В первую очередь, этот поиск является источным по отношению и к традиции в целом, и к отдельным вариантам её разработки. Сам термин «философия имени» вводится Флоренским в 1908 году в лекции «Общечеловеческие корни идеализма». Как в лекции, так и в её последующей публикации автор, во-первых, развертывает смысловую экспликацию термина, во-вторых, выявляет родословную философии имени, восходящую к Платону, а через него - к цельному общечеловеческому миросозерцанию, которому открыто первобытийственное. В контексте анализа родословия, с одной стороны, четко проступили такие особенности имени, как его антиномичность, полифункциональность и многомерность в качестве социокультурной данности и «факта» мистического плана. С другой стороны, стала явной общая тенденция в трансформации отношения к именам в пространстве исторически изменяющейся культуры; в результате само отношение к имени предстало в качестве диагностического контекста для последней.
2. В разработке темы имени Флоренский в определенном смысле предвосхитил ситуацию, связанную с афонскими спорами. Начатая до конретных событий она позволила мыслителю:
во-первых, понять историческое содержание и значение переживаемого момента, который впоследствии В.Ф. Эрн определит как момент не человеческой, а божественной диалектики вселенской жизни;
во-вторых, подняться над пестротой фактов, сиюминутных обстоятельств «афонского дела» и занять взвешенную позицию в споре о Имени Божием, проясняющую логику как имеславцев, так и имеборцев;
в-третьих, выявить парадигмальный потенциал имеславия по отношению к жизнетворчеству и его проявлениям в науке, искусстве, философии и культуре в целом.
3. Исследовательский поиск, предпринимаемый Флоренским, отличается:
- верностью парадигме тематизации, которая помогает, в отличие от проблематизации, уберечь взгляд, обращенный к имени, от оцепенелости, и сохранить благоговение перед тайной имени.
- нацеленностью на постижение имени не самого по себе, а в его естьине, т.е в состоянии до разделения бытия и инобытия, в том «умном месте» (Платон), где и когда не порознь имя как таковое и его разнообразные проявления и действия;
- сохранением первоначальной многоцентренности феномена имени и пути его постижения, которое осуществляется как движение к цели «сразу со всех сторон», без преобладания той или иной стези;
- особым вниманием к личному имени человека, инициированным заботой о сохранении подлинной самоценности личностного начала.
Особенности последнего укрепили и развили интуицию конкретного и потому цельного миропонимания, об утверждении которого как о деле всей своей жизни Флоренский напишет в одном из последних писем с Соловков.
4. Зарождение и жизнь темы имени в творчестве Флоренского правомерно считать началом рассматриваемой традиции отечественной философии не только по соображениям чисто хронологического плана. И проработка феномена имени во всех его «ипостасях», и сочетание в логике Символа всех возможных контестов его тематизации с выходом на универсальную исследовательскую программу у Флоренского пронизано от сердца идущим стремлением к конкретному постижению и выражению сердца реальности. Именно поэтому вектор его тематического поиска после 1912 года, года афонских споров о Имени Иисусове[4], направлен к разработке антроподицеи и в её контексте - к личному имени человека. Именно поэтому антроподицея развертывается в духе конкретной метафизики, а не абстрактной антропологии, изучающей «человека вообще» в отвлечении от его живой жизни. Именно поэтому трудно представить отдельную книгу отца Павла по философии имени, заключенную в рамки систематического философского дискурса.
Такие книги начинают формироваться в первой половине 20-х годов ХХ века: «Философия имени» Булгакова С.Н. и «Философия имени» Лосева А.Ф. решают, прежде всего, задачу обоснования определенного философского подхода к имени в логике проблематизации. При этом каждый православный мыслитель совмещает контекст обоснования и контекст развития философии имени в определенном авторском ключе:
- если Булгаков максимально использует концептуальные ресурсы богословия, то при построении категориально-понятийного каркаса своего варианта философии имени Лосев прибегает к феноменологической терминологии;
- если в работе Булгакова проступает значимость грамматической интерпретации имени, то Лосев осуществляет его логико-структурный анализ.
В целом ряде работ, прежде всего, в работах Гоготишвили Л.А., Океанской Ж.Л. детально проработаны варианты «философии имени», соответственно, А.Ф. Лосева и С.Н. Булгакова. После предпринятого развернутого анализа тематизации имени П.А. Флоренским становится возможным компаративный подход, нацеленный на выявление особенностей парадигмального потенциала каждого из вариантов, уяснение их роли в разработке востребованной современностью модели онтологии, эпистемологии, методологии, с одной стороны, и философии языкознания - с другой. Именно это направление поиска представляется актуальным для специалистов в области истории философии и философии науки во втором десятилетии ХХI века.
5. Предпринятый в диссертации исследовательский поиск позволяет заключить:
- генезис философии имени предстает обусловленным духовной ситуацией в России, переживающей на рубеже веков кризис идентификации, который предельно обострил проблему легитимации базовых ценностей бытия и тем самым неизбежно центрировал внимание к языку, поскольку «отчетливое и отчетное отношение» (П.А. Флоренский) к языку фундирует основы востребованной легитимности;
- философия имени была непосредственно инициирована религиозными исканиями рубежа веков в России, когда поиск пути к Богу Живому был сопряжен с вопросом, как может человек, во-первых, убедиться, что Бог есть именно Бог, а не узурпатор святого имени, и, во-вторых, принять Божие спасение в себя.[5] Обострение этого вопроса на новом рубеже веков актуализирует исследование данной традиции отечественной философии в плане выявления её парадигмального потенциала;
- решающим фактором обострения внимания к имени и актуализации сочетания его богословского, философского и лингвокультурологического видения стали афонские споры, вылившиеся в противостояние имеславцев и имеборцев, которое конституировало мировоззренческое самоопределение России, её путь в ХХ веке и сам этот век;
- отечественная философия имени уже в первой четверти ХХ века осуществила поворот в философии, который, как правило, ассоциируется с историей только западно-европейской философской мысли и описывается по отношению к ней во множественном числе: онтологический поворот, лингвистический, антропологический.
Отличие отечественного варианта - в фундированности православно ориентированной христологией, в нераздельности осуществления всех, взятых вместе в их неслиянности, при углублении лингвистического поворота до филологического.
6. Развернутый Флоренским тематизирующий поиск играет ключевую роль и по отношению к многоплановым исследованиям в области философии языка как в отечественной, так и в зарубежной философской мысли целом.
На протяжении ХХ века очевидной становится многоаспектнсть языка как объекта изучения; при этом существенно расширяется диапозон разработки проблем языка как в лингвистике, так и в философии, а также нарастает плюрализация теоретико-методологических оснований активно разрабатываемой философской проблематики языка. Происходит укрепление как логизации, так и семиотизации языка, которые со временем становятся ведущими в философии ХХ века, и постепенно доминирующим становится подход, разрывающий в языке план содержания и план выражения, означаемое и означающее, естественное и искусственное, генеративное и креативное, внутреннее и внешнее.
Разработка Флоренским темы имени содержит в себе критику картезианской модели языка, исчерпанность которой стала очевидной для большинства специалистов лишь во второй половине ХХ века. Эта критика осуществляется через выявление предельных оснований данной модели языка. Характерное для неё одномерное представление о слове Флоренский напрямую связывает, прежде всего, с дуализмом философии Декарта: если отвергается единство души и тела человека, то расщепленным оказывается и всё то, что с ними связано, в том числе и язык, само слово. В свою очередь, рационалистический характер философии Декарта вызвал аберрацию трактовки функциональной определенности языка: на первый план выходит функция выражения мысли, при этом коммуникативная функция языка остается в тени, не говоря уже о магической и мистической возможности языка.
В контексте развертывания аналитической философии к 60 - 70-ым годам ХХ века сложилась оппозиция протокартезианцев, связывающих искомое значение с ментальным миром субъекта, и антикартезианцев, выходящих в трактовке значения за пределы этого мира. В итоге эта оппозиция обернулась расколом субъекта: в состоянии оппозиции оказались «субъект мыслящий» и «субъект говорящий».
Флоренским утверждается представление о корреляции человека и слова: целостность первого (или её отсутствие) определяет соответствующее состояние второго. В свою очередь, это представление, позволяет, с одной стороны, понять способность слова действовать на человека, на его культуротворческую силу и его жизнь в мире культуры с миром, а с другой, - обнаружить объективную взаимосвязь антропологических изысканий с языкознанием, проясняя логику актуализации «лингвистического поворота», в частности, доминирование структуралистской метафоры, уподобляющей структуру языка кристаллической решетке (Ю.М. Лотман) и последующую смену её постструктуралистской метафорой: структура языка - спутанный клубок ниток (Б.М. Гаспаров).
С разработкой темы имени Флоренским связано формирование установки на кроссдисциплинарность; когда речь идет о постижении языка. Эта установка означает не просто объединение уже существующих подходов к языку в логике простого суммирования достижений последних. В своей реализации она предстает, прежде всего, как сочетание знания академических источников по языковой проблематике (причем, из разных областей институализированного знания), с постижением жизни языка, явленной в народной песне или частушке.
Тематизация имени создает определенный диагностирующий контекст по отношению к различным подходам к языку: и к тем, что манифестировались одновременно с окончательным оформлением Флоренским текстов по ономатологии, и к возникшим во второй половине ХХ века. Благодаря детально разработанной им проблемы антиномичности языка, а в её свете - антиномичности бытия и познания в рамках конкретной метафизики стало возможным выявление объективного основания оценки интенционального, теоретико-методологического и парадигмального аспектов каждого из подходов к языку. Требуемое выявление представляет собой, во-первых, реконструкцию той антиномии языка, которая, как правило, имплицитно, положена в основу рассматриваемого подхода; во-вторых, обнаружение способа «работы» с этой базовой антиномией. Как правило, каждый из подходов к языку связан, во-первых, с отрывом этой антиномии от остальных (от «грозда антиномий языка», как бы сказал Флоренский) и, во-вторых, с определенной деформацией базовой антиномии.
7. Постижение имени Флоренским осуществляется в логике возрастания:
- от понятия имени в его лингвистической «ипостаси» через выявление его металингвистической содержательно-функциональной определенности к идее имени, конституированию её в качестве принципа бытия и познания, выявлению универсальности парадигмального потенциала имеславия;
- от слова-названия - к слову-имени, от обнаруженой в процессе исследования иерархии слов языка - к иерархии слов-имен, где самая высокая ступень принадлежит личному имени, и обоснование в ходе этого восхождения филологической максимы в качестве исходной для языкознания, устремленного к постижению духа, а не буквы языка;
- от исследования вариативной социокультурной данности личного имени к его целостному осмыслению через синтез разных когнитивных практик и построению ономатологии с четкой обозначенной аксиологической, онто-гносеологической, методологической и антропологической перспективой;
- от моноконтекста, связанного с историей религиозной секты, к осуществленной в символическом ключе констелляции богословского и поэтического, философского и лингвистического, антропологического и культурологического, теоретического и жизненно практического контекстов постижения истины имени.
Тема имени в творчестве Флоренского неразрывно связана с его устремленностью к цельному мировоззрению. Это жизнеконституирующее устремление - итог аккумуляции опыта переживания кризиса базовых ценностей нововременной культуры в сопряжении личного и общечеловеческого планов. И опыт, сын трудных ошибок периода «романов», и опыт дальнейшего «постромантического» самоопределения прочерчивает вектор творческого поиска мыслителя: от науки к жизни, от крайностей теоретизма и эмпиризма, одинаково отвлеченных от Истины и истины и потому одинаково бесплодных, - к символическому миропониманию как подлинному реализму.
Из трех логически возможных вариантов мировоззренческого самоопределения Флоренский выбирает реализм, способный мужественно противостоять и натурализму, и психологизму как крайним позициям, «сходящимся» в иллюзионизме по отношению к Богу, миру и человеку. Если выбор первой из двух крайностей продиктован страхом, побуждающим отстаивать уже устоявшееся: усвоенные идеи, ставшую привычной власть, то выбор другой пронизан безусловным отрицанием сложившегося порядка. Эта крайность заражается и заражает «неврозом кризисных времен» (Э. Мунье), который деформирует сам творческий посыл и творческую деятельность человека по изменению жизни и самого себя. Центрируя имманентное начало как безусловное и самодостаточное, сторонники этой крайности прибегают к избыточной экстатике и вместо декларируемого творчества новых форм жизни провоцирует её разрушение в логике «до основанья».
Идеал отстаиваемого Флоренским цельного мировоззрения, сам поиск пути к нему представляет собой сопряжение символизма и реализма как парадигм художественного творчества в логике Символа. Именно от этой логики отказались сиволисты, когда:
- позиционировали символизм в качестве нового искусства, которое сознательно разрывает с реализмом (Брюсов В.);
- называли призыв перейти от символизма к реализму детской свистулькой, в которую дуют мальчики, вообразившие себя мудрецами (Андрей Белый);
- писали «Балаганчик» с целью разоблачения балагана жизни, не находя при этом сил для её реального преображения (А. Блок);
- отдавали реализм на потребу в качестве грубой пищи, которая может быть нормальной лишь для огромного желудка вечно голодной до дешевой красоты толпы (Эллис).
Что касается творчества Флоренского, то оно согласуется с парадигмой истинного символизма, провозлашенной в качестве завета Вячеславом Ивановым, завета, которого он сам исполнить не смог. Истинный символист устремлен к единству земного и небесного, он - тот, кто хочет и может мужественно «сочетать корни и звезды и вырастает звездным цветком из близких родимых корней». С высоты конкретной метафизики возможно разоблачение позиций и символистов-ремесленников, и символистов-эстетов, кто скрыл подлинное лицо символизма за личиной и свою личность ассоциировал с творчеством, уводящим от реальности в иллюзию. Но самое главное, что на маковце, занятом конкретной метафизикой, душа другого, к ней приобщающаяся, начинает петь вместе с автором своим голосом, и этот голос души звучит «не унисоном её психологической поверхности, но контрапунктом её сокровенной глубины».
8. Разработка темы имени Флоренским предстает поиском «выхода к бытию» через прокладывание особого «пути к языку»: он прокладывается через тематизацию переименования, именования и имени, нацеленную на прояснение живой жизни живого человека. При реконструкции ответа Флоренского на вопрос, что есть имя, прежде всего обнаруживается онтологический аспект данного феномена. Имя выступает в качестве средоточия и сердца всей вещи, оно - своеобразный узел сплетения её бытия и инобытия, и оно же - точка их разъединения, поскольку имя - тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность. В отношении к сущности имя есть её первоявление, в которой сущность представлена в полноте своих энергий, поэтому в именовании соприсутствуют субстанциальное и энергийное начало. Флоренский проводит аналогию имени и тела человека, особо выделяя два момента: тело не только материальная оболочка, оно и орудие воздействия внутреннего мира человека на внешний мир, и орган формирования пространства жизненных отношений.
Разработка Флоренским темы имени от первых работ через построение теодицеи до «Философии культа» и работы «Имена» предстает развернутой интерпретацией христианской идеи спасения человека. Спасение человека осмысливается о. Павлом как процесс формирования и укрепления в человеке личностного начала с опорой на Христа. Христологическая концепция человеческой личности:
- во-первых, выявляет предельное основание цельности человеческого существа;
- во-вторых, обнаруживает антиномичность жизни человеческой, в которой осуществляется «единенье, сочетанье» и «поединок роковой» жития и житья-бытья;
- в-третьих, открывает новую грань принципа единства макрокосма и микрокосма;
- в-четвертых, проясняет истоки различных вариантов редукционистских концепций личности, сложившихся в философии и науке ХХ века и перешагнувших в век ХХI;
- в-пятых, прочерчивает путь интеграции научного и инонаучного знания с целью построения интегральной антропологии, в фокусе внимания которой будет не человек вообще, а его личностное начало, без постижения которого невозможно преодоление отвлечённой антропологии.
Православно ориентированное приобщение Флоренского к тайне личности и личного имени создает контекст оценки такой позиции в современной персонологии, согласно которой концепции, фундированные идеями православия, оказывают тормозящее воздействие на формирование современного понимания персональности.
Осуществленная Флоренским констелляция контекстов постижения имени позволяет проследить траекторию интеграции Флоренского в критику неокантинского «методологизма» и европейского рациоцентризма; определить его отношение к процессу, который М.М. Бахтин называл борьбой за независимость от систематической философии и реконструировать осуществленный им вариант диалогической трансформации метафизики, названной конкретной метафизикой
Любовь к Слову, питающая русскую философию имени, приводит её к пониманию языка как храма бытия. От славянофилов в лице А.С. Хомякова идет укрепление традиции отношения к слову, завещенного Кириллом и Мефодием. Потребность в развитии этой традиции нарастает в ситуации широкого распостранения логической мистификации слова, когда оно лишается самостоятельности по отношению к мыслительному процессу. Тем самым утверждается особая филологическая максима жизнепонимания, которая освещает путь священного отношения к слову и к словесной «ипостаси» жизни культуры, общества и человека. Силой такого отношения оберегается от потопления в потоке опьяняющей свободы слова забота о истине провозглашаемого, и тогда истина предстает не столько категорией эпистемологии, сколько категорией онтологии и антропологии, не столько категориальным образованием, сколько жизнесохраняющим началом.
Священное отношение к слову уберегает в работе с ним от святотатства утилитарного настроя, который, в конечном счете, превращает в болтовню и лингвистические штудии, и политические баталии, и повседневный разговор, а носителей этого настроя - в безответственных пустословов, то косноязычных, то владеющих блестящей риторикой.
Любовь к Слову открывает путь к тайне имени человека и роли имени в постижении человеческой жизни и судьбы, истории народа и страны, особенностей всегда личностного творческого посыла общей работы по устроению жизни общественной и личной в их жизнесохраняющем единстве. Только тогда становится возможным преодоление дерзкого и самодовольного отношения к прошлому как к прошедшему, отношения, в котором утрачивается ощущение личного присутствия автора: его тексты испещряются множеством разных помет, ими перечеркиваются и разрываются строки, написанные тонким открытым пером.
9. В рамках разработки темы имени Флоренский отстаивает:
- приоритет жизненного разума по отношению к чистому разуму в логике витализации рационализма и рационализации витализма; решение этой задачи требовало гораздо более продуманной и мужественной методологической позиции, нежели позиция отрицания антиномии (ср.: Х. Ортега-и- Гассет «Ни витализм, ни рационализм» (1924);
- установку на реинтеграцию всех устоявшихся бинарных оппозиций, что позволяет, с одной стороны, предвосхитить презумпцию «смерти субъекта» постмодернизмом, а с другой, - нейтрализовать процесс децентрации субъекта, оборачивающийся растворением последнего в процессуальности дискурсивных практик, редукцией «человека живого» к «человеку живущему».
Преодоление бинаризма сопряжено с антиредукционистским пафосом ономатологических изысканий Флоренского. В свете ономатологии становится очевидной ущербность модели общества, представляющей его в качестве системы анонимных структур и социальных институтов, по отношению к которой человек лишь средство, носитель обезличенной и обезличивающей функции по обслуживанию этой системы. Методологическая позиция ономатолога прямо противоположна точке зрения, согласно которой необходимо «рассматривать социальные явления сами по себе, отделяя их от сознающих и представляющих их себе субъектов. Их надо изучать извне, как внешние вещи, ибо именно в таком качестве они предстают перед нами».
Начавшийся ХХ1 век в качестве главных вопросов онтологического поворота в философии ставит «вопросы, кто воспроизводит и выстраивает формы бытия, в каких субъективных взаимодействиях они выстраиваются, изменяются, проектируются и конституируются». Центрирование именно этих вопросов свидетельствует не только о наличии социально-философского вектора онтологического поворота, значимости его самого по себе, но и о необходимости развертывания его в личностно ориентированной парадигме, парадигме, испытанной, заданной и обоснованной всем творчеством, самой жизнью о. Павла
1. Джагарова Г.М. Истина имени во имя Истины: тема имени в творчестве П.А. Флоренского. Монография. М., 2005.
2. Джагарова Г.М. «Имена» П.А. Флоренского:опыт разработки ономатологии. Монография. М., 2009.
3. Джагарова Г.М. Философия марксизма в России (конец XIX – начало XX века). // Хрестоматия по истории философии (русская философия): В 3 ч. Ч. 3. М., 2001. 1,5. п.л. (Раздел в учебном пособии).
Статьи, опубликованные по перечню ведущих рецензируемых журналов и изданий, рекомендуемых ВАК РФ:
4. Джагарова Г.М. Работа П.А. Флоренского «Священное переименование»: начало поиска истины имени. Социально – гуманитарные знания. 2006, №2.
5. Джагарова Г.М. Поиск сущности позитивизма: В.С. Соловьев и П.А. Флоренский. Социально – гуманитарные знания. 2008, №6.
6. Джагарова Г.М. Ономатология П.А.Флоренского: особенности формирования эмпирического базиса. Социально – гуманитарные знания. 2009, №1.
7. Джагарова Г.М. Концепт исток в творчестве П.А.Флоренского. Социально –гуманитарные знания. 2009, №2.
8. Джагарова Г.М. Лексема «имя» в работе П.А. Флоренского «Столп и утверждение Истины». Электронный научный журнал «Теория и практика общественного развития» www teria-practice 2009, 1 (11).
9. Джагарова Г.М. Работа П.А. Флоренского «О типах возрастания»: начало разработки интегральной концепции личности». Вестник Тульского государственного педагогического университета. 2009, октябрь.
10. Джагарова Г.М. Феномен индивидуализма в зеркале творчества «старших символистов». Вестник МГУКИ. 2009, август.
11. Джагарова Г.М. «Мысль и язык» П.А. Флоренского: особенности разработки философского языкознания. Вестник Государственного Костромского университета им. Н.А. Некрасова, серия «Гуманитарные науки» «Энтелехия», 2009, № 20.
12. Джагарова Г.М. Проблема личности в контексте православной теодицеи П.А.Флоренского. Социально – гуманитарные науки и мир в XXI веке. Материалы международной конференции, посвященной 35–летию журнала «Социально – гуманитарные знания». Ч. 2. М., 2009.
13. Джагарова Г.М. Констелляция контекстов постижения имеславия и его парадигмального значения в творчестве П.А. Флоренского. Вестник Государственного Костромского университета им. Н.А. Некрасова, серия «Гуманитарные науки» «Энтелехия», 2010, № .22.
Статьи и тезисы:
14. Джагарова Г.М. Русская идея» в контексте философии В.С. Соловьева. //Судьба России: прошлое, настоящее, будущее. Тезисы Всероссийской конференции. Екатеринбург, 1995.
15. Джагарова Г.М. Особенности проблематизации имени и его семантики в философских исканиях Серебряного века. Тезисы. //VII Кузнецовские чтения: семантика слова, предложения, текста. Екатеринбург, 1996.
16. Джагарова Г.М. «Итоги» Флоренского и проблема аксиологических оснований реформы современной системы образования. Тезисы. //Социально-гуманитарные проблемы реформирования России. Тезисы докладов научно-теоретической конференции «Россия на путях реформ: проблемы социально-политического выбора». Челябинск, 1996.
17. Джагарова Г.М. Особенности проблематизации феномена имени в работе П.А. Флоренского «Общечеловеческие корни идеализма». Статья. //Актуальные проблемы соц.- гуманитарных наук. Сб. научных трудов социологического ф-та. МГПУ, ч. I. М., 1996.
18. Джагарова Г.М. Коммуникативная функция слова в контексте цельного мировоззрения П.А. Флоренского. Тезисы. // Тезисы докладов международного симпозиума «Язык, система, личность». Екатеринбург, 1996.
19. Джагарова Г.М. Опыт аксиологической интерпретации гуманизма в отечественной философии рубежа XIX-XX веков. Тезисы. Материалы межвузовской научно–практической конференции «Человек в научной и философской картине мира». Курск, 1996.
20. Джагарова Г.М. Поэтика И.Ф. Анненского: стать «единственным средним». Тезисы. Материалы Международных степановских чтений. М., 1997.
21. Джагарова Г.М. Павел Флоренский: имя у водоразделов мысли. Тезисы. Материалы Первого Российского философского конгресса. Т. 3.СПб., 1997.
22. Джагарова Г.М. «Новый русский идеализм» рубежа XIX-XX веков: поиск оснований самоопределения. Статья. // Гуманитарные исследования. Альманах. Вып. 1. Уссурийск, 1997 (в соавторстве).
23. Джагарова Г.М. Истоки тематизации феномена имени в творчестве П.А. Флоренского: автобиографический контекст. Статья. // Актуальные проблемы социально-гуманитарного знания. Сб. научных трудов. Вып. I. М., 1998.
24. Джагарова Г.М. Философско-антропологический аспект конкретной метафизики П.А. Флоренского. Статья. Гуманитарный вестник ВТУ ФССС РФ. Вып. № 1. Балашиха, 2001.
25. Джагарова Г.М. Методологический аспект становления ономатологии П.А. Флоренского. Статья. Гуманитарный вестник ВТУ ФССС РФ. Балашиха, 2002. Вып. 2.
26. Джагарова Г.М. Роль Московской философско-математической школы рубежа XIX-XX веков в мировоззренческом самоопределении П.А. Флоренского. Статья. Гуманитарный вестник ВТУ ФССС РФ. Балашиха, 2003. Вып. № 4.
27. Джагарова Г.М. Идея интегральной антропологии в философии П.А. Флоренского. Философия и будущее цивилизации. Тезисы докладов IV Российского философского конгресса. Москва, 2005.
28. Джагарова Г.М. Феномен индивидуализма в творчестве русских символистов начала ХХ века. Статья. Гуманитарный вестник ВТУ ФССС РФ. Балашиха, 2008.
29. Джагарова Г.М. П.А. Флоренский об особенностях типологического подхода в области гуманитарного знания. Статья. Гуманитарный вестник. Балашиха: ВТУ, 2009.
30. Джагарова Г.М. П.А. Флоренский о функциях личного имени. Статья. Гуманитарный вестник. Балашиха: ВТУ, 2010.
31. Джагарова Г.М. Эпистемология П.А. Флоренского как эпистемологический проект. Гуманитарный вестник. Балашиха: ВТУ, 2011.