Тищенко Наталья Викторовна

1. Пенитенциарная система, сформировавшаяся в XVIII-XIX веках, испытывала влияние следующих стратегий: экономической (индустриальное общество), политической (различные формы представительской власти) и исследовательской (развитие знаний о человеке). Распространение влияния либеральных теорий, наделение всех групп населения равными гражданскими правами и интерпретация индивида как сложного биосоциального существа привели к появлению пенитенциариев, направленных на исправление осужденных и формирование социально приемлемых типов граждан. В современной культурной ситуации функционирование пенитенциарной системы не соответствует тем идеологическим основам, которые повлияли на ее формирование. Пенитенциарная система трансформируется в замкнутое самодостаточное пространство, не способное в полной мере эффективно реагировать на новые типы совершаемых преступлений. Общественно опасная преступная деятельность и социокультурные, экономические, гендерные характеристики преступника не подчиняются логике действующей системы наказания, основанной на принципах изоляции и исправления осужденного.
2. На процесс распространения ценностей тюремной субкультуры оказали влияние три аспекта: исторический, социальный, культурный. Исторический аспект заключается в следующем: в отечественной культуре исторический опыт не связывает исправительную систему с понятиями законности и справедливого наказания, а соотносит с такими понятиями как «произвол власти» или «превратности судьбы». Социальный аспект процесса определяется количеством осужденных и социальной диффузией тюремного населения. В местах лишения свободы оказываются представители самых различных социальных групп, которые в условиях барачной (артельной) системы содержания лишены индивидуального пространства и подвержены активному влиянию уголовной среды. Культурный аспект связан с тем, что нормы тюремной субкультуры, не подвергаемые рефлексии и критическому анализу, становятся частью повседневной культуры; они являются органичной составляющей повседневного языка, традиций, принципов взаимодействия между индивидами. Ценности тюремной субкультуры используются современными литературными текстами и кинотекстами, в которых они представлены неотъемлемой частью повседневной культуры.
3. С точки зрения информационно-семиотической методологии наиболее эффективным направлением исследования тюремной субкультуры может стать выявление в доминирующей культуре тех смыслов и знаков, которые способствуют проникновению ценностей тюремной субкультуры в различные сферы культуры. В настоящее время можно говорить о преобладании структурно-функционального подхода к исследованию тюремной субкультуры, в рамках которого она представлена формально, через общую классификацию ролей и статусов. Как зарубежные, так и отечественные исследователи исходят из априорного противопоставления тюремной субкультуры остальному обществу. Подобная точка зрения связана с характерной для большинства работ идеологической предпосылкой - тюремная субкультура подрывает легализованный социальный порядок и необходимо выработать эффективные методы предотвращения ее влияния через систему адаптационных механизмов для осужденных, чтобы после освобождения они не становились источником распространения в обществе криминального образа жизни. Однако данная исследовательская позиция не объясняет механизмы формирования тюремной субкультуры, которые кроются в системе взаимодействий самого общества и культуры в целом.
4. Сравнительный анализ европейских концепций пенитенциарных систем и отечественного опыта создания пенитенциариев показывает, что в России формирование пенитенциарной системы сопровождалось недостаточным и непоследовательным изменением законодательной базы и не соответствовало устойчивым для отечественной культуры представлениям о таких ценностях, как «свобода», «жизнь» и «частная собственность». Расхождение принципов функционирования классической пенитенциарной системы с традиционными для отечественной культуры установками можно выявить в юридической, экономической и идеологической сферах, что привело к возникновению трех тенденций, сформировавшихся в отечественной культуре в XX веке: 1) идеализации определенных представителей тюремной субкультуры как источников критериев справедливости и законности, которые дискредитируют официальные принципы справедливости и свободы личности; 2) формирования системы нелегальных, внеправовых взаимосвязей и отношений, способной конкурировать с официальной властью; 3) неэффективных механизмов по локализации символического пространства тюремной субкультуры. Результатом совокупного влияния этих тенденций является проникновение тюремной субкультуры в структуры власти, идеологию, моральные установки, художественное творчество, то есть в основные культурные сферы.
5. Одним из динамичных культурных артефактов, содержащих примеры распространения ценностей тюремной субкультуры, выступают литературные произведения, посвященные местам лишения свободы и созданные в 40-90-е гг. XX столетия. Анализ способов репрезентации тюремной субкультуры в текстах позволяет проследить динамику механизмов ее влияния через художественные практики. Анализируемые литературные тексты рассматриваются в качестве частей конкретных дискурсивных практик, содержащих мифологические структуры, способы идентификации, стратегии борьбы и гегемонии, а не как результаты индивидуального художественного творчества. Любая дискурсивная практика в качестве конечного своего продукта полагает производство системы представлений, знаний, институционально организованных и выраженных в определенных социальных практиках. Продуктивность дискурсивной практики определяется частотой воспроизводимости ее концепций в социальных институтах и практиках повседневной жизни. Игнорирование указанными системами дискурса приводит к тому, что он оказывается частью дискурсивного архива.
6. Анализ литературных произведений о тюремной субкультуре, созданных отечественными авторами в 40-90-х гг. XX столетия, выявил наличие трех типов дискурса. Первый дискурс - «метафизический» - связан с интеллектуальной отечественной традицией в литературе и его основная цель - «познать природу вещей», определить способы достижения истины. Второй дискурс - «рефлексивный» - относится к диссидентскому движению в отечественной культуре и направлен на утверждение экзистенциального, правового, социального статуса личности. Третий тип дискурса - «дидактический» - связан с массовой культурой и его целью является создание рекомендаций по взаимодействию с тюремной субкультурой. Изменения от метафизического и рефлексивного дискурсов к дидактическому представляют собой движение от исповедальности дискурса о тюремной субкультуре к его коммерциализации, от экзистенциальных установок к практицизму и функционализму, от поиска подлинности бытия к созданию текстовых симуляций, от дискурса научно-исследовательского к дискурсу массовой культуры.
7. В метафизическом дискурсе имеются следующие концептуальные установки, которые оказались невостребованными в современном культурном пространстве и способствовали его трансформации в дискурсивный архив. Во-первых, заявленная цель метафизического дискурса - сформировать механизмы защиты против уничтожения личности - при взаимодействии дискурса с реальностью лагерной жизни оказывается не достижимой и подменяется идей физического выживания. Поставленную цель - доказать приоритет духовной жизни перед физическим выживанием - метафизический дискурс не сумел достичь. Во-вторых, метафизический дискурс принципиально отказывается от создания рекомендаций, разработки успешных моделей поведения в местах лишения свободы, утверждая уникальность экзистенциального опыта. Антипрагматичная направленность метафизического дискурса в условиях современной культуры интерпретируется как дискурсивный недостаток. В-третьих, требование метафизического дискурса распространить знания о тюремной субкультуре в обществе получило искаженный эффект - в общественном сознании не сформировались устойчивая неприязнь и нетерпение к тюремной субкультуре, а, напротив, последующими художественными практиками (кинотекстами, другими литературными дискурсами) был сконструирован героический образ осужденного, противостоящего несправедливой официальной власти.
8. Основными характеристиками рефлексивного дискурса являются: максимальная субъективизация, использование принципа «карнавальности» при описании реальности, толерантное отношение к уголовной субкультуре в противовес абсолютному неприятию уголовной среды дискурсом метафизическим. К числу дискурсивных проблем, препятствовавших распространению рефлексивного дискурса, относятся: во-первых, обесценивание понятий «жизни» и «смерти» в системе высказываний рефлексивного дискурса, стремление продемонстрировать нелегитимность официальных стратегий наказания посредством разрушения абсолютной ценности - «жизни» - привело к возникновению ценностного вакуума и утрате идеологической целостности дискурса; во-вторых, рефлексивный дискурс отрицает возможность контроля внутреннего мира индивида со стороны официальной власти, оставляя вне критики дискурса властные технологии, направленные на контроль над индивидуальными потребностями и характеристиками личности; в-третьих, ирония и глубокое сомнение в эффективности собственной системы высказываний лишили рефлексивный дискурс возможности актуализоваться и быть поддержанным какой-либо социальной и культурной практикой.
9. Наиболее востребованным и тиражируемым последующими культурными практиками является дидактический дискурс, характеризующийся следующими чертами: экономическая целесообразность, совпадение со структурами повседневного мышления и речи, утрированная ритуализация тюремной жизни. Соответствие концептов дидактического дискурса о тюремной субкультуре характеристикам массовой культуры и общества потребления является главной причиной востребованности дидактического дискурса. В текстах дидактического дискурса используется большое количество распространенных в повседневной культуре метафор, психологические приемы устрашения, что сближает его с масс-медийным дискурсом. Система высказываний дидактического дискурса максимально сближается с лексикой, характерной для мест лишения свободы, определения которых репрезентируются дидактическим дискурсом как наиболее точные и адекватные современным реалиям. Ритуалы, традиции и ценности тюремной субкультуры представляются дидактическом дискурсом как эффективные стратегии по поддержанию социального порядка и справедливости. Главной чертой индивида с позиции дидактического дискурса должна быть способность быстро адаптироваться к сложившимся обстоятельствам.
10. Влияние дидактического дискурса о тюремной субкультуре и некоторые трансформации его базовых концептов можно обнаружить в кинотекстах с криминальной тематикой, созданных в конце XX - начале XXI вв. Информационно-семиотическая методология позволяет интерпретировать кинотекст как совокупность сообщений, связанных между собой внутренней логикой, расшифровка и декодирование которых предусматривают не только понимание авторской точки зрения, но и интерпретацию зрительского восприятия, опирающегося на распространенные в той или иной степени культурные коды. Исходя из данного определения, в кинотекстах выделяются «коды-образы» - характерные для определенной культуры коннотации, идеи, которые могут быть выражены через набор высказываний, визуальную систему, художественные образы, материально-предметный мир. Сюжеты фильмов рассматриваются как специфические культурные практики, которые воспроизводятся многочисленными группами людей в разнообразных ситуациях.
11. Анализ кинотекстов позволил выделить пять стратегий репрезентации тюремной субкультуры и в основе каждой из них находится механизм «когнитивной дискриминации», то есть смысл и значение одного явления преувеличиваются за счет принижения и искажения смысла и значения другого явления: 1) романтизация героя-осужденного осуществляется как через лингвистическую систему (сюжет, диалоги), так и нелингвистическую систему (характерная внешность героя, манера одеваться, музыкальные темы героя); 2) идеализация криминального сообщества и смысловое замещение таких понятий как преданность, дружба, служение, честь; 3) дискредитация официальной власти и окончательное слияние ее с криминальной и тюремной средой; 4) репрезентация гипертрофированных образов силы; 5) максимальное расширение метафоры тюрьмы, когда структура тюремной жизни воспроизводится большинством сфер человеческой жизнедеятельности.

1. Тищенко Н.В. Интерпретация тюремной субкультуры в отечественной культуре: монография / Н.В. Тищенко. – Саратов: ООО «Издательский центр «Наука», 2012. – 183 с. [11,4 п.л.]. ISBN 978-5-9999-1523-8

2. Тищенко Н.В. Гендерные аспекты тюремной субкультуры в современной России: монография / Н.В. Тищенко. – Саратов: Наука, 2007. – 178 с. [11,1 п.л.]. ISBN 978-5-91272-253-0

3. Михайлова (Тищенко) Н.В. Социальная антропология насилия / В.Н. Ярская, В.В. Щебланова, И.Ю. Суркова и др. / под ред. В.Н. Ярской. – Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т, 2005. – 125 с. [1,5 п.л.]. ISBN 5-7433-1512-4

4. Михайлова (Тищенко) Н.В. Гендерная экспертиза Уголовно-исполнительного кодекса РФ: власть закона и власть практики / Н.В. Михайлова // Гендерная экспертиза социальной политики и социального обслуживания на региональном уровне; под ред. Е.Р. Ярской-Смирновой, Н.И. Ловцовой. – Саратов: Научная книга, 2003. С. 272-292. [2 п.л.]. ISBN 5-93888-322-9

В изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

5. Тищенко Н.В. Свобода и несвобода в пространстве литературных текстов: дискурс-анализ произведений, посвященных ГУЛагу / Н.В. Тищенко // Философия и культура. – 2013. – № 4. – С. 499-509 [0,6 п.л.]. ISSN 1999-2793

6. Тищенко Н.В. Философские основания и социокультурные последствия альтернативных способов наказания / Н.В. Тищенко // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – 2013. – № 5 (31). Ч. 2. – С. 190-193.[0,6 п.л.]. ISSN 1993-5552

7. Тищенко Н.В. Дискурс-анализ литературных текстов: методологические предпосылки / Н.В. Тищенко // Вопросы культурологии. – 2013. – № 2. – С. 27-33 [0,5 п.л.]. ISSN 2073-9702

8. Тищенко Н.В. Тюремная субкультура: понятие, характеристика, особенности / Н.В. Тищенко // Вестник Саратовского государственного технического университета. – 2013. - № 2. – С. 43-49. [0,5 п.л.]. ISSN 1999-8341

9. Тищенко Н.В. Три типа дискурса о тюремной субкультуре в отечественной литературе XX столетия / Н.В. Тищенко // Мир науки, культуры и образования. – 2013. – № 1 (38). С. 240-243 [0,5 п.л.]. ISSN 1991-5497

10. Тищенко Н.В. Гуманитарная инноватика как эффективная стратегия по преодолению влияния тюремной субкультуры / Н.В. Тищенко // Инновационная деятельность. – 2013. – № 1 (24). Ч. 2. – С. 131-138. [0,6 п.л.]. ISSN 2071-5226

11. Тищенко Н.В. Развитие системы наказания и типов преступлений от эпохи Просвещения до наших дней / Н.В. Тищенко // Социум и власть. – 2012. – № 5. – С. 86-91 [0,5 п.л.]. ISSN 1996-0522

12. Тищенко Н.В. Мифологизация тюремной субкультуры в советском кинематографе: анализ двух кинотекстов / Н.В. Тищенко // Социологический журнал. – 2011. – № 4. – С. 54-69 [1 п.л.]. ISSN 1562-2495

13. Тищенко Н.В. Развитие представлений о тюремной субкультуре в исследовательской литературе / Н.В. Тищенко // Философия права. – 2011. – № 5. – С. 88-92 [0,5 п.л.]. ISSN 1817-7085

14. Тищенко Н.В. Возможность применения количественных методов в исследованиях феноменов культуры / Н.В. Тищенко // Обсерватория культуры. – 2011. – № 3. – С. 105-109 [0,5 п.л.]. ISSN 2072-3156

15. Тищенко Н.В. Герой-одиночка и криминальное сообщество: стратегии сосуществования в пространстве кинотекста / Н.В. Тищенко // Вопросы культурологии. – 2011. – № 5. – С. 111-116 [0,5 п.л.]. ISSN 2073-9702

16. Тищенко Н.В. Ценности и нормы тюремной субкультуры в российском кинематографе конца XX – начала XXI вв. / Н.В. Тищенко // Гуманитарные и социально-экономические науки. – 2010. – № 5 (54). – С. 61-66 [0,8 п.л.]. ISSN 1997-2377

17. Тищенко Н.В. Представления о пенитенциарной системе и осужденных в отечественной культуре / Н.В. Тищенко // Юрист. Правовед. – 2010. – № 2 (39). – С. 24-28 [0,5 п.л.]. ISSN 1817-7093

18. Тищенко Н.В. История ГУЛага в современных кинотекстах / Н.В. Тищенко // Вопросы культурологии. – 2010. – № 5. – С. 55-61 [0,5 п.л.]. ISSN 2073-9702

19. Тищенко Н.В. Эмпирическое и теоретическое пространство социологии культуры / Н.В. Тищенко // Вопросы культурологии. – 2009. – №4. – С. 32-36 [0,5 п.л.]. ISSN 2073-9702

В академических периодических изданиях

20. Тищенко Н.В. ГУЛАГ и дискурсивные практики: «крутой маршрут» русских писателей в советских лагерях / Н.В. Тищенко // Философские исследования. – 2012. – № 3. – С. 1-43. URL: http://e-notabene.ru [1 п.л.]. ISSN 2306-0174

В зарубежных изданиях

21. Тищенко Н.В. Стратегии формирования идентичности в местах лишения свободы / Н.В. Тищенко // Научные исследования и их практическое применение. Современное состояние и пути развития: сб. науч. тр. SWorld по материалам Междунар. науч.-практ. конф. Т. 21. – Одесса: Черноморье, 2011. С. 55-65 [0,4 п.л.]. ISSN 2224-0187

22. Tishchenko N. Gender Examination of the Criminal Legislation of Russian Federation / N. Tishchenko // Современный взгляд на юриспруденцию: монография: в 2 кн. Кн. 1 / под общ. ред. С.В. Куприенко; SWorld. – Одесса: Одесский нац. ун-т, 2012. С. 91-111 [2 п.л.]. ISBN 978-966-2769-08-1

23. Тищенко Н.В. Репрессивная теория власти и культуры М. Фуко / Н.В. Тищенко // Спецпроект: анализ научных достижений: материалы VI Междунар. науч.-практ. конф.: в 7 т. Т. 2. – Днепропетровск: Бiла К.О., 2011. С. 17-20 [0,4 п.л.]. ISBN 978-966-2447-72-9

24. Тищенко Н.В. Гуманитарная экспертиза условий содержания в местах лишения свободы в российской федерации / Н.В. Тищенко // Альянс наук: ученый – ученому: материалы VI Междунар. науч.-практ. конф.: в 8 т. Т. 2. – Днепропетровск: Бiла К.О., 2011. С. 113-116 [0,4 п.л.]. ISBN 978-966-2447-41-5

25. Tischenko N. Images of Criminality and Types of Illegality in Modern Culture / N. Tishchenko // Russian Sociology in Turbulent Times / Ed. by V.A. Mansurov. Moscow-Geneva: RSS, 2011. 1 CD ROM. P. 557-560.[0,4 п.л.]. ISBN 978-5-904804-05-3

26. Tischenko N. Making a criminal image in native cinematography / N. Tishchenko // European Society or European Societies: a View from Russia / Ed. by V.A. Mansurov. Moscow-Lisbon: RSS, 2009. Р. 398-400. [0,4 п.л.]. ISBN 978 -5-91146-210-9

В материалах международных и российских конференций

27. Тищенко Н.В. Творчество и изоляция: особенности текстов советских диссидентов / Н.В. Тищенко // Феномен творческой личности в культуре: Материалы V Фатющенковских чтений: в 2-х тт. – М.: ФИЯР МГУ, 2012. Т. 2. С. 374-383. [0,7 п.л.]. ISBN 978-5-88091-133-5

28. Тищенко Н.В. «А душу можно ль рассказать…»: особенности формирования жизненных стратегий осужденными (на примере биографических интервью) / Н.В. Тищенко // Современная социология – современной России: сб. ст. памяти первого декана факультета социологии НИУ ВШ А.О. Крыштановского [Электронный ресурс] / НИУ ВШ; РОС: СоПСо. – М.: НИУ ВШ, 2012. 1 электрон. диск (CD-РОМ). С. 378-389. [0,8 п.л.]. ISBN 978-5-904804-08-4

29. Тищенко Н.В. Бродяжничество и бездомность как угрозы целостности городского пространства / Н.В. Тищенко // Искусство и власть в пространстве города: материалы Второй межрегион. науч.-практ. конф. / под ред. А.В. Учаева. – Саратов: ООО «Издательский центр «Наука»», 2012. С. 162-169 [0,4 п.л.]. ISBN 978-5-9758-1399-2

30. Тищенко Н.В. Роль авторской методологии в культурологических исследованиях / Н.В. Тищенко // Материалы IV Фатющенковских чтений. – М.: МГУ, 2011. С. 275-283 [0,6 п.л.]. ISBN 978-5-88091-117-9

31. Тищенко Н.В. Литература и практики исключения: дискурс-анализ произведений, посвященных тюремной субкультуре / Н.В. Тищенко // Социологические методы в современной исследовательской практике: сб. ст., посв. памяти первого декана факультета социологии НИУ ВШЭ А.О. Крыштановского / отв. ред. и вступ. ст. О.А. Оберемко; НИУ ВШЭ, ИС РАН, РОС. – М.: НИУ ВШЭ, 2011. С. 365-373 [0,6 п.л.]. ISBN 978-5-904804-03-9

32. Тищенко Н.В. Две культуры исследования: «различие» и «повторение» текстов Ж. Делеза и М. Фуко / Н.В. Тищенко // Экология: синтез естественно-научного, технического и гуманитарного знания: материалы Всерос. науч.-практ. конф. – Саратов: СГТУ, 2010. С. 474-476 [0,4 п.л.]. ISBN 978-5-7433-2423-1

33. Тищенко Н.В. Новые формации тюремных субкультур: власть, закон и сила в кинотекстах 90-х гг. XX столетия / Н.В. Тищенко // Третий Российский культурологический конгресс (с международным участием): тез. докл. – СПб.: Эйдос, 2010. С. 16-17 [0,1 п.л.]. ISBN 978-5-904745-10-3

34. Тищенко Н.В. Образ преступника в современном кинематографе / Н.В. Тищенко // Синергия культуры и динамика культурных процессов: сб. науч. ст. – Саратов: ООО Изд-во «КУБиК», 2009. С. 177-181 [0,4 п.л.]. ISBN 978-5-91818-017-4

35. Тищенко Н.В. Гендерный анализ системы наказания в Российской Федерации / Н.В. Тищенко // Психология власти – 2008: материалы Второй Междунар. науч. конф., 14-15 января 2008 / под науч. ред. А.И. Юрьева. – СПб.: Типография Изд-ва СПбГУ, 2008. С. 265-273 [0,5 п.л.]. ISBN 5-65263-031-4

36. Тищенко Н.В. Современные вызовы культурной политике / Н.В. Тищенко // Перспективы общественного развития в эпоху столкновения цивилизаций: сб. науч. работ: в 2 ч. – Саратов: Научная книга, 2007. Ч. 1. С. 62-67 [0,5 п.л.]. ISBN 978-5-9758-0435-8

37. Тищенко Н.В. Конструирование гендерной идентичности в условиях лишения свободы (на материалах качественного анализа интервью с осужденными) / Н.В. Тищенко // Первый российский культурологический конгресс: программа, тез. докл. СПб.: Эйдос, 2006. С. 346 [0,1 п.л.]. ISBN 5-88607-037-0

38. Тищенко Н.В. Женская преступность и асимметричный гендерный порядок современного общества / Н.В. Тищенко // Проблемы социально-гуманитарных наук в эпоху цивилизационного кризиса: сб. науч. ст.: в 2 ч. – Саратов: Научная книга, 2006. Ч. 2. С. 111-114 [0,3 п.л.]. ISBN 5-9758-0217-2

39. Тищенко Н.В. Роль этнической и сексуальной политики в современной культуре / Н.В. Тищенко // Основания и парадигмы современного общественного развития: сб. науч. ст.: в 2 ч. – Саратов: Научная книга, 2005. Ч. 2. С. 77-81 [0,4 п.л.]. ISBN 5-9388 -807-7

40. Михайлова Н.В. Современные военные стратегии и гендерная идентичность / Н.В. Михайлова //. Социальные идеалы в стратегиях общественного развития: межвуз. науч. сб.: в 2 ч. – Саратов: Научная книга, 2005. Ч. 2. С. 236-241 [0,5 п.л.]. ISBN 5-9388-717-8

41. Михайлова (Тищенко) Н.В. Пенитенциарная система России: попытка антропологической экспертизы / Н.В. Михайлова // Современное российское общество: власть экспертизы: межвуз. науч. сб. – Саратов: Изд-во Сарат. мед. ун-та, 2003. С. 228-238 [0,8 п.л.]. ISBN 5-7213-0247-Х

42. Михайлова (Тищенко) Н.В. Новая генерация женской преступности / Н.В. Михайлова // Интеграционные процессы в современном обществе: материалы Всерос. науч.-практ. конф. / под ред. М.Э. Елютиной. – Саратов: Аквариус, 2003. С. 155-159 [0,4 п.л.]. ISBN 5-94942-010-5

43. Михайлова (Тищенко) Н.В. Образование как средство ресоциализации в условиях тюремного заключения / Н.В. Михайлова // Образование для всех: пути интеграции: сб. науч. ст. – Саратов: СГТУ, 2003. С. 224-231 [0,6 п.л.]. ISBN 5-7433-1206-0

44. Михайлова (Тищенко) Н.В. Социальные трансформации и понятие «пагубные привычки» в медицине / Н.В. Михайлова // Проблемы нормы и патологии: современные дискурсивные практики: материалы Междунар. науч.-практ. конф. – Саратов: Изд-во Сарат. мед. ун-та, 2002. С. 35-40 [0,4 п.л.]. ISBN 5-7213-0294-1

В других изданиях

45. Тищенко Н.В. Эмпирические и теоретические аспекты исследования формирования гендерных практик в условиях лишения свободы / Н.В. Тищенко // Власть, личность, общество: исторические, политологические и социологические исследования. Серия «Грани науки». Вып. 2 [Электронный ресурс] / под ред. А.В. Головинова, М.С. Речкова. Барнаул: Сизиф, 2011. – 1 электрон. опт. диск (CD-ROM). С. 48-59 [0,8 п.л.]. ISBN 978-5-905177-12-5