- Для Гуссерля предмет феноменологии определяется феноменологическим методом; расширение области феноменологической работы обусловлено развитием и углублением феноменологического метода как метода феноменологической, эйдетической и трансцендентальной редукции. Однако метод редукции не сводится к своему техническому аспекту: редукция не только обеспечивает научность и общезначимость полученных в ходе применения феноменологического метода результатов, но и вводит в экзистенциальную ситуацию, в которой субъект обнаруживает себя поставленным под вопрос. Расщепление на незаинтересованного феноменологического наблюдателя и конституирующее мир Я, порождая трансцендентальную субъективность, является одновременно рекурсивным, автоаффицирующим актом, необратимо деформирующим своего исполнителя.
- В феноменологии Хайдеггера соотношение между методом и предметом меняется на противоположное: не метод определяет предмет, но, напротив, предмет феноменологии как способ встречности бытийных структур определяет феноменологический метод, как метод их «вычитывания» или «расчистки». Использование архитектурной метафоры позволяет Хайдеггеру перейти к рассмотрению «скрытых» феноменов и далее - к «феноменологии неявленного».
- Французская феноменология в силу особенностей своего исторического развития ставила перед собой задачи, близкие к тем, которые решались в рамках экзистенциализма и неогегельянства. При этом сходным образом в неогегельянстве и феноменологии трактуется само понятие «феномена»: феномен понимается как исторический в силу обусловленности историческими моментами своего способа данности, в частности, судьбой самого философствующего субъекта. Феномены приобретают характер «события» со свойственными событийности коннотациями: исключительности и непредсказуемости. Первое поколение французских феноменологов фактически отказывается от трансцендентальной и эйдетической редукции; основным методом становится «опосредованная дескрипция» феноменов в их историческом становлении.
- Под влиянием хайдеггеровской критики Гуссерля французские феноменологи первого поколения видели свою задачу в том, чтобы выйти за рамки ноэтико-ноэматического соответствия - причем интенциональность интерпретировалась как разновидность субъект-объектного отношения. Конституирование смысла вещи в интенциональном сознании интерпретируется ими как волевое конструирование предмета сознанием в соответствии с предсуществующей интенцией; ему противопоставляется «встреча» с тем, чей смысл «всегда уже» имеется в наличии. Критика «метафизики присутствия» у Левинаса и Деррида утверждает невозможность перехода к сугубо эйдетическому рассмотрению таких феноменов как другой человек, собственное тело, произведение искусства; их описание включает в себя нередуцируемый эмпирический и случайный момент.
- Главной проблемой для французской феноменологии второго поколения оказался спор о соотношении редукции и данности. Радикализация метода редукции, предложенная Ж.-Л. Марионом, предполагает, что в результате «третьей редукции» феноменология получает доступ к своему подлинному предмету - превосходящей любое данное данности гипостазированных феноменов, которые сами берут на себя инициативу своего явления. Агентом феноменологического метода выступает сам феномен, а роль исполнителя редукции сводится к приведению себя к пассивности. Подобное расширение поля феноменологической работы возможно только исходя из неявного отождествления методов естественных и гуманитарных наук и должно быть поставлено под сомнение.
- Ключевым методическим понятием для второго поколения французской феноменологии является понятие аффицируемости. Феномен отождествляется с аффектом, с травмой, то есть с таким событием, которое «всегда уже» случилось, автором которого субъект не является, по отношению к которому субъект не просто рецептивен, а пассивен в абсолютном смысле, и которое конституирует субъекта как такового. Эта зависимость самого бытия субъекта от первичной травмы, и, тем самым, от общего с другими мира, позволяет интерпретировать субъективность в качестве абсолютной «среды феноменализации». Одной из форм самоаффицирования является наше собственное языковое мышление; метод «преувеличенной редукции» Марка Ришира направлен не на возвращение к Перво-смыслу, а на производство все новых, еще не седиментированных смыслов, которые на следующих этапах также будут подвергнуты коррекции.
- Для Мишеля Анри основной проблемой феноменологии становится унаследованный от Финка вопрос о том, как мы получаем доступ к «феноменальности феномена». Анри выделяет два способа феноменализации: явленность мира и явленность жизни. Парадигматическим примером явленности мира служит опредмечивание Софии в космогонической концепции Бёме. Этим гегелианизирующим прочтением Бёме Анри обязан интерпретации наследия великого немецкого мистика Александром Койре.
- Согласно Анри, явленность мира возможна на основе более фундаментальной формы феноменальности феноменов, а именно явленности жизни. Явление жизни осуществляется как автоаффицирование, причем Я получает доступ к самому себе не посредством рефлексии, не посредством теоретического рассмотрения, а в непосредственном самоощущении радости или страдания. Радикальная пассивность лежит в основе любого действия, которое в конечном итоге осуществляется только благодаря принадлежности живущего Жизни, которая в поздних работах Анри отождествляется с воплощенной личностью Христа.
- В феноменологии Левинаса лик Другого, лишенный феноменальности, аффицирует меня извне. Структура этого гетероаффицирования аналогична структуре гетероаффицированности «идеей бесконечного». В своей интерпретации Декарта Левинас следует ранним работам Койре, который в начале двадцатых годов предложил своего рода «феноменологическую версию онтологического аргумента». Значимость «идеи бесконечного» для конечного сущего заключается не в том, что она указывает на существование Абсолюта, а в том, что само наличие этой идеи взрывает сознание изнутри, конституируя субъективность в качестве способной на отношение с трансцендентным. Левинас придает идеям Койре этический оттенок: «идея бесконечного» подобна травме, формирующей в субъекте ответственность перед другим, причем эта ответственность предшествует любым свободным актам субъекта.
- Мышление о Боге осуществляется в феноменологической теологии как аффицированность: у Левинаса это аффицированность извне, подтверждаемая собственным свидетельством перед лицом ближнего, у Мариона это обращенное к Богу славословие, играющее роль перформатива, который формирует самого говорящего субъекта, у Деррида это «аксиологический перформатив», который одновременно порождает трансцендентного референта любой адресной речи, и сам порождается им.
1.Феноменология в Германии и Франции: проблемы метода. М.: РГГУ, 2013. (13 п.л).
2.Эмманюэль Левинас: философия и биография. Киев: Дух и Лiтера, 2011. (18 п.л).
Статьи, опубликованные в изданиях из Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть представлены основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора наук:
1.Жан-Люк Марион и редукция к данности // Философские науки. 2013. №2. С. 100-114.
2.Аффективность как историческое измерение субъекта // Вопросы философии. 2013. №3. С. 155-164.
3.Феноменологическая редукция как философская конверсия // Вопросы философии. 2012. №9. С. 157-166.
4.Неогегельянский след в работах Левинаса // Вестник РГГУ. 2011. № 15: Серия "Философия. Социология". С. 227-238.
5.Неохайдеггерианский синтез? // Вопросы философии 2011. №1. С. 173-180.
6.Феноменологический конвейер Ж-Л Мариона // Новое литературное обозрение. 2011. №2 (108). С. 342—345.
7.К проблеме феноменальности мира у Мишеля Анри // Логос. 2010. №5. C. 245-255.
8.Современная французская мысль и переосмысление структурализма // Вопросы философии, 2009. № 3. С. 158-164.
9.О радости: Бергсон и Янкелевич // Логос. 2009. №3 (71). С. 70-81.
10.Идея бесконечного у Левинаса и Койре // Вопросы философии. 2009. №8. С. 124-134.
11.Вклад Левинаса в феноменологию (и в деконструкцию феноменологии) // Логос. 2004. № 1 (41). C. 88-105.
12.Ранний Левинас: проблемы времени и субъективности // Вопросы философии. 2002. № 2. С. 165-176.
13.Свобода (от) вопроса // Логос. 2001. № 5-6 (31). С. 174-177.
14.Левинас между прочим // Логос. 2000. № 2 (23). С. 197-202.
15.Безмерность в мире мер // Вопросы философии. 1999. №2. С. 51-54 (воспроизведено с изменениями в томе: Левинас Э. Избранное. Тотальность и бесконечное. М., СПб.: Университетская книга, 2000. С. 404-408.).
Статьи, опубликованные за рубежом на иностранных языках в реферируемых изданиях:
1.Le sens du cosmos : la cosmogonie boehmienne dans les interprétations de Henry et Koyré // Bastiani F., Sholokhova S. (eds). Rencontrer l’imprévisible: À la croisée des phénoménologies contemporaines. Argenteuil: Le Cercle Herméneutique, 2012. P. 101-110.
2.Samozwanetz [Sensho-sha]: Mizukara Messia wo Nanorukoto, Onorewo <watashi> dearuto shuchosurukoto (Самозванец: назваться Мессией, притвориться Я. “Русский спор” между Левинасом и Янкелевичем на Четвертом Коллоквиуме франкоязычных еврейских интеллектуалов. Перевод на японский Юки Ямамори) // Gendai Shisô (Ревю современной мысли). 2012 (февраль). № 40-3. P. 314-321.
3.The idea of the Infinite in Lévinas and Koyré // Burggraeve R., Hansel J., Lescourret M.-A., Rey J.-F., Salanskis J.-M. ( éds). Recherches lévinassienns. Louvain-Paris : Peeters, 2012. P. 287-300.
4.Le problème du don et de l´échange chez Jankélévitch // R. Salazar-Ferrer, F. Schwab (éds). Léon Chestov – Vladimir Jankélévitch: du tragique à l’ineffable. Editions Universitaires Europeennes, 2011. P. 177-198.
5.Levinas on humanism // A century with Levinas: on the ruins of totality / ed. By R. Serpytyte. Vilnius, 2010. P. 68-81.
6.Lévinas en Russie : une philosophie inattendue, dérangeante, incontournable // Cahiers d’études lévinassiennes. 2008. №7. P. 317-342.
Статьи и доклады, опубликованные в прочих изданиях:
1.Страсти по субъекту: пассивная субъективность в феноменологии Мишеля Анри // Субъективность и идентичность / Отв. ред. А.В. Михайловский. М.: Высшая школа экономики, 2012. С. 212-230.
2.Койре и Хайдеггер // История философии и социо-культурный контекст – II: Материалы международной конференции. Москва, 24–25 декабря 2012 г. / Отв. ред. Т.А. Шиян. М.: РГГУ, 2012. С. 234-243.
3.Прощение, дар, обмен // Артикульт: научный журнал факультета истории искусства РГГУ. 2012. №3 (7). С. 1-14.
4.Феноменология как снятие метафизики? // Логос 2011. №3. С. 107-123.
5.Феноменология и мистика: Бёме в интерпретации Койре // Артикульт: научный журнал факультета истории искусства РГГУ. 2011. №3. С. 198-207.
6.Гуссерлевский интуитивизм и французская феноменология // Ежегодник по феноменологической философии. 2010. №2. С. 282-301.
7.Германн Лео ван Бреда. Спасение гуссерлевского наследия и основание Гуссерль-Архива. Предисловие к публикации // Ежегодник по феноменологической философии. 2010. №2. С. 395-396.
8.Еврейский мессианизм и универсальность в работах Э. Левинаса // Национальное своеобразие в философии: материалы межвузовской конференции, Москва, 8–9 декабря 2009 г. / Отв. ред. А.Н.Круглов. М.: РГГУ, 2009. С. 135-139.
9.Дискуссия о гуманизме: Сартр, Хайдеггер, Левинас // Ежегодник по феноменологической философии. 2008. №1. C. 317-340.
10.Герменевтика прощения // История философии и герменевтика: материалы межвузовской конференции. Москва. 6-7 декабря 2007г. / отв.ред.А.И.Алешин. М.: РГГУ, 2007, стр. 106-113.
11.Феноменологическое прочтение онтологического аргумента: Левинас и Койре // Δόξα / Докса. Збірник наукових праць з філософії та філології. Вип. 10. Одеса: ОНУ ім. І. І. Мечникова, 2007. C. 182-188.
12.Творческая эволюция Э. Левинаса // Эмманюэль Левинас: путь к другому. Cборник статей и переводов, посвященный 100-летию со дня рождения Э. Левинаса. СПб.: Издательство СПбГУ, 2006. С. 7-21.
13.Прочь от вещей! О неинтенциональной феноменологии М.Анри // Философская традиция как понятие и предмет историко-философской науки: материалы межвузовской конференции. Москва. 5-6 декабря 2006г. / отв.ред. А.И. Алешин. М.: РГГУ, 2006. С. 131-139.