Чернова Жанна Владимировна

1. Институциальный подход к семейной политике исходит из представления о том, что содержание и дизайн политики имеют решающее значение для формирования паттернов брачно-репродуктивного поведения, задают конфигурацию родительства и занятости, поскольку поведение людей формируется ограничениями и возможностями конкретной семейной политики. Культурный подход указывает на то, что влияние государства сильно преувеличено и культурные различия в гендерных отношениях позволяют намного лучше понять существующее разнообразие моделей семей, плюрализацию детско-родительских отношений, специфику женской занятости и поведение мужчин в роли отцов. Семейная политика не просто складывается из определенных элементов или инструментов, подчиненных инструментальной (демографической или экономической) логике, а помещается в контекст гендерной идеологии, что позволяет говорить о взаимопроникновении и взаимовлиянии политических мер и культурных образцов мужественности и женственности. Идеологический компонент семейной политики тесно связан с нормативными представлениями о семье и гендерных ролях, с предпочтениями мужчин и женщин в сфере семьи и родительства.
2. Семейная политика как область реализации социальной политики и исследовательское направление  является сложно структурированным полем. Выделены широкое и узкое определения семейной политики как направления социологического исследования. В первом случае благополучие семьи рассматривается как критерий анализа и оценки всех действий государства, так или иначе затрагивающих граждан с семейными обязанностями. Во втором случае к семейной политике относят весь набор действий, предпринимаемых государством в отношении семей, причем акцент делается главным образом на поддержку и помощь семьям с детьми. Позиция государства в отношении семьи может быть различной и варьирует от максимального вмешательства и контроля брачно-репродуктивного поведения граждан до полного невмешательства в их семейную жизнь. На основе того, является ли семейная проблематика частью политической повестки дня государства, выделяется эксплицитная и имплицитная семейная политика. Инструменты семейной политики представляют собой целый спектр мероприятий, направленных на помощь, поддержку или создание определенных структурных условий для семьи в целом и для отдельных граждан с семейными обязанностями. Традиционная семейная политика, модели которой связаны с режимом государства всеобщего благосостояния, в качестве объекта своего действия рассматривает традиционную модель семьи, ориентируется на поддержку материнства и детства. Демографические проблемы, с которыми столкнулись как западные страны, так и Россия, выступают одним из главных факторов увеличения интереса к изменениям, происходящим в брачно-репродуктивном поведении граждан.
3. В конце 1990-х -  начале 2000-х годов традиционную семейную политику сменяет политика баланса семьи и работы, направленная на создание институциальных механизмов для оптимального совмещения профессиональных, семейных и родительских обязанностей работающими взрослыми. К факторам, определяющим актуальность выработки такой политики, относятся изменения брачно-репродуктивного поведения, которые носят количественный и качественный характер. Политика в отношении баланса семьи и работы стала рассматриваться как ответ на происходящие структурные, социальные и экономические изменения в сферах семьи и занятости. Обозначены три основных направления реализации данной политики: инфраструктура образовательных сервисов для детей; оплачиваемый отпуск для родителей по уходу за ребенком и рабочее место, дружественное семье (график работы, возможность дистанционной занятости и пр.). Хотя поворот к политике в отношении баланса семьи и работы во многом продиктован утилитарными задачами, связанными с потребностями рынка труда и экономической конкурентоспособности стран,  важным является то, что на уровне риторики и политических инструментов активно внедряется идея совмещения профессиональных, семейных и родительских обязанностей работающего взрослого. Проблема баланса обсуждается не только применительно к работающим матерям, но и к отцам, а также показывается роль работодателя как значимого актора семейной политики, что, по сути, является принципиальным изменением вектора развития семейной политики западно-европейских стран.
4. Концепция социальной заботы выступает важной аналитической категорией, обладает высоким эвристическим потенциалом для социологического изучения семейной политики. Во-первых, она позволяет анализировать гендерное измерение государств всеобщего благосостояния. Включение в анализ социальной заботы способно определить гендерные различия не только в сфере занятости, но и в сфере родительства. Во-вторых, включение категории социальной заботы в анализ семейной политики государств всеобщего благосостояния позволит получить более полное представление о специфике каждого режима и о тенденциях изменений, которые происходят в настоящее время. Дефицит заботы, который отмечается в развитых странах, ставит важные вопросы о том, кто и как будет удовлетворять возрастающий спрос на заботу. То, как государства отвечают на потребности граждан в заботе, переопределяет гендерное разделение труда, меняет локализацию и статус социальной заботы в обществе, перераспределяя ответственность за ее выполнение между государством, рынком, семьей и третьим сектором.
5. Политика советского государства в отношении семьи предполагала полную или частичную ликвидацию семьи и передачу практически всех ее функций государству. На разных этапах государство ставило перед собой различные цели и вырабатывало специальные стратегии их достижения, содержащие как действия с целью разрушения традиционной семьи, так и меры по ее укреплению. Этакратический характер гендерного порядка взаимообусловливается спецификой семейной политики. Патерналистский и пронаталистский характер государственной политики в отношении семьи определяется гегемонией государства во всех сферах общества и теми задачами, которое оно ставило перед своими гражданами в зависимости от их половой принадлежности в определенные исторические периоды. Последствия гегемонии советского государства в сфере семейных и гендерных отношений были неоднозначными. С одной стороны, благодаря мощной государственной поддержке стала возможной практическая реализация женского эмансипационного проекта. С другой стороны, для советской модели мужественности, особенно в сфере семьи и родительства, этакратический характер гендерного порядка скорее можно определить как дискриминационный. В целом советская модель семейной политики на идеологическом уровне носила, скорее, социал-демократической характер, тогда как на уровне практической реализации она в большей степени опиралась на консервативные представления о гендерном разделении ролей и концепции традиционного родительства (исключением являются первые годы советской власти).
6. Семейная политика в постсоветской России появилась в контексте болезненных трансформаций, которые переживало российское общество при переходе от командно-административной экономики к рыночной, повлекшем за собой изменения в структуре занятости и неспособность государства выполнять свои социальные обязательства в полном объеме. Произошел отказ от универсалистского принципа оказания помощи семьям с детьми в пользу ограниченной по размеру и числу бенефициариев помощи. На практике принцип минимализма, который был характерен для начала 2000-х гг., выражался в изменении выплаты пособий по уходу за детьми, сокращении числа детских дошкольных учреждений. С 2007 г. начинается новый этап формирования и развития семейной политики. Послание Президента РФ ФС 2006 г. ознаменовало переформатирование семейной политики на уровне как идеологии, так и конкретных механизмов ее реализации. Характер современной российской семейной политики, а также пакет мер, адресованных семьям с детьми, позволяет определить ее как пронаталистскую. Это означает, что основной акцент сделан на материальной поддержке, направленной на стимулирование рождаемости. Ее содержание наполняется консервативной идеологией, направленной на поддержание «благополучной семьи», построенной на принципах традиционного гендерного разделения труда, при котором материнство становится приоритетной обязанностью женщин. При этом пронаталистский вариант семейной политики не учитывает целый ряд проблем, с которыми сталкиваются родители, когда речь идет не только о рождении, но и о воспитании детей.
7. Выделение молодой семьи как особого объекта семейной политики, разработка специального направления семейной политики - молодежной семейной политики демонстрирует попытку конституирования молодежи в качестве демографического резерва, нацеленного на выполнение социальных функций и репродуктивных установок государства. Концептуализация модели «молодой благополучной семьи» как полной семьи, где родители состоят в зарегистрированном браке и воспитывают не менее двух детей, направлена на формирование и институциализацию четко прописанной нормы семейных отношений, маркирует все другие типы семьи как неблагополучные, девиантные и сводит все многообразие семейных и родительских отношений к одному нормативному образцу.
8. Конституирующим элементом «молодых взрослых» как социальной группы является личная автономия, проявляющаяся в профессиональных и личных траекториях, а также в организации частного пространства. Молодые взрослые обладают достаточными экономическими, социальными и образовательными ресурсами, позволяющими им откладывать совершение значимых жизненных выборов в профессиональной и семейной сферах, выстраивать жизненный проект как результат индивидуального поиска оптимального баланса между стремлением к самореализации и нормативными ролевыми ожиданиями. В российском обществе именно данная группа выступает идеологом, вырабатывающим новые жизненные стратегии и образцы поведения как в публичной, так и в приватной сфере. Анализ эмпирических материалов исследования показал, что нормативные предписания государственной политики в отношении семьи представляют собой конструкции, не имеющие реальных оснований. Пронатализм семейной политики, идеологические кампании, пропагандирующие многодетные семьи, не находят отклика у целевой аудитории. Молодые взрослые, ориентированные на экономическую и жилищную автономию, не рассматривают государство и предоставляемую им помощь как реальное средство ее достижения. Они отвергают иждивенческую позицию и не желают выступать объектом патерналистской заботы-контроля со стороны как старших родственников, так и государства. Молодые взрослые рассчитывают на собственные силы и имеющийся в их распоряжении экономический, образовательный и социальный капиталы. Выстраивая свои жизненные стратегии, молодые взрослые активно используют социальные инновации, не следуя нормативным предписаниям о форме семейных отношений и количестве детей.
9. Прагматический эгалитаризм как стратегия построения приватности молодыми взрослыми представляет собой сочетание традиционной гендерной идеологии и практик разделения труда в домашней сфере с принципами эгалитаризма как основы партнерских отношений. Хотя на уровне индивидуальных договоренностей о принципах разделения ролей по признаку пола молодые взрослые часто придерживаются эгалитарной гендерной идеологии, на уровне повседневного взаимодействия, прежде всего в сфере родительства, они склонны следовать традиционным гендерным ожиданиям. Такая стратегия определяется тем, что гендерное равенство является не абсолютным императивом для молодых представителей городского образованного среднего класса, а рациональным выбором, позволяющим избежать конфликтов с партнером по бытовым вопросам, максимизировать прибыли и минимизировать издержки совместного проживания.
10. Специфика российской семейной политики, ориентированной преимущественно на материальные поддержки рождаемости, по сути, вынуждает женщин выбирать между работой и материнством. Проблема совмещения профессиональных и родительских обязанностей не является приоритетным направлением политики государства в отношении семьи и занятости, что влечет за собой практически полное отсутствие институциальных форм поддержки работающих родителей. Дефицит инструментов политики приводит к тому, что поиск баланса осуществляется преимущественно на уровне домохозяйства, и основным агентом, заинтересованным в нахождении компромисса между собственными интересами и интересами других членов семьи, являются женщины. Работающие матери не готовы снижать качество заботы о детях, но могут поступиться своими профессиональными интересами, «вписать» работу в график материнства, а также пожертвовать временем, потраченным на себя, и качеством межличностных отношений с партнером.
11. Анализ эмпирических данных показал, что существует значительное расхождение между политической повесткой дня государства и теми потребностями в различных видах и формах поддержки, которые действительно нужны родителям. Родительство становится одной из точек формирования нового типа солидарности, который возникает на основе разделения идеологии ответственного родительства и позволяет сформироваться разного рода гражданским инициативам, объединяющим матерей и отцов для решения конкретных проблем. Сообщества родителей, разные по своей тематической направленности и степени институциализации, представляют собой площадки, где не только аккумулируется социальный капитал, но и циркулируют различные виды и формы поддержки (информационные, эмоциональные). Участие в таких сообществах помогает мужчинам и женщинам снизить социально-экономические риски родительства и преодолеть провалы государственной политики в отношении семьи.
12. Современная российская семейная политика определяется как неэффективная, поскольку тот набор и объем помощи, который предоставляется родителям, не соответствует реальным потребностям семей. Многие проблемы, с которыми сталкиваются молодые матери, такие как социализация в новой родительской роли, социальная изоляция, дискриминация на рынке труда, снижение конкурентоспособности женщин-работниц, им приходится решать самостоятельно. Кроме того, государство «закрывает глаза» на проблемы неэффективного правоприменения в отношении беременных женщин и молодых матерей, а также не создает городскую инфраструктуру, дружественную молодым родителям, т.   е. не обращает внимания на социально-экономические проблемы родительства. Сообщества родителей стали одним из средств решения конкретных проблем, в них возникают различные гражданские инициативы, которые направлены на снижение социально-экономических рисков родительства в современной России.
13. Интернет-сообщество родителей предоставляет различные возможности для взаимной поддержки участников, а также для реализации действий, не связанных непосредственно с общением, взаимопомощью и родительством. Виртуальное сообщество представляет собой институциализированную структуру, дающую возможность супераддитивности поддержек, благодаря чему вклады отдельных участников оказываются меньшими, чем получаемые ими дивиденды. Участие в данном сообществе -  способ оптимизации материальных, эмоциональных и временных ресурсов семьи при организации заботы и приватности, который модернизирует политэкономию родительства и приватности. Вся эта «реальная» активность участников сообщества становится возможной благодаря специфике интернет-коммуникации, облегчающей присоединение к сообществу и поддержание связей молодых родителей, принципам реципрокного обмена эмоциональными, информационными и субстантивными поддержками внутри сообщества, которые циркулируют и накапливаются в виде социального капитала, доверия и репутации участников.
14. Родительские сообщества представляют собой центры формирования гражданского общества, являясь субъектами социальных изменений, а также формой гражданской активности в современной России. Механизм мобилизации ресурсов сообщества предполагает такую проблематизацию случая, когда проблему, касающуюся конкретной семьи, переводят в плоскость коллективного опыта и совместного поиска путей решения. В результате этого перехода виртуальное сообщество приобретает реальные черты и может действовать как социальный актор в поле публичной политики. Эффективность коллективных действий зависит не только от имеющихся ресурсов и способов их использования, но и от специфики самой проблемы, которую стремятся решить участники интернет-сообщества родителей. Анализ эмпирического материала показал, что для решения конкретных, локальных проблем виртуальное сообщество родителей обладает достаточно высоким потенциалом.
15. Анализ эмпирических данных позволил выявить важный парадокс современной российской семейной политики. С одной стороны, абсолютное большинство родителей считает помощь государства, направленную на поддержку семей с детьми, недостаточной, однако их интересам и потребностям отвечает именно патерналистский характер отношений между государством и семьей. В силу ограниченности ресурсов государство не способно удовлетворить патерналистские ожидания родителей в полном в объеме и не готово предложить другой социальный контракт отношений между государством и гражданами с семейными обязанностями. В свою очередь, родители не способны взять на себя ответственность за благосостояние семей и благополучие детей и не готовы сформулировать запрос на новый контракт с государством, который изменил бы характер отношений государства и работников с родительскими обязанностями. Таким образом, сформировавшийся патерналистский социальный контракт фактически не удовлетворяет обе стороны. Несмотря на затраченные материальные ресурсы, государство не достигает поставленных перед собой целей, связанных с увеличением рождаемости. Родители повышают свои требования к размеру государственной поддержки и срокам ее оказания, но принципиально не меняют характер своего репродуктивного поведения. В результате сложилась парадоксальная ситуация: семейная политика в современной России не является эффективной, несмотря на то, что ее направленность и основной пакет предоставляемых видов и форм поддержки удовлетворяют запросам большинства родителей.

1.Чернова Ж. Семья как политический вопрос / Ж. Чернова. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге (Гендерная серия; вып. 4), 2013. 288 с. (16, 2 п. л.) ISBN 978-5-94380

2. Чернова Ж. Семейная политика в Европе и России: гендерный анализ / Ж. Чернова. СПб.: Норма, 2008. 361 с. (23 п. л.). ISBN 978-5-87857-140-3

3. Чернова Ж. Модель «советского» отцовства: дискурсивные предписания / Чернова Ж. // Российский гендерный порядок: социологический подход. коллективная монография / под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге. (Тр. фак-та полит. наук и социологии; Вып.12), 2007. С. 138-168. (19,1 / 2 п. л.) ISBN 978-594380-060-3

Работы в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки Российской Федерации

4. Чернова Ж. Дискурсивные модели современного российского родительства / Ж. Чернова, Л. Шпаковская // Женщина в российском обществе. 2013. № 2. С. 14-26. (1 / 0,5 п. л.). ISSN 1992-2892

5. Чернова Ж. Родительство в современной России: политика государства и гражданские инициативы / Ж. Чернова // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2013. № 1(113). С. 51-61.(1 п. л.). ISSN 2219-5467

6. Чернова Ж. Восприятие мер семейной политики и потребности семей в государственной поддержке / Ж. Чернова // Регионология. 2012. №4. С. 111- 119.(0, 8 п. л.) ISSN 0131-5706

7. Чернова Ж. Патернализм современной российской семейной политики: позиция государства и ожидания граждан / Ю. Зеликова, Ж. Чернова // Человек. Сообщество. Управление. 2012. №4. С.96-110. (1 / 0,6 п. л.). ISSN 1179-5629

8. Чернова Ж. Сообщества родителей: новые формы солидарности и ресурсы мобилизации / Ж. Чернова // Женщина в российском обществе. 2012. № 3. С. 36-50. (1 п. л.). ISSN 1992-2892

9. Чернова Ж. Баланс семьи и работы: политика и индивидуальные стратегии матерей / Ж. Чернова // Журнал исследований социальной политики. 2012. Т.10. №3. С. 295-308. (1 п. л.). ISSN 1727-0634

10. Чернова Ж. Специфика гендерных отношений молодых взрослых / Ж. Чернова // Социологические исследования. 2012. №7. С. 118-127. (1 п. л.). ISSN 0132-1625

11. Чернова Ж. Семейная политика в западноевропейских странах: модели отцовства / Ж. Чернова. // Журнал социологии и социальной антропологии. 2012. Т. XV. №1 (60). С. 103-123. (2 п. л.). ISSN 1727-0634

12. Чернова Ж. Отцовство и модели семейной политики / Ж. Чернова // Вестник ННГУ. Серия Социальные науки. 2011. 4 (24). С. 81-86.(0, 6 п. л.). ISSN 1811-5942

13. Чернова Ж. Кто, о ком и на каких условиях должен заботиться? Гендерный анализ режимов заботы и семейной политики / Ж. Чернова // Журнал исследований социальной политики. 2011. Т. 9, №3. С. 295-319 (2 п. л. ). ISSN 1727-0634

14. Чернова Ж. Семейная политика современной России: гендерный анализ и оценка эффективности / Ж. Чернова // Женщина в российском обществе. 2011. № 3. С.44-51. (0,6 п.л.) ISSN 1992-2892

15. Чернова Ж. Семейная политика в современной России: «пятый нацпроект»/ Ж. Чернова // Человек. Сообщество. Управление. 2011. №2. С.100-113. (0,6 п. л.) ISSN 1729-5629

16. Чернова Ж. Политэкономия современного родительства: сетевое сообещество и социальный капитал / Ж. Чернова, Л. Шпаковская // Экономическая социология. Т. 12. № 3. С. 85-105. (2 / 1 п. л.) ISSN 1726-3247

17. Чернова Ж. «Демографический резерв»: молодая семья как объект государственной политики / Ж. Чернова // Женщина в российском обществе. 2010. № 1. С. 23-42. №2. С. 26-38. (2 п. л.). ISSN 1992-2892

18. Чернова Ж. «Корпоративный стандарт» современной мужественности. Инструкции по созданию / Ж. Чернова // Социологические исследования. 2003 №2. С.97-104 (1 п. л.). ISSN 0132-1625

В академических периодических изданиях

19. Чернова Ж. Молодые взрослые: супружество, партнерство и родительство. Дискурсивные предписания и практики в современной России / Ж. Чернова, Л. Шпаковская // Laboratorium. Журнал социальных исследований. Гендерные отношения в приватной сфере: постсоветские трансформации семьи и интимности. 2010. №3. С. 19-43.(2 / 1 п. л.) ISSN 2076-8214

20. Чернова Ж. Рецензия. Наслаждение быть мужчиной: западные теории и постсоветские практики / под ред. Шерон Берд и Сергея Жеребкина. СПб.: Алетейя, 2008. 296 с. ISBN 978-5-9141-9149-5 / Чернова Ж. // Laboratorium. Журнал социальных исследований. Гендерные отношения в приватной сфере: постсоветские трансформации семьи и интимности. 2010. №3. С. 221-224. (0,4 п. л.). ISSN 2076-8214

21. Чернова Ж. Рецензия. И.С. Кон «Мужчина в меняющемся мире». М.: Время, 2009. 496 с. ISBN 978-5-9691-0397-9 / Ж. Чернова // Гендерные исследования. 2009. № 19. С. 349-355. (0, 5 п.л.). ISSN 1682-3265

22. Чернова Ж. Современные модели гендерно-сегрегированного образования / Ж. Чернова // Журнал исследований социальной политики. 2006. Т.4, №1. С. 53-80 (2,5 п. л.) ISSN 1727-0634

В зарубежных изданиях

23. Chernova Zh. The Model of "Soviet" Fatherhood. Discursive Prescriptions / Zh. Chernova // Russian Studies in History. 2012.Vol. 51, No. 2. P. 35-62. (1 п. л.). ISSN 1061-1983

24. Chernova Zh. Parenthood in Russia: from the state duty to personal responsibility and mutual cooperation / Zh. Chernova // Anthropology of East Europe Review. Vol. 30, No. 2. P. 1-19. (1 п. л.). ISNN 1054-4720

25. Chernova Zh. New Pronatalism? Family Policy in Post-Soviet Russia / Zh. Chernova // REGION: Regional Studies of Russia, Eastern Europe, and Central Asia. 2012 1(1). P. 1–21. (1 п. л.) ISSN 2165-0659

26. Chernova Zh. Men, Masculinities, and “Europe” / Zh. Chernova, J. Hearn, K. Pringle et all. // Handbook of Studies on Men and masculinities / ed. by Kimmel, Hearn, Connell. Sage Publications, 2005. P. 141-162 (1 / 0,25 п.л.) ISBN 13 978-0761923695

27. Chernova Zh. Critical Studies on Men in Ten European Countries: (2) The State of Academic Research / Zh. Chernova, J.Hearn, K. Pringle et all // Men and Masculinities. 2002. 5(1). P.5-32 (1 / 0,25 п.л.) ISSN 1524-9220

28. Chernova Zh. Critical Studies on Men in Ten European Countries: (1) The State of Academic Research / Zh. Chernova, J. Hearn, K. Pringle et all // Men and Masculinities. 2002. 4 (4). P. 380-409 (1 / 0,25 п.л.) ISSN 1524-9220

29. Chernova Zh. The European Research Network on Men in Europe: the social problem on men / Zh. Chernova, J. Hearn, K. Pringle et all // Journal of European Social Policy, 2001. 11 (2) P. 171-173 (1 / 0,25 п.л.) ISSN 0958-9287

В других изданиях

30. Чернова Ж. Гендерные исследования: западный и российский опыт / Ж. Чернова // Гендерное устройство: социальные институты и практики. Сб. статей / под ред. Ж. Черновой. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге. 2005. С.8-23 (14 / 1 п. л.) ISBN 5-94380-045-Х

31. Чернова Ж. Социальное конструирование гендерных отношений в средствах массовой информации / Ж. Чернова // Социология гендерных отношений: учеб. пособие для студентов высших учебных заведений / под ред. З. Х. Саралиевой. М.: РОССПЭН, 2004. С. 237-258. (17 / 2 п. л.) ISBN 5-8243-0518-8

32. Чернова Ж. Гендерно-ориентированные СМИ: журналы для «настоящих» мужчин и современных женщин / Ж. Чернова // Трансформация гендерных отношений: западные теории и российские практики: материалы Российской летней школы по гендерным исследованиям / под ред. Л.Н. Попковой и И.Н. Тартаковской. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 2003. С.188-204 (21 /1 п. л.) ISBN 5-86465-266-0

33. Чернова Ж. Медиа репрезентации пола: российские варианты / Ж. Чернова // История. Культура. Общество: Междисциплинарные подходы: Программы специализированных курсов и тексты лекций. Ч. 2: История и культурология / под ред. Л.П. Репиной и Г. И. Зверевой М.: Аспект-Пресс, 2003. С.477-491 (46 / 2,5 п. л.) ISBN 5-7567-0316-0. ISBN 5-7567-0314-4

34. Чернова Ж. Западный феминизм: «Чужой» опыт в российском академическом пространстве / Ж. Чернова // Мультикультурализм и этнокультурные процессы в меняющемся мире / под ред. Г. И. Зверевой. М.: Аспект-Пресс, 2003. С. 30-49 (12 / 1 п. л.) ISBN 5-7567-0308-X

35. Чернова Ж. «Мужская работа»: анализ медиа-репрезентаций / Ж. Чернова // Гендерные отношения в современной России: исследования 1990-х годов / под ред. Л. Попковой и И. Тартаковской. Самара: Изд-во Самар. ун-та , 2003. С. 276-294 (21 / 2 п. л.) ISBN 5-86465-266-0

36. Чернова Ж. Нормативная мужская сексуальность: (Ре)презентации в медиа-дискурсе / Ж. Чернова // В поисках сексуальности: Сб. статей / под ред. А. Темкиной и Е. Здравомысловой. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2002 С. 527-549 (35,8 /2 п. л.) ISBN 5-86007-347-Х

37. Чернова Ж. С песней по жизни. Романтик нашего времени / Ж. Чернова // О мужестве(N)ности. Сборник статей. / под ред. С. Ушакина. М.:Изд-во НЛО, 2002. С. 452-479 (45 / 2 п. л.) ISBN 5-86793-170-6

В материалах международных и российских конференций

38. Чернова Ж. Сетевые сообщества родителей: новые солидарности и ресурсы мобилизации для защиты прав/ Ж. Чернова // Женщины и мужчины в контексте исторических перемен: материалы Пятой Международной конференции РАИЖИ и ИЭА РАН, 4-7 октября 2012 г. Тверь. М.: ИЭА РАН, 2012. Т.2. С.103-106. (0,5 п.л.)

39. Чернова Ж. Новый пронатализм? Семейная политика и дискурсы преодоления демографического кризиса в России / Ж. Чернова // Постсоветские модели социальных трансформаций: опыт двадцатилетия: материалы Международной научно-теоретической конференции. Караганда: Изд-во КарГУ, с. 291-298. (0, 8 п.л.)