2. После Даргинской экспедиции лета 1845 года князю М.С. Воронцову удалось убедить императора Николая I не только изменить стратегию покорения российской стороной Кавказа, но рядом с военными усилиями широко развернуть гражданскую работу, направленную на глубокое идейно-нравственное, социально-культурное и хозяйственное обновление кавказского мира. Князь Воронцов стремился по большей части мирными созидательными мерами внедрить в повседневное существование кавказских жителей новые ценности и смыслы, способные примирить их с Россией.
3. Здравомыслие, опыт и уроки неудач помогли М.С. Воронцову и его ближайшим соратникам постепенно выработать целесообразный план войны, при котором уже не было таких громадных жертв, как прежде, и одновременно находились все более действенные средства преодолевать упорство горцев. Вместо разовых экспедиций в горы с конца 1845 г. Россия перешла к общему непрерывному и поступательному вытеснению своих противников с жизнеобеспечивавших равнинных районов и предгорий в самые отдаленные горные трущобы, расчленяла территорию, подконтрольную имаму, прорубленными просеками и запирала мюридов в горах системой кордонных линий и крепостей.
4. Дипломатия как средство и эффективный инструмент был важной частью реализации общей стратегии, взятой на вооружение князем М.С. Воронцовым с самого начала его пребывания на Кавказе. Дипломатию дополняла разведка. Как средство борьбы за Кавказ (наряду с дипломатией) она оказалась весьма действенным инструментом реализации планов Российской империи в Кавказском крае. Без хорошо поставленной разведывательной работы трудно было бы ожидать тех результатов, которых сумел добиться князь М.С. Воронцов за отпущенное ему время руководства Кавказским корпусом и Кавказским краем.
5. Во многих местностях и областях жизни Кавказа российской стороне пришлось конкурировать с идеями и ценностями ислама, который превратился в инструмент мобилизации всех несогласных с российским присутствием в крае. Наличие мюридизма в качестве альтернативной русским идеологии и Имамата в качестве политико-правовой альтернативы российской государственности в северной части Кавказа сильно сдерживало колонизаторские усилия России и позволяло непримиримым горцам в течение нескольких десятилетий сопротивляться проникновению российского влияния в горскую среду.
6. Десятилетняя деятельность князя М.С. Воронцова в Кавказском крае оказалась тем положительным примером кропотливой и систематической преобразовательной работы, понимавшейся князем как миссия-модернизация, которая не только постепенно изменила ситуацию в пользу России, но помогла найти путь к той экзистенциальной универсальности, равно приемлемой обеими сторонами, без которой нельзя было надеяться на дальнейшее мирное сосуществование альтернативных по своему генезису миров.
7. Борьба со злоупотреблениями при организации государственного имперского управления Кавказом была первостепенной задачей всех главноуправляющих, назначавшихся руководить Кавказским краем, поскольку административная система и её механизм составляли фундамент всей преобразовательной работы, которая велась Россией в крае.
Князю М.С. Воронцову удалось добиться перелома лишь там, где его действия соответствовали природе человеческой натуры, социальных потребностей и нравственному состоянию общества. Хорошо зная природу человека, князь М.С. Воронцов стремился никогда не выходить за пределы здравого смысла, потому его борьба со злом неправомерных действий состояла в том, чтобы поставить их под контроль, иметь возможность влиять на ход событий так, чтобы они не слишком мешали реализации обозначенных ему задач.
8. Погрузившись в мир Кавказа, Россия столкнулась с неизвестным её культурному коду явлением - набеговой практикой, характерному для Кавказа (в данном случае для первой половины XIX века) способу и разновидности экономической деятельности и форме социализации индивидуумов в этнокультурном мире горских обществ.
Борьба с этим явлением не имела заметного успеха, поскольку не представлялось возможным за короткое время переменить сущностных оснований традиционного быта кавказских горцев и духа их ценностей не только по масштабам их существования, но и по глубине укоренения.
По этой причине покончить с набеговой практикой не представлялось возможным до решения задачи замирения Кавказа и проведения культурных преобразований, связанных с переформатированием базовых устоев горской жизни.
Комбинацией мер силового и культурного характера князь-наместник добивался такого состояния существования этнокультурной среды на Кавказе, при котором разбойничество переставало восприниматься как естественный и традиционно возможный образ жизни.
9. Деятельность наместника, направленная на развитие аграрного сектора в Кавказском крае, носила активный характер. Каждый шаг им тщательно планировался, с учётом местных особенностей. Для каждой социальной группы или этнического сообщества избирались соответствовавшие их духу и традициям меры. В разных частях Кавказского края наместник использовал определенный набор средств, способствовавших наилучшему раскрытию имевшегося там экономического и социального потенциала. В результате в крае увеличивались не только общие объемы производства сельскохозяйственной продукции, но и постоянно расширялась её номенклатура. В эти процессы стали активно вовлекаться все социальные слои, хотя и в разной степени, но в растущей тенденции.
Влияние князя Воронцова на развитие сельского хозяйства в районах расселение горских обществ было опосредованным, так как активному продвижению новаций имперской экономики препятствовало сохранявшееся вооруженное противоборство между сторонами. Однако общий характер перемен, происходивших в экономической жизни Кавказского края, постепенно становился привлекательным и для горцев. Даже в самые напряженные периоды Кавказской войны, когда мусульманское духовенство разжигало ненависть ко всему имперско-русскому среди горских народов, экономические связи в крае между сторонами не только не прерывались, но год от года расширялись и крепли.
Существенной стороной, мешавшей полномасштабному развитию промышленности, являлось не только медленное преодоление последствий вооруженного противоборства в крае, но и его общая экономическая отсталость, отсутствие инфраструктуры, из-за чего перед наместником вставала задача не столько развивать ту или иную отрасль промышленности, сколько создавать для неё элементарный фундамент.
Эти мероприятия виделись князю-наместнику событиями первостепенной важности в деле умиротворения Кавказского края, создания условий для развития кавказской экономики, приобщения его населения к жизни в составе Российской империи.
Используя торговлю, как инструмент воздействия на основы кавказской цивилизационной парадигмы, князь М.С. Воронцов не преследовал быстрых и всеобъемлющих результатов, но в то же время, надеялся на её способность пробивать бреши для культурного проникновения даже в самой непримиримой к русским части горского этнического мира.
Князь М.С. Воронцов видел в торговле не только преимущественно орудие политического давления, каким её видели в Петербурге, сколько важным средством сближения с кавказским миром, в основе которого лежали экономические условия получения материального благосостояния всем без исключения субъектам торговых отношений.
10. В 40-50 годы XIX века продолжался поступательный процесс насыщения Кавказского края российским элементом, все прочнее связывавшего край с империей (к середине XIX века на Кавказе существовала минимальная достаточность славянского элемента, чтобы приступить к построению основ имперских гражданских структур и государственных институтов).
Справедливость такой оценки зиждется на тех основаниях и обстоятельствах, которые позволили России, не только завоевать Кавказ, но и приступить к его культурно-хозяйственному и нравственному переустройству во второй половине XIX века.
11. Религиозный вопрос в деятельности кавказской администрации в 40-50 е гг. XIX века занимал одно из первостепенных мест. Дело заключалось не только в том, чтобы стоять на стороне единственно православной веры или в том, чтобы избегать ненужных столкновений с представителями и приверженцами иных вероисповеданий, не в том, чтобы показать, что российские власти не собираются препятствовать их обычаям и правам, но, прежде всего, в том, чтобы способствовать укреплению позиций и множить число приверженцев России в Кавказском крае.
Власти надеялись, что распространение и возобновление христианства среди горских народов, приведет к нравственному обновлению и исправлению способов их жизни. Российские власти стремились оказать духовное воздействие на умы и души ещё колеблющихся в вопросах веры горцев с тем, чтобы оживить в них христианские добродетели и христианский образ мысли, и тем самым, добиться понимания сути и духа русского мира, сблизить их с Россией.
Социальная организация, как христианских, так и мусульманских провинций Закавказского края облегчала князю М.С. Воронцову задачу вовлечения их в имперскую среду, имея в данных провинциях близкую социальную основу - местную феодальную элиту. Ловко используя все наличные рычаги воздействия, выступив на страже сохранения сословных привилегий, князь-наместник сумел склонить к сотрудничеству большую часть местной закавказской знати.
12. Объединяя многие народы, российские власти не подавляли их самобытности и, как отметил В.А. Матвеев, развитие российской государственности происходило при конструктивном, а не взаиморазрушающем взаимодействии русских и азиатских структурообразующих элементов. Таким способом складывался общий для них цивилизационный контекст.
Князь-наместник считал, что адаптация местных традиций к новым условиям их существования, а не тотальная борьба с ними есть наиболее приемлемый способ сделать имперскую социально-политическую структуру естественной для Кавказа. В своей деятельности Кавказский наместник был прагматиком, а потому требовал от всех субъектов имперской политики в Кавказском крае недопущения того положения дел, чтобы инновации могли нести в себе изъяны, способные дискредитировать саму идею благости имперских ценностей.
В свою очередь кавказский мир для русских был не только местом приложения их преобразовательных усилий, но и особой социокультурной субстанцией, которая преобразовывала их самих. Многие русские обретали на Кавказе новое для них состояние социального бытия и состояния духа, выражавшегося в чувстве свободы от многих пут и социальных условностей, которыми изобиловала их прошлая жизнь, которую они вели до приезда на Кавказ.
От этого среди русских появилась даже особенная порода людей - кавказцы, чьи социально-культурные основания зарождались отчасти метафизическим отношением и любовью к Кавказу. В них произошло нравственное обновление и преображение, не только внутреннее, которое воплощалось в разрыве с прошлым, но и внешнее - переодевание в кавказский костюм и приобретение характерных черт кавказской повседневной жизни, а для некоторых - переход в кавказскую среду.
13. Само пространство кавказского мира, его реакция на приближение к нему мира России, самый экстраординарный способ его освоения, вылившийся в форму Кавказской войны, порождал своеобразные, неизвестные в других обстоятельствах площадки межкультурного взаимодействия, невозможные во всех иных условиях.
Кавказская война сделалась своеобразным способом диалога и познания, предлагая её участникам, на выбор, элементы межкультурного взаимодействия, которыми были военные акции (экспедиции и набеги), плен, аманаты, торговля пленными, кавказские милиции, постои войск в горских аулах, русские крепости и города, преобразования окружающих ландшафтов посредством экономической деятельности, кардинальные перемены в способах невоенного существования.
Князь М.С. Воронцов стремился убеждать горские и все другие народы Кавказа в том, что русский мир не только не враждебен их историческим перспективам, но с Россией они наилучшим образом способны будут самоопределиться в мире, предъявлявшем новые вызовы.
Важнейшим и наиболее действенным средством в решении задачи слить Кавказ с Россией сделались учебные заведения различного профиля и направления. Князь М.С. Воронцов способствовал лично учреждению многих учебных заведений на Южном и Северном Кавказе или предоставлял условия для проявления инициативы на данном поприще всем желающим и пекущимся об образовании местных народов.
В процессе преобразования кавказского мира и сближения его с миром России образовательные и культурно-просветительские учреждения приобретали важное значение как одно из средств проникновения российской цивилизации на территорию Кавказского края и как одно из средств преобразовательной работы, направленной на духовное обновление кавказского мировидения.
В тоже время в 40-50-е гг. XIX века культурное развитие туземных народов, как таковое, не было ещё первостепенной задачей центральных и региональных российских властей. Однако им предстояло посредством русской культуры и внедрения элементов имперской образовательной системы создать благоприятные условия для укоренения российского присутствия на Кавказе. Им предстояло подготовить социальное пространство Кавказа к восприятию России, в качестве той основополагающей социально-культурной среды, в рамках которой будет осуществляться жизненная программа каждого жителя Кавказского края на исторически длительную перспективу.
Посредством образования надеялись в скором времени приобрести в крае пророссийски ориентированный слой местной социальной и культурной элиты. Наличие таких людей уже само по себе способствовало бы росту доверия со стороны жителей Кавказа к деятельности российских властей в крае.
14. Князь М.С. Воронцов, как реформатор, многое черпал из английского культурно - цивилизационного опыта, на котором был воспитан. В то же время, используя подходы и механизмы, в основу которых были встроены элементы английского культурного кода, князь-наместник созидал на кавказской социокультурной почве новые для неё начала российской имперской государственности, которые на Кавказе выступали в двуединой роли: как Россия и как Европа.
Социально-культурные перемены, хотя тем или иным образом затрагивали все социальное пространство Кавказа, но оставались по сути сословными. Объектом перемен первостепенной важности стали представители местных дворянских обществ, которым князь М.С. Воронцов предложил культурный фундамент, на котором могли бы соединиться начала России и кавказского мира.
Потому не случайными были центры европеизма, в качестве которых выступали театры, библиотеки, редакции газет, общественные собрания и мн. др. Посредством театра князь-наместник старался насытить жизнь кавказских дворян новыми смыслами и ощущением праздника, радостью бытия, направлял к повседневной деятельности, которая разительно отличалась от всего прежнего туземного существования.
Важной стороной культурной деятельности князя М.С. Воронцова и его окружения была благотворительность. Благотворительность была той деятельностью, которая позволяла каждому человеку публично проявить собственное отношение к острым нуждам общества или оказать помощь отдельным людям, нуждавшимся в поддержке со стороны самого общества.
Благотворение понималось М.С. Воронцовым как нравственное начало, как проявление естественного состояния человеческой природы, как богоугодная общественная миссия для людей достаточных и способных откликаться на чужую боль и проявлять активное сострадание. К тому же его английское воспитание внушило ему, что обязанность аристократа быть филантропом.
Князь М.С. Воронцов нес прямую ответственность за использование и результаты тех или иных решений и мероприятий, направленных на сбережение, как военных чинов, так и гражданского населения края. Сбережение людей всегда, на протяжении всей государственной службы князя, оставалась основополагающей целью всех его поприщ.
Целям сбережения людей способствовали самые разнообразные средства, в том числе целебные минеральные источники, которые в изобилии находились во многих местах Кавказа. Они сделались хорошими помощниками врачам, несмотря на общее неудовлетворительное положение в лечебных заведениях края.
Князь М.С. Воронцов приложил немало усилий, чтобы целебные источники вышли из своего первобытного состояния и были преобразованы в рекреационно-курортные центры, в которых могли получать исцеление и облегчение от недугов и ран, как воины Отдельного Кавказского корпуса, так и все остальное население Кавказского края и России.
Князь М.С. Воронцов, организуя меры по борьбе с опасными эпидемиями и бытовыми болезнями, никогда не только не препятствовал контактам горцев с русскими, но поощрял это общение, видя в том ещё один способ сближения сторон и росту понимания между ними.
15. Результаты деятельности князя Михаила Семеновича Воронцова, составляющие его Кавказское наследие, оцениваются неоднозначно разными фигурантами отечественной историографии прошлого или настоящего в силу самых разных причин и обстоятельств. Личные пристрастия, обида, банальная зависть или партийные цели - все вместе оказывали прямое влияние на оценку сделанного князем М.С. Воронцовым в Кавказском крае.
Не прощали князю М.С. Воронцову его выдающиеся способности в гражданских областях, его неутомимую деятельность в обустройстве территории, которая сделалась одной из значимых частей Российской империи. Раздражала способность князя претворять в жизнь преобразования, которые послужили к общему благоустройству Кавказского края и непосредственному благосостоянию весьма многих его жителей, внушив им доверие к Российскому государству и его Государю.
Исторические недруги князя Воронцова, не имея достаточных собственных сил и возможностей, выбрали себе в союзники и в средства громкую славу общенационального поэта России - А.С. Пушкина, чтобы разрушать славой одного славу и памятники, устроенные благодарными современниками другому. На определенный период ложь преуспела, но дела говорят сами за себя. То, что Кавказ до сих пор неотъемлемая часть Российского государства есть лучшее подтверждение исторической правоты совершенного князем М.С. Воронцовым, старавшимся заложить фундамент всей преобразовательной и созидательной работе, с помощью которой Кавказский край узнал и принял основные ценности русско-европейской цивилизации.
16. Исследование всех сторон стратегии и методов реализации российской политики в регионе в период наместничества князя М.С. Воронцова позволяет освободиться от целого ряда мифов, искажений, субъективных оценок, основывавшихся не столько на исторических реалиях, сколько опиравшихся на антагонизмы политико-идеологического доктринёрства более позднего времени.
1.Лазарян С.С. Даргинская экспедиция 1845 г. и её значение для планов российского командования // Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал. Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе. Вып. 4. – Пятигорск, 2009. С.52-57. (0, 4 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.
2.Лазарян С.С. Необходимость, назначение и характер кавказского наместничества в правление Николая I// Вестник ПГЛУ. – Пятигорск, 2012. №1. С.375-379. (0, 25 п.л.).
3.Лазарян С.С. Авторитаризм в политической истории России // Вестник ПГЛУ.- Пятигорск, 2012. №1. С.364-369. (0, 25 п.л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.
4.Лазарян С.С. Феномен путешественников и «культурных гнёзд» в истории Северного Кавказа первой половины XIX века// Вестник ПГЛУ. – Пятигорск: ПГЛУ, 2013. №2. С.170-173. (0, 25 п. л.) в соавторстве А.В. Барнаш. Доля авторского вклада 70%.
5.Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов: аспекты сельскохозяйственной политики наместника в Предкавказье // Вестник ПГЛУ. – Пятигорск: ПГЛУ, 2013. №2. С.184-189. (0, 25 п. л.).
6.Лазарян С.С. Развитие конфессиональных отношений в системе мер Кавказского наместника (40-е гг. XIX века) // Вестник ПГЛУ. – Пятигорск: ПГЛУ, 2013. №3. С.231-238. (0,5 п. л.).
7.Лазарян С.С. Торговля в экономической и социальной политике Кавказского наместника князя М.С. Воронцова // Культурная жизнь Юга России. – Краснодар, 2013. №4. С.71-77. (0,5 п. л.).
8.Лазарян С.С. Мусульмане Кавказа в религиозной политике князя М.С. Воронцова // Вестник СКФУ. – Ставрополь, 2013. № 6. (39). С.123-127. (0,25 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.
9.Лазарян С.С. Дипломатия как действенное средство борьбы в арсенале князя М.С. Воронцова за Северный Кавказ в 40-50-е годы XIX века // Научная мысль Кавказа. - Ростов-на-Дону, 2014. №1. С.134-139. (0,4 п. л.).
10.Лазарян С.С. Особенности межкультурных коммуникаций в ходе Кавказской войны // Вестник СКФУ. - Ставрополь, 2014. №3. С. 143-149. (0,4 п. л.)
11.Лазарян С.С. English Cultural Footprint in the Activity of M.S. Vorontsov// International scientific-practical conference ”Innovations in science, technology and the integration of knowledge” 27-28 February 2014, London. P. 203-216. (0,9 п.л.).
12.Лазарян С.С. Российская имперская идентичность в условиях северокавказских реалий первой половины XIX века // Вестник ПГЛУ. – Пятигорск, 2014. №3. С.209-213. (0,3 п. л.) в соавторстве с О.О. Рожковской. Доля авторского вклада 50%.
13.Лазарян С.С. Russian’s Northern Caucasus provinces or why the metropoly proved to be unprepared for the “Reconquista” of the provinces // Life Science Journal. Zhengzhou, Henan Province, 2014. # 11 (11s). P.473-476. (ISSN: 1097-8135). (0,25 п.л.) в соавторстве с В.П. Ермаковым и Л.И. Миляевой. Доля авторского вклада 70%.
14.Лазарян С.С. Имперская образовательная система на Кавказе в 40-50-е годы XIX века: задачи и пути развития // Диалог со временем. Институт Всеобщей истории РАН. Центр интеллектуальной истории. – М., 2014. Выпуск 48. С.181-193. (0,75 п. л.).
15.Лазарян С.С. Негласное участие А.П. Ермолова в делах Кавказа в годы наместничества князя М.С. Воронцова // Вестник МГОУ. Серия: история и политические науки. – М., 2014. №4. С.88-94. (0,4 п. л.).
16.Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и развитие культурно-просветительской и научной деятельности на Кавказе // Вестник СОГУ. – Владикавказ, 2015. №1. С. ( 0,5 п.л.) Соавтор А.А. Магометов. Доля авторского вклада 50%.
Монографии
17.Лазарян С.С. Становление предпринимательства в регионе КМВ. 1780-1917 гг. - Пятигорск: Изд-во «Спецпечать», 2003. – 196 с. (12,25 п. л.).
18.Лазарян С.С. Очерк культурного развития Северо-Кавказского края: начало XIX – начало ХХ вв. - Пятигорск: Изд-во «Спецпечать», 2006. – 178 с. (11,12 п. л.) в соавторстве с А.В. Барнаш. Доля авторского вклада 70%.
19.Лазарян С.С. Воронцовский Кавказ. Исторические очерки. - Пятигорск: Изд-во РИА на КМВ, 2009. – 248 с. (15,5 п. л.).
20.Лазарян С.С. Северный Кавказ с древнейших времен до начала XX столетия (историко-этнографические очерки). - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2010. – 318 с. (40 п.л.) в коллективе авторов. Доля авторского вклада 10%.
21.Лазарян С.С. Мозаика северокавказской жизни: события и процессы XIX – начала XX веков (исторические очерки). - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2012. – 330 с. (20,6 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.
22.Лазарян С.С. Военно-политическая и административно-правовая деятельность князя М.С. Воронцова в Кавказском крае. 1845-1854 гг. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2012. – 323 с. (20,19 п.л.).
23.Лазарян С.С. Экономическая, социальная и этно - конфессиональная политика князя М.С. Воронцова в Кавказском крае. 1845-1854 гг. - Пятигорск: ПГЛУ, 2014. - 398 с. (24,7 п. л.).
24.Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и Кавказ: экономический и социально-культурный контекст. - Saarbruken: Lambert Pablishing, 2014. - 457 с. (28,56 п.л.).
25.Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и Кавказ: аспекты социально-культурной деятельности и разноречия вокруг кавказского наследия. - Пятигорск: ПГЛУ, 2014. - 217 с. (13,56 п. л.).
Статьи в научных журналах и сборниках
26.Лазарян С.С. Деятельность наместников Кавказа как условие развития курортов и предпринимательства в регионе КМВ // Научные труды ПГТУ №8. Серия «Гуманитарные науки». – Пятигорск, 2001. – С.29-38. (0,5 п. л.).
27.Лазарян С.С. Армяне на Кавказе в годы наместничества князя М.С. Воронцова // Материалы второй региональной научно-практической конференции по арменистике 29 февраля 2004. – Пятигорск, 2004. – С.53-60. (0,4 п. л.).
28.Лазарян С.С. Развитие путей сообщения и транспортных средств в Кавказском крае в годы наместничества князя М.С. Воронцова // Стратегическое управление социально-экономическими и политическими процессами в регионе: история, современность, перспективы. Материалы научно-практической конференции. – Ростов-на-Дону-Пятигорск, 2004. – С.330-344. (0,5 п. л.).
29.Лазарян С.С. Сюжеты религиозной политики Кавказской администрации в середине 40-х – середине 50-х гг. XIX в. // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.2. – Пятигорск, 2005. – С.68-76. (0,4 п. л.).
30.Лазарян С.С. М.С. Воронцов: первые страницы кавказской биографии // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.3. – Пятигорск, 2005. – С.77-89. (0,6 п. л.).
31.Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и проблема кавказского разбойничества // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.5. – Пятигорск, 2006. – С.43-55. (0,6 п. л.).
32.Лазарян С.С. Театрально-концертная деятельность в XIX – начале ХХ века как способ утверждения российского культурного пространства на Северном Кавказе // Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал. Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе. Вып.1. – Пятигорск, 2007. – С.67-76. (0,5 п. л.).
33.Лазарян С.С. К вопросу о борьбе со злоупотреблениями на Кавказе в годы наместничества князя М.С. Воронцова // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.7. – Пятигорск, 2007. – С.59-66. (0,5 п. л.).
34.Лазарян С.С. Кавказ и особенности управленческой практики князя М.С. Воронцова // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.8. – Пятигорск, 2007. – С.75-83. (0,5 п. л.).
35.Лазарян С.С. Приоритеты в переселенческой политике российских властей на северном Кавказе в 40-50-е годы XIX в.// История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.9. – Пятигорск, 2008. – С.65-75. (0,5 п. л.).
36.Лазарян С.С. Административно-хозяйственная деятельность князя М.С. Воронцова на Кавказских Минеральных водах// Материалы межрегиональной научной конференции «Северный Кавказ: перспективы исследования и исторические вызовы». – Армавир, 2008. – С.124-129. (0,3 п. л.).
37.Лазарян С.С. Внутренние миграции на Северном Кавказе как продолжение переселенческой политики российских властей в первой половине XIX века // Проблемы российской и европейской истории и историографии: общественно-политический и социально-экономический аспекты. Ученые записки. Выпуск 12. Пятигорск, 2009. – С.89-101. (0,8 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.
38.Лазарян С.С. О некоторых особенностях военных традиций в реалиях Кавказской войны // Образ войн и революций в исторической памяти: Материалы международной научной конференции. Пятигорск, 24-25 апреля 2009 г. – Пятигорск-Ставрополь-Москва, 2009. – С.118-124. (0,4 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.
39.Лазарян С.С. Английский культурный контекст в деятельности и личности М.С. Воронцова в период его наместничества в Новороссийском и Кавказском крае // Материалы региональной научной конференции «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа - II». – Пятигорск, 2010. С.191-202. (0,7 п. л.).
40.Лазарян С.С. Экспедиция графа М.С. Воронцова в Дарго летом 1845 г. (свидетельства и оценка современников) // Университетские чтения – 2010. Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. Часть 15. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2010. – С.54-57. (0,25 п. л.).
41.Лазарян С.С. Религиозные конфессии и политика российских властей в Кавказском крае в 40-50-е гг. XIX в. // Теодицея. Альманах. №1. – Пятигорск, 2010. – С.56-59. (0,25 п. л.).
42.Лазарян С.С. Реалии войны на Кавказе глазами её участников (на примере событий первой половины XIX века)// Материалы региональной научно-практической конференции 26-28 ноября 2010 г. «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа - III». - Пятигорск, 2011. – С.161-176. (1,2 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.
43.Лазарян С.С. Кавказское наместничество и развитие предпринимательства на Кавказских Минеральных Водах (40-70-е годы XIX века) // Материалы региональной научно-практической конференции 26-28 ноября 2010 г. «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа - III». - Пятигорск, 2011. – С.161-176. (0,9 п. л.).
44.Лазарян С.С. М.С. Воронцов и проблема злоупотреблений в войсках Отдельного Кавказского корпуса // Российский Кавказ: исторический альманах. – Пятигорск, 2012. - №1. С.58-65. (0,9 п. л.).
45.Лазарян С.С. Роль армян в политике Кавказского наместника М.С. Воронцова // Арменоведческий журнал. – 2012. №3. С.68-76. (0,4 п. л.).
46.Лазарян С.С. Russia and Caucasus: Historical Factors of Unsuccessful Incorporation // Creative Innovations & Innovative Creations. PSLU bulletin. International version. – 2011-2012. №1-2 (2-3). P.45-55. (0,9 п. л.) в соавторстве с В.П. Ермаковым и Л.И. Миляевой. Доля авторского вклада 70%.
47.Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и армяне // Армяне юга России: история, культура, общее будущее: материалы Всероссийской научной конференции (30 мая-2 июня 2012 г., Ростов-на-Дону) / отв. ред. акад. Г.Г. Матишов. – Рстов-на-Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2012. С.71-75. (0,25 п.л.).
48.Лазарян С.С. Армяне в национальной политике князя М.С. Воронцова// Общероссийская и национальная идентичность». Материалы международной научно-практической конференции. 19-20 апреля 2012 г. – Пятигорск: ПГЛУ, 2012. С.452-456. (0,25 п. л.).
49.Лазарян С.С. Разведка в арсенале средств кавказского наместника князя М.С. Воронцова // Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа – VI. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск, 22-23 ноября 2013 г. – Пятигорск: ПГЛУ, 2013. С. 186-194. (0,5 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.
50.Лазарян С.С. Приоритеты переселенческой политики российских властей на Кавказе в 40-50-е годы XIX в. // Российская государственность в судьбах народов Кавказа-VII. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск, 12-13 декабря 2014 г. – Пятигорск: ПГЛУ, 2014. С.134-138. (0,25 п. л.).
51.Лазарян С.С. Города как пространство социокультурной адаптации автохтонного населения Северного Кавказа в процессе осуществления российского модернизационного проекта // Город в этнокультурном пространстве народов Кавказа / Ред. коллегия: Ю.Д. Анчабадзе (отв. ред.), Н.Д. Пчелинцева, Л.Т. Соловьева. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2014. С.21-34. (0,81 п.л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.