Баранова Светлана Измайловна

1. На защиту выносятся положения, образующие две группы: методические положения, вносящие уточнения в процедуру исследования изразца как предмета музейного комплектования и хранения, консервации и архитектурной реставрации, а также историко-культурные, рассматривающие изразцы как особую область исторических источников.
2. Изразцовый архитектурный декор изначально представлял неотъемлемую часть сооружения, его установка шла одновременно с кладкой стены, он хронологически связан с моментом строительства или капитальной перестройки. Следовательно, фасадная керамика может применяться для датировки архитектурных объектов: если дата изготовления изразцов известна, по ним можно датировать сам памятник (и наоборот: дата постройки здания близка дате изготовления изразцов).
3. Замены на копии отдельных архитектурных изразцов или целых серий на сооружениях XVI-XVII вв. начались еще в XVIII в. Следовательно, их присутствие на историческом сооружении не является надежным доказательством аутентичности и требует экспертизы подлинности как внутренней критики источника. Однако изразцы-копии позволяют в ограниченном диапазоне судить о прототипах, если те не сохранились.
4. Критериями подлинности изразца, при необходимости определить ее применительно к изразцам музейного хранения, служат: цвет и оттенки поливы; характер рельефа; составы глин и качество обжига; конструкция румпы, включая рисунок отверстия в ней; следы строительных растворов или сажи; способы крепления. Для изразцов, сохраняющихся в составе памятника архитектуры, дополнительный критерий подлинности - архитектурно-археологические натурные наблюдения над положением в кладке и выявление их возможных различий.
5. Традиционная классификация изразцов на архитектурные и «печные» условна и требует уточнения. Архитектурными можно считать только неразрывно связанные с фасадами зданий композиции. По информативной нагрузке, сакральному значению, они сравнимы со священными изображениями (иконами), летописными и церковно- учительными текстами. Это сложные, уникальные или мало тиражируемые объекты, отвечающие высокому статусу здания и даже повышающие его (в том числе благодаря декоративности). Это элитная, престижная модель, производившаяся по государственному (царскому, патриаршему) заказу и лишь в исключительных случаях доступная высшему кругу московского общества (представители двора, богатые монастыри, Гончарная слобода, жители которой непосредственно производили изразцы). Изразцы, обычно именуемые «печными», используют не только для облицовки печей, они часто попадают и на фасады. Их отличает широкое распространение и не столь высокая цена. Но, главное, это серийные, тиражные изделия, систематизированные для сборки малых архитектурных форм из заданных «стандартных» деталей, предлагаемых на рынке или обжигаемых по образцам в нужном количестве. Это изделия для городского среднего класса, которые, однако, могут закупаться и для царского обихода, причем закладывается модель отбора, определяющая подход к формированию облика бесчисленных дворцовых печей (печи царского дворца в Коломенском, путевые дворцы и др.).
6. Музейная и реставрационно-архитектурная экспертиза в ряде случаев не только участвует в атрибуции фасадной керамики и установлении конкретных мастеров - исполнителей изразцов, имена которых могут быть известны (Степан Полубес и др.). С ее помощью оценивается роль зодчего в создании изразцового декора, определяется его участие на стадии заказа и/или исполнения декорации (здание Главной аптеки и роль О. Д. Старцева).
7. Важный признак фасадной керамики Москвы - ее вариативность. В изразцовом убранстве использовали подчеркнуто ограниченное количество разновидностей изразцов, но изменения в сочетаниях, перестановки и цветовое разнообразие одних и тех же форм позволяло достичь эффекта разнообразия, упростив в то же время технологию, уменьшив потребность в квалифицированных мастерах и значительно сэкономив общие затраты производителя.
8. Генезис московского изразца обладает значительной, более столетия, протяженностью, с конца XV до начала XVII в. Процесс был не прогрессивно-эволюционным, но импульсивным. Это серия непродолжительных, не связанных друг с другом и не получивших развития, но ярких в социокультурном отношении опытов введения фасадной декоративной керамики как статусного элемента в монументальные (рельефные фризы церквей) и бытовые объекты (горшковые печные изразцы, разнородные «пробные» изделия).
9. Предпосылками усвоения стала организационная и технологическая готовность гончарного производства Москвы (уходящая корнями в производство глазурованной керамики X- XIII вв.) к удовлетворению возникавшей потребности в принятии двором и Церковью элементов «культурного кода» городов Европы. Процесс был прерывистым из-за невозможности постоянного участия иноземных мастеров, политической и социальной нестабильности в государстве во второй половине XVI в.
10. История развития изразца в Москве в XVII в. демонстрирует более полный эволюционный цикл развития архитектурной керамики, от использования небольших («печных») изразцов до распространения крупных монументальных изделий (крупные панно, составные раппорты, керамические иконы), определивших облик московского фасада. Однако до второй половины XVII в. элементы импульсивности в процессе сохраняются. Количественный состав памятников отражает динамику развития изразца. Прослеживается движение от единичных объектов первой половины XVII в. к резкому росту числа объектов (с конца 1660-х гг.), массовому производству в 1680-1690-х гг. Пик процесса приходится на последние годы XVII - первые годы XVIII в., а за ним следует падение в связи с резкой переменой культурного вектора.
11. Во второй половине XVII в. сложилась и существовала несколько десятилетий (конец 1650-х - 1690-е гг.) самостоятельная московская школа ценинного дела. В ее творениях выразились эстетические и духовные запросы горожан, благодаря ее появлению сложился особый городской стиль московского изразца. Ее существование обеспечило высший расцвет изразца в Московском государстве, для которого характерно высокое техническое совершенство резных форм, эмалевой поверхности, тянутые на круге сложные румпы, богатая цветовая палитра, а в композиционном отношении - крупные панно, составные раппорты, керамические иконы и монументальная эпиграфика. Введение нового вида изразцов (полихромных/ценинных) в городскую среду Москвы носило повсеместный характер. Потребность в изразцовом декоре, внимание к нему проявлялись в ходе развития московской культуры неоднократно и были органичны для нее.
12. Московскую школу производства изразцов составили профессиональные художники-технологи: выходцы из мастерских Ново-Иерусалимского монастыря, обученные в европейской традиции, и местные гончары, накопившие к середине XVII в. богатый опыт. Сложению школы способствовало развитие московского рынка ремесленной продукции и зачатки региональной специализации гончаров: московские мастера производили больше технологически сложной, высококачественной и дорогостоящей столовой (чернолощеной, поливной) посуды и печных изразцов; мастерские окрестных городов снабжали москвичей дешевой кухонной утварью.
13. По налаженным в среде московской городской торговли каналам изразец нашел дорогу в дома состоятельных горожан (ремесленников, торговцев, приказных), в усадьбы знатных землевладельцев и на фасады церквей. Изразцы производили и продавали в значительных количествах. Выделяется два типа заказа изразцов: специальный, рассчитанный на постройку уникального, индивидуально спроектированного здания, и стандартный, реализуемый через прямую рыночную закупку готового набора (или через типовой заказ). Художественно-технологическое отличие специально заказанных изразцов заключалось в нарезке новых форм-штампов, использовании особых технологических вариантов эмалей, нестандартных размеров и лицевых композиций.
14. Ко второй половине XVII в. интерес заказчика в лице двора и Церкви к новому декоративному стилю, который представляли эмалевые изразцы, определил их широкое применение в зданиях с важной идеологической, политико-репрезентативной и градостроительной функцией. Интенсивный рост производства в 1650- 1670-е гг. обеспечили беспримерно крупные, иногда уникальные по объему заказы архитектурных изразцов. Сложилась устойчивая, отработанная форма отношений исполнителей (придворные «государевы мастера») и заказчиков. Изразцовое производство в слободах Москвы выделилось в специализированный вид ремесла, передаваемого по наследству, с прохождением стадии ученичества и разделением труда. Как фасадная керамика, изразцы сохраняли характер статусных изделий до конца XVII в., использовались только на церковных и царских постройках. Но их использование не было юридически оформлено как исключительное право Церкви или царя. По мере усвоения технологии изразец широко распространился в городской культуре, охватив всю верхушку русского общества, которой стремились не уступать жители слобод, в первую очередь Гончарной, объединявшиеся желанием украсить местный храм не хуже. Кроме того, именно изразец обеспечил развитие и устойчивое распространение большой русской печи, в которой он служил не только декоративным, но и конструктивным элементом. Развитие этих конкретно-исторических форм подняло значение изразца до уровня базовых элементов, характеризующих культуру России Московского периода.
15. Московские изразцы стали одной из знаковых, универсальных черт культуры Московского государства эпохи его высшего расцвета. По огромной и все растущей территории Руси они распространяются («мигрируют») в XVII в. из единого центра путем перевозки готовых изделий и перемещения мастеров. Характерные, унифицированные типы встречаются повсюду и легко узнаваемы. Чему не противоречит начало формирования региональных версий московской модели: фиксируются локальные изменения технологического характера (форма румпы, качество рельефа и глазури), а главное, тематико-стилистические варианты.
16. Классификация сюжетов изразцов, общая иконография изразцового декора, а также технология свидетельствуют на всем протяжении истории русского изразца XV-XVII вв. о связи с европейским культурным ареалом. Предполагавшаяся в науке ориентальная струя не находит подтверждения в материале (отдельные восточные элементы проникают в московскую изразцовую орнаментику не с аналогичными по типу изделиями, а через распространенные композиции текстильного узора, применяемые и в Европе). В то же время именно изразцы демонстрируют использование западных импульсов для развития на местной почве своеобразного национального культурного явления. Они дают возможность наблюдать типичный для московской культуры механизм отбора, усвоения и творческой трансформации, опирающийся на вырабатывающиеся свойства национального художественного сознания и приводящий к сложению устойчивых форм орнамента, ставших специфически русскими.

1. Москва изразцовая / С. И. Баранова. – М.: Москвоведение; Московские учебники, 2006. – 400 с. (25 п. л.).

2.Русский изразец: записки музейного хранителя / С.И. Баранова; Правительство Москвы, Моск. гос. объед. худож. ист.-арх. и природно-ландшафтный музей-заповедник (Коломенское-Измайлово-Лефортово-Люблино). – М.: МГОМЗ, 2011. – 429 с. (54 п. л.).

3.Изразцовая летопись Москвы. – М.: Русский импульс, 2012. – 231 с. (29 п. л.).

4. Московский архитектурный изразец XVII века в собрании Московского государственного объединенного музея-заповедника Коломенское-Измайлово-Лефортово-Люблино. – М.: МГОМЗ, 2013. – 136 с. (17 п. л.).

5. Изразец в позднесредневековой Москве: конец XV–XVII век. М.: РГГУ, 2013. – 271 с. (30 п. л.).

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК:

1.Греющие красотой // Родина. Российский исторический журнал. – 1993. – № 10. – С. 78–80 (0,4 а. л.).

2.Рукодельных хитростей изрядные изыскатели // Родина. Российский исторический журнал. – 1994. – № 1. – С. 114–116 (0,4 а. л.).

3.Изразцовое действо // Родина. Российский исторический журнал. – 1994. – № 2. – С. 77–79 (0,3 а. л.).

4.К вопросу о подлинности изразцового декора памятников архитектуры Москвы 17 в. // Архитектурное наследство. – М., 2007. – Вып. 48. – С.106–117 (1 а. л.).

5.Проект Музея изразца в Измайлово // Вестник РГГУ. – М., 2009. – Вып. 15. – С. 311–315 (0,2 а. л.).

6.Надгробница XVII в. из церкви в Коровниках (г. Ярославль) // Российская археология. – 2008. – № 4. – С. 133–136 (0,3 а. л.).

7.Черепица в монашеском погребении Сретенского монастыря в Москве // Российская археология. – 2010. – № 1. – С. 140–142 (0,3 а. л.).

8.К вопросу о копиях в изразцовом декоре памятников архитектуры Москвы XVII века // Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПУ. – 2010. – № 1. – С. 48–56 (0,4 а. л.).

9.К вопросу о заказчиках и зодчих изразцового декора московских построек в конце XVII века // Вестник РГГУ. – М., 2010. – № 15 (58). – С. 261–269 (0,5 а. л.).

10.«А пожаловал их государь для подносу образцовых кафель». Изразцы из Коломенского дворца царя Алексея Михайловича // Родина. – 2011. – № 3. – С. 105–108 (0,3 а. л.).

11.«Изыскал фарфоровые массы» // Родина. – 2011. – № 11. – С. 93–94 (0,2 а. л.).

12.Керамические «надписи» в декоре московских храмов XVII в. // Российская археология. – 2011. – № 2. – С. 81–87 (0,75 а. л.).

13.Изразцовый декор церкви архидиакона Стефана в Заяузье // Архитектурное наследство. – М., 2011. – Вып. 54. – С. 102–121 (1 а. л.).

14.Архитектор Ф.Ф. Рихтер – первый исследователь русского изразца // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. – М., 2011. – Вып. 2 (5). – С. 163–179 (1 а. л.).

15.«Чем больше строишь, тем больше хочется строить…» // Родина. – 2011. – № 8. – С. 154–157 (0,3 а. л.).

16.Керамическая надпись из ротонды Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря // Вестник РГГУ. – М., 2011. – Вып.12. – С. 195–208 (0,7 а. л.).

17.О заказчиках изразцового декора церквей в Заяузье XVII в. // Вестник РГГУ. – М., 2012. – Вып. 6 (86). – С. 145–166 (1,4 а. л.).

18.Основные подходы к изучению московских изразцов // Вестник РГГУ. – М., 2012. – Вып. 11 (91). – С. 242–249 (0,4 а. л.).

19.Ярославские изразцы. Методы изучения // Вестник Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова. – Ярославль, 2012. – Вып. 2. – С. 37–41 (0,5 а. л.).

20.Изразцовый декор памятников архитектуры Великого Устюга / С. И. Баранова, Ю. Ю. Лисенкова // Архитектурное наследство. – М., 2012. – Вып. 56. – С. 77–94 (1 а. л.).

21.Источники инноваций в Московское изразцовое искусство XVII века // Вестник РГГУ. – М., 2013. – Вып. 7. – С. 200–207 (0,4 а. л.).

22.Московский изразец XVII века в пространстве России// Археология, этнография и антропология Евразии. – 2014. – №1 (57). – С. 98–106 (0,65 а. л.).

23.Реконструкция изразцовых печей Коломенского дворца. Степень достоверности // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. — М., 2014. — С. 56–72 (1,1 а. л.).

24.Московский изразец XVII века: от Белого моря до Поволжья и Сибири // Архитектурное наследство. – М., СПб., 2014. – С. 43–59 (1,3 а. л.).

Основные статьи и материалы научных конференций:

1.Зооморфные изображения на изразцах из коллекции музея «Коломенское». Образ грифона // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 1992. – Вып. 3. – С. 98–112 (0,5 а. л.).

2.История комплектования коллекции изразцов музея «Коломенское» // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 1993. – Вып. 5, ч. 1. – С. 104–119 (1,0 а. л.).

3.Кирпич старой Москвы // Московский архив: Историко-краеведческий альманах / Московское городское объединение архивов. – М., 1996. – Вып. 1. – С. 59–75 (1,0 а. л.).

4.История одной челобитной // Наше наследие. – 1997. – № 43– 44. – С. 31–37 (1,0 а. л.).

5.Подмосковная Атлантида // Наше наследие. – 1997. – № 43–44. – С. 22–29 (0,7 а. л.).

6.К вопросу о датировке Водовзводной башни в Коломенском // Культура средневековой Москвы. XVII век. / Ин-т археологии Рос. акад. наук. – М.: Наука, 1999. – С. 226–232 (0,4 а. л.).

7.К истории создания изразцового декора церкви Параскевы Пятницы в Охотном ряду // Археологические памятники Москвы и Подмосковья. – М., 2000. – Ч. 3. – С. 205–213. – (Труды / Музей истории города Москвы; вып. 10) (0,5 а. л.).

8.К вопросу о московских аналогиях в изразцовом декоре ярославских церквей // V научные чтения памяти И. П. Болотцевой (1944–1995): Сб. статей. – Ярославль, 2001. – С. 99–109 (0,5 а. л.).

9.«Разсадник изразцового дела в России» (к вопросу о новоиерусалимских аналогиях в изразцовом декоре Москвы 2-й половины XVII века) // Никоновские чтения в музее «Новый Иерусалим»: Сб. ст. / М-во культуры Моск. обл., Ист.-архитектур. и худож. музей «Новый Иерусалим». – М.: Сев. паломник, 2002. – С. 225–234 (0,5 а. л.).

10.Керамическая надпись из ротонды Воскресенского собора Ново-Иерусалимского монастыря // Никоновские чтения в музее «Новый Иерусалим»: Сб. ст. / М-во культуры Моск. обл., Ист.-архитектур. и худож. музей «Новый Иерусалим». – М.: Сев. паломник, 2002. – С. 133–139 (0,5 а. л.).

11.Примерная программа дисциплины «Основные направления и формы музейной деятельности» федерального компонента цикла общепрофессиональных дисциплин ГОС ВПО второго поколения по специальности 021000 «Музеология» / авт.-сост.: С. И. Баранова, Т. П. Поляков, Л. Я. Ноль, В. М. Ковригина // Музеология: специальность 021000: гос. образовательный стандарт высш. проф. образования и примерные программы дисциплин федер. компонента: (циклы общепроф. дисциплин и дисциплин специальности) / М-во образования Рос. Федерации, Рос. гос. гуманитарный ун-т, Учеб.-метод. об-ние вузов Рос. Федерации по образованию в обл. ист.-архивоведения. – М.: РГГУ, 2002. – С. 325–339 (0,1 а. л.).

12.Керамическая «летопись» колокольни храма Святых Адриана и Наталии (Святых Апостолов Петра и Павла) в Москве // Искусство христианского мира. – М., 2003. – Вып. 7. – С. 221–233 (1,0 а. л.).

13.Геральдические орлы в московской фасадной керамике XVII в. – элемент декора и эмблема государства // Искусство христианского мира. – М., 2004. – Вып. 8. – С. 260–270 (0,8 а. л.).

14.Клейма на керамических облицовочных изделиях XIX – нач. ХХ веков / С. И. Баранова, М. Ю. Горячева // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 2004. – Вып. 8. – С. 96–11 (0,5 а. л.).

15.Петр Великий и Москва: Каталог выставки. – М., 1998. – С. 47, С. 110, С. 129–130 (0,1 а. л.).

16.Золотой век московской архитектурной керамики // Стиль московского изразца. – М., 2005. – Без страниц (0,4 а. л.).

17.Проблемы изучения изразцового декора памятников архитектуры Москвы XVII в. // Ростовский Архиерейский дом и русская художественная культура второй половины XVII века (материалы конференции 21–23 сентября 2005 г.). – Ростов, 2006. – С. 60–71 (0,4 а. л.).

18.Миграция московских изразцов // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 2007. – Вып. 9. – С. 64–78 (0,7 а. л.).

19.К вопросу о реконструкции печей Коломенского дворца // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 2007. – Вып. 10. – С. 118–134 (1 а. л.).

20.Изразцовый декор Москвы XVII века: проблемы иконографического анализа // Искусство христианского мира. – М., 2007. – Вып. 10. – С. 490–504 (1 а. л.).

21.Буткеевы // Московская энциклопедия / [редкол.: С. О. Шмидт (гл. ред.) и др.]. – М.: Москвоведение, 2007. – Т. 1: Лица Москвы, кн. 1: А–З. – С. 246 (0,25 а. л.).

22.Новые данные о ранних видах московского керамического декора // Московская Русь. Проблемы археологии и истории архитектуры. К 60-летию Л. А. Беляева. – М.: Институт археологии РАН, 2008. – С. 374–393 (0,5 а. л.).

23.К истории реставрации изразцового декора Москвы XVII века // Кадашевские чтения. – М., 2008. – Вып. 3. – C. 162–167 (0,5 а. л.).

24.Кирпич как орудие национальной самоидентификации // Антиквариат. – 2008. – № 35 (57). – С. 100–107 (0,5 а. л.).

25.Русские печи и камины в изобразительном искусстве // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 2008. – Вып. 11. – С. 129–138 (0,4 а. л.).

26.Проект «Музея изразца» в Измайлове // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 2009. – Вып. 12. – С. 267–276 (0,3 а. л.).

27.Роль исполнителя и заказчика в производстве московских фасадных изразцов XVII в. // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 2009. – Вып. 12. – С. 210–233 (0,7 а. л.).

28.Типология заказа в древнерусском производстве фасадных изразцов в Москве // Искусство христианского мира. – М., 2009. – Вып. 11. – С. 504–519 (1 а. л.).

29.Древнерусский изразец и московская архитектура рубежа XIX–XX вв. // Федор Шехтель и эпоха модерна. Международная научная конференция к 150-летию со дня рождения Ф.О. Шехтеля. – М., 2009. – С. 173–174 (0,2 а. л.).

30.К вопросу об уточнении датировок фасадной керамики Москвы XVII века // Кадашевские чтения. Сборник докладов конференции. – М., 2009. – С. 125–136 (0,3 а. л.).

31.Делаем музей изразца // Музей. – 2009. – № 36. – С. 36–40 (0,4 а. л.).

32.Реставрационная деятельность Ф.Ф. Рихтера и возрождение символики эпохи Московского царства (на примере реставрации палат Романовых в Москве) // Историография источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин. Материалы XXII Международной научной конференции. – М., 2010. – С. 145–148 (0,2 а. л.).

33.Московские изразцы: формы миграции // XIV научные чтения памяти И. П. Болотцевой. – Ярославль, 2010. – С. 119–128 (0,8 а. л.).

34.Каталог выставки «Святая Русь». Франция, Париж, Лувр.= Sainte Russie. L’art russe, des origines à Pierre le Grand. – S. 645–647 (0,3 а. л.).

35.Изразцовый декор памятников архитектуры Москвы XVII в. Типология заказа // Третьи всероссийские краеведческие чтения. – М., 2010. – С. 168–172 (0,5 а. л.).

36.Музей московского изразца в Измайлове // Третьи всероссийские краеведческие чтения. – М., 2010. – С. 83–87 (0,2 а. л.).

37.Изразцовый декор здания Главной аптеки // Исторический музей – энциклопедия отечественной истории и культуры. – М., 2010. – С. 304–320. – (Труды / Государственный исторический музей; вып. 182) (1 а. л.).

38.Золотой век московского изразца // Московский журнал. – 2010. – № 7 (235). – С. 11–28 (0,7 а. л.).

39.Московский изразец: жажда цвета // Московское наследие. – 2010. – № 4 (15). – С. 7–8 (0,3 а. л.).

40.Орлы и львы Крутицкого терема // Московское наследие. – 2010. – № 4 (15). – С. 9–10 (0,2 а. л.).

41.Расцвет русского изразечного дела // Русское искусство XVII века. – М., 2010. – С. 24–29 (0,2 а. л.).

42.Памятник эпиграфики. Об атрибуции и реставрации керамической надписи на колокольне храма Святых Адриана и Наталии в Москве // Живой город: рro et contra: о московской реставрации. – М.: Арт-Реставрация, 2010. – С. 110–115 (0,4 а. л.).

43.Изразцы из Коломенского дворца: география трансформации художественных импульсов // Историческая география: пространство человека VS человек в пространстве. Материалы Международной XXIII научной конференции. – М., 2011. – С. 158–161 (0,1 а. л.).

44.Изразцы из Коломенского дворца: трансформации художественных импульсов // Коломенское. Материалы и исследования. – М., 2011. – Вып. 13. – С. 197–216 (1 а. л.).

45.Печи Коломенского дворца. Достоверность реконструкции // Музей. – 2011. – № 4. – С. 52–58 (0,4 а. л.).

46.Изразцовый декор шатровых колоколен Москвы XVII века // Кадашевские чтения. – М., 2011. – Вып. 8. – С. 97–102 (0,4 а. л.).

47.Декорированная нагробница некрополя Неждановских в церкви Иоанна Златоуста в Ярославле // XVI научные чтения памяти И.П. Болотцевой. – Ярославль, 2011. – С. 56–70 (0,5 а. л.).

48.Каталог выставки «Святая Русь». – М, 2011. – С. 224–225, 494– 495 (0,4 а. л.).

49.Изразцовый декор шатровых колоколен Москвы XVII века // Кадашевские чтения. – М., 2011. – Вып. 8. – С. 97–102 (0,5 а. л.).

50.К вопросу об авторстве изразцового декора Главной аптеки в Москве // XIII Научная конференция «Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства». – М., 2011. – С. 160–165 (0,3 а. л.).

51.К вопросу об изучении ярославского изразца // XVI научные чтения памяти И. П. Болотцевой. – Ярославль, 2012. – С. 5–28 (0,6 а. л.).

52.Каталог выставки «Рождение образа. Форма и цвет». – М, 2012. – С. 78 (0,2 а. л.).

53.Реставрационная деятельность А. В. Филиппова // Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище. – М., 2012. – С. 367–381 (1 а. л.).

54.Русский изразец как исторический источник // Археография музейного предмета. Материалы Международной научной конференции. – М, 2012. – С. 28–31 (0,2 а. л.).

55.Изучение позднесредневековых московских изразцов. Формирование методики // Искусство христианского мира. – М., 2013. – Вып. 13. – С. 307–325 (1 а. л.).

56.Роль П.Д. Барановского в создании коллекции архитектурных изразцов Московского государственного объединенного музея-заповедника // Шестые Всероссийские краеведческие чтения. – М., 2013. – С. 250–259 (0,7 а. л.).

57.Керамическая надпись ротонды Ново-Иерусалимского монастыря // Реставрация и исследование памятников культуры. – М., 2013. – Вып. 6. – С. 29–37 (0,6 а. л.).

58.Геральдика и эпиграфика в изучении изразцового декора памятников архитектуры Москвы XVII в. // Вспомогательные исторические дисциплины в современном научном знании: Материалы XXV Международной конференции. – М., 2013. – Ч. 2. – С. 201–202 (0,15 а. л.).

59.Строительная керамика и строительные материалы Москвы // Москва. Наука и культура в зеркале веков. Все тайны столицы. – М.: АСТ, ОГИЗ, 2013. – С. 319–408 (4 а. л.).

60.«Поднос образцовых кафель». Изразцы и изразцовых дел мастера-ценинники // Белорусы Москвы. XVII век. – Минск, 2013. – С. 266–291 (1 а. л.).

61.Дворец в Коломенском // Белорусы Москвы. XVII век. – Минск, 2013. – С. 292–307 (1 а. л.).

62.Опыт реконструкции древнерусских печей в Московском государственном объединенном музее-заповеднике // К двадцатилетию высшей школы реставрации РГГУ: академическое искусствоведение, археология, научная реставрация сегодня. Материалы научной конференции. – 2013. – (Артикульт; № 12 (4-2013). – С. 81–82 (0,1 а. л.).

63.Русский изразец XVII века как исторический источник // От смуты к империи. Новые открытия в области археологии и истории России XVI–XVIII вв. Тезисы докладов научной конференции. – М., 2013. – С. 4–5 (0,1 а. л.).

64.Московский изразец XVII века как исторический источник. Вспомогательные и специальные науки истории в XX – начале XXI вв.: призвание, творчество, научное служение историка. Материалы конференции. – М., 2014. – С. 120–123 (0,2 а. л.).