское движение сыграло значительную роль в развитии шотландской модернизации и в формировании идентичности. Его поражение свидетельствовало как о необратимости модернизационного процесса, так и о том, что был разрушен прежний социокультурный контекст, с которым связывались традиционные отношения, в том числе и идентичность. В процессе якобитского движения, выжила та знаковая система, которая даже при утрате формальной независимости Шотландии, позволила сохранить собственную культурную идентичность;
- уния 1707 г. способствовала обострению кризиса идентичности, и требовала изживания шотландского комплекса «провинциальности», что делало необходимым создание образа «неконфликтного» англо-шотландского прошлого. Решение этой проблемы должно было осуществляться путем «обработки» исторической памяти, что, с одной стороны, предполагало активизацию интеллектуального процесса, а, с другой, могло осуществляться параллельно с модернизационной трансформацией, становившейся условием изменения идентичности;
- в результате модернизации, которой уния 1707 г. придала новый импульс, были интегрированы как разные части Шотландии, так и сделалось необратимым англо-шотландское объединение. Кроме того, модернизация обозначила перспективы экономического развития, связанные с англо-шотландским сотрудничеством, которое, в первую очередь, касалось развития Империи, игравшей для Шотландии, возможно, даже большую роль, чем для Англии. Этот же процесс сформировал социальный слой, развитие которого было непосредственно связано с культурным, торговым, политическим, военным взаимодействием Англии и Шотландии;
- в середине XVIII в., когда англо-шотландская интеграция и модернизация сделались необратимыми, основная задача, вставшая перед шотландскими интеллектуальными элитами, заключалась в том, чтобы выработать такой вариант сознания, который позволил бы сохранить чувство «шотландскости» в условиях процесса политической, административной и экономической унификации;
- эта задача решалась интеллектуалами, которые, с одной стороны, пытались спасти шотландскую историю от забвения, что было вполне реально в условиях англо-шотландской интеграции, а, с другой, преодолеть представление об истории англо-шотландских отношений, как об истории конфликта. Факторами преодоления кризиса идентичности становились просветительские представления об исторических законах, основным их которых является прогресс, и романтическая тоска по величественной шотландской истории, обретавшая форму антикварных изысканий;
- идея нации, возникшая в условиях модернизации и эрозии сословной идентичности, хотя и была проектом интеллигенции и средних классов, тем не менее, учитывала интересы остальных слоев, в том числе и низших страт, а, потому, нуждалась в транслировании в эти широкие слои. Особо значима в этом процессе была роль историков, институционально и интеллектуально связанных с государством;
- важное значение приобретал процесс создания новых национальных символов, имевших, как правило, визуальный, максимально адаптированный характер, а их язык был доступен для широких слоев. Вместе с тем, принципиальным отличием новой знаковой системы, поменявшим ее смысловое содержание, было то, что она воспринималась в новом контексте индустриального и интегрированного общества. В результате изменился тот смысловой код, которым символы наделялись.
2.Некоторые особенности генезиса феодализма в Северной Шотландии в XVI веке // Сборник научных трудов сотрудников и аспирантов исторического факультета РГУ, посвященный памяти Ю.В. Кнышенко. Ростов-на-Дону, 2002. – 0.5 п.л.
3.Об итогах хайлендерской политики шотландских монархов (XVI – начало XVII вв.) // Сборник научных трудов сотрудников и аспирантов исторического факультета РГУ, посвященный памяти Ю.В. Кнышенко. Ростов-на-Дону, 2002. – 0.4 п.л.
4.Формирование идеологических основ хайлендерской политики шотландских монархов в период раннего нового времени // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Ростов-на-Дону, 2002. № 2. – 0.6 п.л.
5.Ивен Алансон Камерон и его потомки: обычные вожди необычного клана // Человек второго плана в истории. Вып. 2. Ростов-на-Дону, 2005. – 1.2 п.л.
6.Сэр Джон Кларк Пеникуик и кризис шотландской идентичности в первой половине XVIII века // Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. Вып. 15, М., 2005. – 1 п.л.
7.Вальтер Скотт и шотландская национальная идентичность первой половины XIX в. // Личность в политике, науке, культуре (всемирная история). Ярославль, 2005. – 0.4 п.л.
8.Проблемы идентичности и культурный национализм XVIII-XIX вв. // Политическая культура XIX века: Россия и Европа. М., 2005. – 0.5 п.л.
9.Нация и национализм в контексте исторической антропологии // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Ростов-на-Дону, 2006. № 1. – 0.6 п.л.
10.Шотландский якобитизм: бунт или национальное движение? // Британские исследования. Вып. 1. Ростов-на-Дону, 2006. – 1 п.л.
11.Клановая система горной Шотландии: традиции и модернизация. Монография. Ростов-на-Дону, 2006. – 19 п.л.
12.В поисках национальной идентичности: «внезапная смерть шотландской истории» // Историческое знание: теоретические основания и коммуникативные практики. М., 2006. – 0.6 п.л.
13.Англо-шотландская уния 1707 г.: память, забвение, идентичность // Cogito. Альманах истории идей. Вып. 1. Ростов-на-Дону, 2006 г. – 1 п.л.
14.«Обреченная нация» в поисках прошлого: В. Скотт и шотландская романтическая революция в историописании // Диалог со временем: альманахинтеллектуальной истории. Вып. 21. М., 2007. – 1.2 п.л.
15.«Шотландцы и Уния» Криса Уотли: Новый этап изучения англо-шотландской парламентской унии // Cogito. Альманах истории идей. Вып. 2. Ростов-на-Дону, 2007 г. –1 п.л.
16.Диалоги со временем. Память о прошлом в контексте истории. Коллективная монография. М., 2008. – 2 п.л.
17.Уния и модернизация: становление шотландской национальной идентичности в XVIII – первой половине XIX в. Монография. Ростов-на-Дону, 2008. – 15 п.л.
18.Национализм и институциональная идентичность: местное управление в Шотландии в XVIII – 1 половине XIX века // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Ростов-на-Дону, 2008. № 5. – 0.7 п.л.
19.«Умиротворение» горной Шотландии в контексте шотландской модернизации // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Ростов-на-Дону, 2009. № 2. – 08. п.л.
20.Уния, модернизация, идентичность: Шотландия во второй половине XVIII – первой половине XIX вв. // Вестник ВГУ. Серия история, политология, социология. Воронеж, 2009. № 2. – 0.8 п.л.
21.Власть символов или символы власти Шотландии в первой половине XIX в. // Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. Вып. 25/1. М., 2008. – 1.1 п.л.
22.Англо-шотландская парламентская уния в современной англо-шотландской историографии // Известия ТТИ ЮФУ. Гуманитарные и информационные технологии. (В печати, планируется к выходу в июне 2009 г.) – 0.6 п.л.