- Политическая культура - это способы и механизмы адаптации социума к социально-политическим условиям жизнедеятельности, поддержания социального мира и стабильности общины в историческом пространстве ее существования. Антропологическое измерение политической культуры включает в себя систему и организацию процесса принятия властных и управленческих решений, сложившуюся иерархию доминирования и взаимодействия властных лидеров и авторитетов, нормативные институты, вырабатывающие соответствующие стратегии политического поведения, ментально-психологические установки, детерминирующие индивидуальные и массовые политические представления, которые принимают формы политического сознания и политического знания.
- Социально-политическая жизнь пореформенной и дореволюционной адыгской общины определялись, с одной стороны, включенностью этой территориальной единицы в систему низового административного аппарата Российской империи, с другой, - не потерявшими своей актуальности традиционными общинными нормами самоуправления, тесно связанными со сложившимся в рамках аульной общины иерархией социальных и властных авторитетов, определявшейся личным статусом индивида - социальным, имущественным, возрастным, гендерным и т.д.
- Политическая сфера быта пореформенного адыгского аула регулировалась тремя нормативными системами. На рубеже 1860-1870-х гг. в действие было введено «Положение об аульных обществах в горском населении Кубанской и Терской областей и их общеcтвенном управлении». С некоторыми последующими изменениями, носившими частный характер, это «Положение» определяло административно-судебную жизнь аульных обществ вплоть до 1917 г. С другой стороны, в общественной жизни весьма сильны были глубоко укорененные в народном сознании обычноправовые (адатные) нормы. Соответствующую роль играли шариатские установления. В целом эти нормативные системы удерживали общину в функциональных рамках, обеспечивая устойчивость и динамику ее политического быта.
- Основной организационной управленческой структурой общины был сход жителей, который был введен в институциональные рамки имперского законодательства. Функционирование схода, принимаемые им решения, их легитимация зависела от традиционной системы сложившихся социальных связей и отношений, определявших основные сферы жизненных интересов крестьянства. Вопросы, обсуждаемые на сельском сходе, охватывали основные сферы жизненных интересов крестьянства, однако в реальной управленческой практике сложилась их четкая иерархия.
- Система политических институтов адыгской общины опиралась на сложившийся баланс властных авторитетов, соотношение формального и неформального лидерства, административные установления, в рамках которых протекало взаимоотношения с вышестоящими властными учреждениями. Данная система вполне успешно обеспечивала принятие управленческих решений, их реализацию и контроль за соблюдением. Она эффективно структурировала внутриобщинные связи, консолидировала членов общины, давала возможность представлять солидарные интересы во внешнем мире. Нарушение системы вызывали конфликты, как внутри общины, так и во взаимоотношениях с внешними контрагентами. Заинтересованная в сохранение социального мира община обладала большим спектром возможностей для возвращения ситуации в нормативное русло.
- Ментально-психологические аспекты политической культуры отражали эндогенные традиционные представления и социальные идеалы, среди которых важнейшие место занимали мир и спокойствие во внутренней жизни общины, коммунализм и солидарность в структуре повседневной жизни, признание социальной иерархии и системы властных авторитетов, которые корреспондировали с представлениями о наборе социальных и личностных качеств индивида, претендовавшего на властное лидерство в общине. В экзогенное поле политической ментальности включался набор знаний и представлений, которые динамично осваивали и адоптировали новые понятия и смыслы социально-политических реалий, лежащих вне общинного пространства, таких как безусловное признания своего российского подданства, использования этничности как политического ресурса и др.
- Социалистическая модернизация 1920-1930-х годов стала периодом коренной ломки социально-политических устоев адыгского села, внесла значительные изменения в этносоциальный и социокультурный быт местного населения. Это потребовало от него немалых усилий для структурной адаптации к новым условиям общинной и общеэтнической жизни, оптимизации механизмов приспособления этнического социума к новым условиям жизнедеятельности.
- Наиболее существенной реорганизации подверглись организационные формы управленческого аппарата общины, в результате чего местные советы и партийные органы получили доминирующее влияние на хозяйственную и социо-политическую жизнь села. Но по существу в адыгском ауле установилось двоевластие, поскольку традиционные институты в лице сходов практически до середины 1930-х гг. продолжали оставаться в сознании народных масс легитимными органами самоуправления, решения которых порой превосходили по своей значимости распоряжения советов. Институированные советской властью многочисленные новые организационные структуры - ячейки (партийные, комсомольские), комитеты (партийные, бедноты, сочувствующих) и др., утверждение новой иерархии общественных авторитетов, внедрение новых идеологических доктрин дифференцировали и фрагментировали политическое поле общины, способствовали нарастанию конфликтогенности общественной жизни.
- Эволюция традиционных общинных институтов протекала не одинаковыми темпами. Разрыв между традиционной и новационной норматикой и риторикой политической сферы порождал разрывы в социальной ткани общинной организации. Наиболее острые и политизированные формы принимали проблемы изменения статуса частной и общинной собственности, формы и условия представительства в местных и иных органах власти, дискриминационные ограничения для категорий граждан, гендерный (женский) вопрос, подавление религиозной идентичности и др. Составной частью политической культуры стали протестные настроения, находившие выражения как в пассивных формах (диалог с властью, неучастие, стихийный саботаж), так и в активных проявлениях (индивидуально-личностных, коллективных, массовых, гендерных). Затухание в дальнейшем протестных традиций связано с укреплением административно-политической системы колхозного строя и ужесточением репрессивной политики государства, подавлявшей любые формы проявления недовольства и сопротивления в крестьянской среды.
- Политическая сфера этнической культуры адыгов претерпела значительные трансформации за рассмотренный хронологический период. Основное содержание ее исторической эволюции составили взаимодействие и взаимовлияние процессов развития, зарождения, институализации, с одной стороны, и стагнации, деформации и элиминирования форм культуры, с другой. Протекавшие процессы принимали как динамический, так и конфликтный характер. Это зависело не только от прямого или косвенного воздействия государственного аппарата, но в значительной степени определялось возможностями, способами и механизмами социо-культурной адаптации, составляющих неотъемлемую особенность адыгской этнической культуры.
Ислам в общественно-политической жизни адыгского аула // Вестник Дагестанского научного центра. 2012. № 44. С. 48-53.
Старые и новые авторитеты в социальной жизни адыгском ауле (1920-е годы) // Ученые записки Российского государственного социального ун-та. 2012. № 1. С. 65-70.
Формы протестного поведения адыгского крестьянства в 1917-1920-х годах // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2012. № 1, часть II. С. 29-34.
Представления о советской власти адыгского крестьянства в 1920-е годы // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. 2011. № 6 (44). С. 213-219.
Адыги: между диаспорой и родиной (конец XIX – начало XX вв.) // Известия Дагестанского государственного университета. Общественные и гуманитарные науки. Махачкала, 2011. № 4. С. 13-18.
Социально-политические трансформации в адыгском ауле в 1920-х годах: гендерный аспект // Женщина в российской истории. 2011. № 3. С. 43-54.
Сельский сход в системе властных отношений в постреволюционном адыгском ауле (1920-е гг.) // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Регионоведение». 2011. Вып. 2(80). С. 84-89.
Научное наследие Ш.Д. Инал-ипа в истории кавказоведения // Первые международные Инал-иповские чтения (Сухум. 9-12 октября 2007 г.). Сухум, 2011. С. 10-28.
Рец. на кн.: Иванцов И.Г. Актуальные вопросы истории Кубани в документах комиссий внутрипартийного контроля ВКП(б). Краснодар, 2009 // Отечественная история. 2011. № 5. С. 197-198.
Организация власти в постреволюционном адыгском ауле (1920-е годы) // Научные проблемы гуманитарных исследований. Пятигорск, 2010. Вып. 1. С.22-32.
Общественные конфликты в пореформенном адыгском ауле (1860-1880 годы) // Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. 2010. № 3. С. 39-43.
С.А. Токарев: начало пути // Этнографическое обозрение. 2010. № 3. С. 31-47.
Женщина и политические изменения в адыгском ауле в 20-х гг. ХХ в. // Культурная жизнь Юга России. 2009. № 4. С.65-78.
Новые труды по кавказоведению // Этнографическое обозрение. 2009. № 5. С. 150-153 (в соавторстве).
Книга
Политическая культура адыгов. Вторая половина XIX в. – 1920- годы. Москва: ИЭА РАН, 2012. 339 с.
Раздел в книге
Соционормативная культура // Страницы отечественного кавказоведения / Ответ. ред. Н.Г. Волкова. М., 1992. С. 100-110.
Статьи в других изданиях
Кавказоведение в научном наследии Русского Зарубежья // Кавказские научные записки. 2010. № 4. С. 211-226
Росiйське кавказознавство: iсторiя, проблеми та напрями // Народна творчiсть та етнографiя. 2010. № 2. С. 26-29 (в соавторстве; на укр. яз.).
Адыгейцы. С.21-24; Адыги. С. 24-26 // Народы мира. Энциклопедия. М., 2007.
С.П. Басария: краевед, этнограф, педагог // Репрессированные этнографы. М.2005. С. 212-245.
Гражданский диалог на Кавказе: традиции, опыт, перспективы // Конфликт – диалог – сотрудничество. Бюллетень № 8. Проблемы гражданского диалога в региогах этнической напряженности. Москва, 2001. С. 37-54.
Власть и авторитет в современном адыгейском ауле // Расы и народы. М., 2001. Вып. 21. С. 128-169.
Рец. на кн.: Полиэтническое общество и конфликт. Тбилиси, 1998 // Этнографическое обозрение. 2000. № 6. С. 151-154.
Горный Кавказ: социально-экономические факторы этнической напряженности // Конфликт – диалог – сотрудничество. Бюллетень № 5. Социально-экономические основы этнополитических процессов в Российской Федерации. М.: Центр стратегических и политических исследований, 2000. С. 25-31.
Рец. на кн.: Косиков И.Г. Косикова Л. Северный Кавказ. Социально-экономический справочник. М., 1999 // Этнографическое обозрение. 2000. № 6. С. 179-181
Идеология регионального интегризма в современном общественно-политическом сознании народов Кавказа // Конфликт-диалог-сотрудничество. Бюллетень. № 2. М.: Центр стратегических и политических исследований, 2000. С. 23-34.
Рецензия на кн.: Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления. М., 1998 // Отечественная история. 1999. № 3. С. 198-199.
Рецензия на кн.: С.Н. Жемухов. Мировоззрение Хан-Гирея. Нальчик, 1997 // Этнографическое обозрение. 1999. № 5. С. 184-186 (в соавторстве).
Россия без Кавказа? Кавказ без России? // Стабилизация межэтнических и социокультурных отношений на Кавказе. М., 1999. С. 53-60.
Народы Кавказа: факторы отталкивания и силы притяжения // Москва-Кавказ: диалог культур. М., 1999. С. 19-26.
Кавказовед Г.А. Кокиев: жизнь, творчество, судьба // Репрессированные этнографы. М., 1999. Вып. 1. С. 134-151.
Г.Ф. Турчанинов и судьба его научного наследия // Г.Ф. Турчанинов. Открытие и дешифровка древнейшей письменности Кавказа. М., 1999. С. 240-249.
Е.Н. Кушева и русское кавказоведение XX столетия // Русско-чеченские отношения Вторая половина XVI-XVII вв. М., 1997. С. 396-416.
Рецензия на: Кавказский этнографический сборник. Тбилиси, 1988. Вып. VIII // Советская этнография. 1990. № 1. С. 161-164.
Рецензия на: А.И. Мусукаев. Об обычаях и законах горцев. Традиционные и общественные институты в советской исторической науке. Нальчик, 1986 // Вопросы историографии и источниковедения Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1987. С. 188-193.
«Прекрасный обычай гостеприимства…» // Советская этнография. 1985. № 4. С. 110-120.
Этнографические сюжеты в трудах Ф.И. Леонтовича // Советская этнография. 1984. № 4. С. 81-93.
Абаза (к этнокультурной истории народов Северо-Западного Кавказа) // Кавказский этнографический сборник. М., 1984. Вып. VIII. С. 141-166.