- Ритуализации жизни первобытного человека во многом способствовали многочисленные источники различных простейших эмоций (например, страха и гнева). Ритуал должен был, с одной стороны, социализировать эти эмоции, подчинив их интересам нарождающегося человеческого общества, а с другой - в определенные моменты нивелировать их. Накапливая, консервируя и передавая информацию о складывающейся в коллективном сознании нарождающегося человеческого общества картине мира, ритуал формировал и новые, чисто человеческие, эмоции (в частности, срама, стыда, печали).
- Основанная на многочисленных бинарных оппозициях мифологическая картина мира передавала эмоционально-ценностное отношение общества к тем или иным явлениям окружающего мира, в конечном счете противопоставляя обитаемый человеческий космос хтоническому хаосу, несущему смерть. Эти представления о хаосе отразились в именах эмоций типа русск. смущение, смятение, польск. smutek, smetek, чешск. smutek, zarmutek.
- На основе ритуала жертвоприношения возник миф о сотворении мира первосуществом из кусков собственного тела. Этот жестокий, лютый акт расчленения, разрубания тела каменным ножом или топором был одновременно и животворящим актом структурирования, организации обитаемого человеческого мира. На основе данных мифо-ритуальных практик возник древнейший эмоциональный концепт *ljutostь, обозначавший синкретическую, нерасчлененную эмоцию жестокости-жалости, имя которой восходит к и.-е. *leu- ‘камень´. Этот синкретизм семантики слов, восходящих к корню *ljut, до сих пор в той или иной степени ощущается во всех славянских языках.
- В мифах творения хаос, связанный с подземным миром (так же, как и вышедшие из этого мира сверхъестественные хтонические существа), становится источником иррационального страха. В языке концептуализируется безотчетный страх как следствие вселения в человека сверхъестественных хтонических существ - страхов.
- Основополагающие пространственные концепты (например, черты, границы, линии, межи, рубежа, ограды) в мифах творения актуализируются и приобретают сакральный смысл как ритуально непреодолимые препятствия между своим и чужим, природой и культурой - в конечном счете между хаосом и космосом. Одновременно формируется такая мифологическая фигура, как трикстер, - демонически-комический дублер культурного героя, наделенный чертами плута, озорника, стремящийся нарушить эту границу. Двойственность, амбивалентность фигуры трикстера породила многочисленные имена эмоций (и соотносящиеся с ними названия действий и признаков) со значением гнева, имеющие синкретические, нерасчлененные позитивно-негативные ценностные характеристики.
- Семантическим аналогом хаоса в традиционной культуре была пустота. Семантический компонент пустоты, имеющийся в русск. тоска, польск. tesknota, чешск. stesk (который возник вследствие этимологической связи этих слов с тощий и тщетный), отражает семиотику пустоты, возникающую в социуме вследствие смерти одного из его членов. Присутствующая в их значении сема ‘сжатие´ (благодаря этимологическому родству данных лексем с тискать) маркирует и семантику иррационального страха, неизбежно возникавшего у индивида в результате «прорыва» хтонической пустоты в «культурное пространство» вместе со смертью близкого человека. В синтаксисе современного польского языка отражена эта связь двух миров, возникающая в результате тоски. Польск. tesknota сочетается с предложно-падежной формой za + Т.п., в результате объект тоски предстает как расположенный за некой чертой, в ином мире.
- С возникновением личного пространства (города, двора, дома) все внешнее по отношению к нему также осмысливается как хаос. «Чужой», связанный с силами хаоса, мог нанести вред даже взглядом, направленным из-за границ «культурного пространства». Под влиянием этой веры в «дурной глаз» понятие зависти вербализовалось в русском, польском и чешском языках в лексемах зависть / zawisc / zavist, мотивированных глаголами зрения.
- В современных чешской и польской лингвокультурах, как лингвокультурах западных, принадлежащих к группе Slavia Latina, в проявлении большинства негативных эмоций доминирует личностное начало, тогда как в русской лингвокультуре, принадлежащей к группе Slavia Orthodoxa, проявления большинства указанных эмоций определяются приоритетом коллективизма. Эти ментальные особенности - игнорирование личностного мышления (у русских) и приоритет личности (у поляков и чехов) - можно рассматривать в качестве одной из ключевых идей, повлиявших на эмоциональную картину мира в соответствующих лингвокультурах.
- Культурный сценарий эмоции может выполнять в художественном дискурсе сюжетообразующую роль, оказываясь своеобразной «пружиной», движущей сюжет этого произведения, либо, вступая в противоречие с поведением героев, порождать конфликт литературного произведения.
- Дискурсивный анализ эмоциональных концептов дает возможность рассмотреть в диахронии ментальные структуры, сохраняющиеся на периферии коллективного сознания в виде социальной матрицы и актуализирующиеся в определенные моменты исторического развития или в отдельных субкультурах.
1. Агранович, С.З. Миф в слове: продолжение жизни (Очерки по мифолингвистике): Монография / С.З.Агранович, Е.Е.Стефанский. – Самара: Самар. гуманит. акад., 2003. – 168 с. (9,9 п.л. / 4,5 п.л.).
2. Стефанский, Е.Е. Эмоциональные концепты как фрагмент мифологической и современной языковых картин мира (на материале концептов, обозначающих негативные эмоции в русской, польской и чешской лингвокультурах): Монография / Е.Е. Стефанский. – Самара: Самар. гуманит. акад., 2008. – 302с. (17,5 п.л.).
Статьи в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией
3. Агранович, С.З. «Пожалел волк кобылу…». О синкретизме семантики славянского концепта лютость и отражении этого синкретизма в мифе, фольклоре и литературе / С.З. Агранович, Е.Е. Стефанский // Вестник Самарского государственного университета, 2003, № 1, С. 52-67 (1 п.л. / 0,5 п.л.).
4. Агранович, С.З. В поисках недостающего звена. Семантическая история и этимология слов на фоне ритуала, мифа и фольклора / С.З.Агранович, Е.Е. Стефанский // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Специальный выпуск «Актуальные проблемы гуманитарных наук», 2003. - Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН. - С.13 - 22 (1 п.л. / 0,5 п.л.).
5. Стефанский, Е.Е. Концепт *ljutostь в повести А.Куприна «Поединок» и мифологическое сознание древних славян / Е.Е. Стефанский // Вестник Самарского государственного университета, 2005, № 1. – С.70-76 (0,5 п.л.).
6. Стефанский, Е.Е. Русские концепты «зависть» и «ревность» на фоне польской и чешской лингвокультур / Е.Е. Стефанский // Русский язык за рубежом, 2008, № 2. – С. 49-56 (0,5 п.л.).
7. Стефанский, Е.Е. Эмоции героев в художественном тексте / Е.Е.Стефанский // Русская словесность, 2008, № 2. – С. 59-63 (0,5 п.л.).
8. Стефанский, Е.Е. О методологических принципах анализа эмоциональных концептов в художественном дискурсе / Е.Е. Стефанский // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена, 2008, № 11(66), С. 87-93 (0,5 п.л.).
9. Стефанский, Е.Е. Отражение образа Трикстера в славянских именах эмоций / Е.Е. Стефанский // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. «Филологические науки», 2008, № 5. С. 64-68 (0,5 п.л.).
10. Стефанский, Е.Е. Концепт ‘совесть’ в русской, польской и чешской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена, 2008, № 11 (72). С. 124-132 (0,5 п.л.).
Статьи в научных журналах и сборниках научных трудов
11. Стефанский, Е.Е. «Usycham z zalu, omdlewam z tesknoty». Польский концепт «zal» и его соответствия в русской лингвокультуре // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. «Филологические науки», 2004, № 3. – С. 61-67 (0,5 п.л.).
12. Стефанский, Е.Е. Сюжетообразующая роль эмоциональных концептов в художественном дискурсе // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности. Сб. науч. трудов / ВГПУ. – Волгоград: Изд-во ЦОП «Центр», 2004. - С. 130-140 (0,5 п.л.).
13. Стефанский, Е.Е. Славянский ANGST / Е.Е. Стефанский // Аксиологическая лингвистика: проблемы и перспективы. Тезисы докладов международной научной конференции 27 апреля 2004 года. - Волгоград: Колледж, 2004. - С.102-105 (0,4 п.л.).
14. Стефанский, Е.Е. Эмоции в динамике. Сюжетообразующая роль эмоциональных концептов в художественном дискурсе рассказов М.Кундеры из цикла «Смешные любови» / Е.Е. Стефанский // Восток – Россия – Запад: Проблемы межкультурной коммуникации: Международный сборник научных трудов. - Самара: Изд-во СаГА, 2004. - С. 51-70 (1,2 п.л.).
15. Стефанский, Е.Е. Эмоциональные концепты ‘стыд’ и ‘ревность’ в художественном дискурсе рассказа М.Кундеры «Falesny autostop» / Е.Е.Стефанский // Антропологическая лингвистика: проблемы лингвоконцептологии, лингвистической гендерологии, лингвистики текста, семантики и стилистики. Сб. науч. тр. Вып. 3. - Волгоград, "Колледж", 2004. - С. 3-10 (0,4 п.л.).
16. Стефанский, Е.Е. Концепты ‘смех’ и ‘страх’ в рассказе М.Кундеры «Эдуард и Бог» (из цикла «Смешные любови») / Е.Е. Стефанский // Смех в литературе: семантика, аксиология, полифункциональность: Межвузовский сборник научных трудов / Ред.-сост. С.А.Голубков, М.А.Перепелкин. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004. – С.108-116 (0,4 п.л.).
17. Стефанский, Е.Е. Концепт «zal» в польской лингвокультуре и способы его перевода на русский язык / Е.Е. Стефанский // Компаративистика: Современная теория и практика: Международная конференция и XIV съезд англистов (13-15 сентября 2004 г.). Том первый. Самара: Изд-во СГПУ, 2004. – С.211-215 (0,5 п.л.).
18. Стефанский, Е.Е. Концепты, обозначающие экзистенциальный страх, в русском, польском и чешском языках / Е.Е. Стефанский // Русский язык в центре Европы, 2005, № 8. – Банска Бистрица (Словакия), С. 12-18 (0,4 п.л.).
19. Стефанский, Е.Е. Русская тоска на фоне аналогичных концептов польского и чешского языков / Е.Е. Стефанский // Русский язык и литература рубежа XX-XXI веков: специфика функционирования: Всероссийская научная конференция языковедов и литературоведов (5-7 мая 2005 года). – Самара: Изд-во СГПУ, 2005. – С. 155-160 (0,4 п.л.).
20. Стефанский, Е.Е. Структурообразующая роль славянского концепта *ljutostь в эмотивном поведении героев повести А.Куприна «Поединок» / Е.Е. Стефанский // Язык – Культура – Сознание: Международный сборник научных трудов по лингвокультурологии. Самара: Изд-во СаГА, 2005. – С. 86-101 (1 п.л.).
21. Стефанский, Е.Е. Русский концепт ‘досада’ и его соответствия в польской и чешской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Научные традиции славистики и актуальные вопросы современного русского языка: Материалы международной научной конференции языковедов, посвященной 100-летию со дня рождения профессора С.В.Фроловой (27-29 июня 2006 года). – Самара: Изд-во СГПУ, 2006. – С. 101 – 109 (0,5 п.л.).
22. Стефанский, Е.Е. К методологии изучения языковой концептосферы (на примере эмоциональных концептов в славянских языках) / Е.Е.Стефанский // Московский лингвистический журнал, 2006, Т. 9, № 1. – С. 16 – 28 (0,7 п.л.).
23. Стефанский, Е.Е. Сценарии «страха» в русской, польской и чешской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Аксиологическая лингвистика: проблемы когниции и коммуникации. – Волгоград: Колледж, 2006. – С. 33 – 43 (0,5 п.л.).
24. Стефанский, Е.Е. Сценарии «тоски» в русской, польской и чешской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Материалы XXXV международной филологической конференции. – Вып. 8: Лексикология (русско-славянский цикл). – СПб.: Филол. ф-т СПбГУ, 2006. – С. 30-36 (0,5 п.л.).
25. Стефанский, Е.Е. Концепты ‘зависть’ и ‘ревность’ в русской, польской и чешской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Русский язык в центре Европы, 2006, № 9. – Банска Бистрица (Словакия). - С. 14-21 (0,5 п.л.).
26. Стефанский, Е.Е. Русский концепт «обида» и его соответствия в польской и чешской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Известия на Научен център «Свети Дазий Доростолски». - Силистра към Русенски университет "Ангел Кънчев". Книга 1. - Силистра: Изд-во RITT bg, 2006. - С. 149-156 (0,5 п.л.).
27. Стефанский, Е.Е. От жалости – к агрессии: динамика негативных эмоций в русской, польской и чешской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Концептосфера – дискурс – картина мира: Международный сборник научных трудов по лингвокультурологии. - Самара: Изд-во СаГА, 2006. – С. 46 – 71 (2 п.л.).
28. Стефанский, Е.Е. Лексика со значением обиды в русском, польском и чешском языках / Е.Е. Стефанский // Вестник Самарского государственного педагогического университета: Институт филологического образования. – Самара: Изд-во СГПУ, 2006. – С. 44 – 52 (0,5 п.л.).
29. Стефанский, Е.Е. Тоска в синхронии и диахронии (на материале русского, польского и чешского языков) / Е.Е. Стефанский // Diachronia w badaniach nad jezykiem i w dydaktyce szkoly wyzszej. Czesc I: Rozprawy komisji jezykowej. Lodzkie towarzystwo naukowe, 2006. - T. LI. – S. 313 – 319 (0,5 п.л.).
30. Стефанский, Е.Е. Чешский концепт litost и его соответствия в русской лингвокультуре / Е.Е. Стефанский // Русский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка. - М.: Изд-во МГУ, 2007. - С. 454-455 (0,2 п.л.).
31. Стефанский, Е.Е. Концепт иррационального страха в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита» / Е.Е. Стефанский // Альманах современной науки и образования. – Тамбов: Грамота, 2007, № 3, Ч. 1, С. 227-229 (0,3 п.л.).
32. Стефанский, Е.Е. Культурные сценарии реализации эмоциональных концептов в художественном дискурсе / Е.Е. Стефанский // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия Философия. Филология. 2007, № 1. – С.172-182 (0,7 п.л.).
33. Стефанский, Е.Е. Чешский концепт «litost» и его соответствия в русской и польской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Un om, un simbol: In honorem magistri Ivan Evseev. – Bucureşti: Editura C R L R, 2007. P. 574 – 583 (0,5 п.л.).
34. Стефанский, Е.Е. «Побежденное смехом страшное…» в романах М.Булгакова «Мастер и Маргарита» и Е. Сосновского «Апокриф Аглаи» / Е.Е. Стефанский // Вестник Самарского государственного университета, 2007, № 5/2 (55). – С. 187 – 203 (1 п.л.).
35. Стефанский, Е.Е. О лингвоспецифичности эмоциональных концептов в славянских языках / Е.Е. Стефанский // В.А.Богородицкий: научное наследие и современное языковедение: труды и материалы Международной научной конференции (Казань, 4-7 мая 2007 года). Т. 2: Казань: Изд-во КГУ, 2007. – С. 116-118 (0,2 п.л.).
36. Стефанский, Е.Е. Гротеск как средство изображения смешного и страшного в романе Е. Сосновского «Апокриф Аглаи» / Е.Е. Стефанский // Известия на Научен център «Св. Дазий Доростолски». - Силистра: Силистра към Русенски университет «Ангел Кънчев»: 2007. Книга ІІ. - С. 204 – 213 (0,5 п.л.).
37. Стефанский, Е.Е. Лексика, обозначающая гнев, граничащий с психической болезнью, в русском, польском и чешском языках / Е.Е.Стефанский // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 35. – М.: МГУ, 2007. – С. 104-113 (0,7 п.л.).
38. Стефанский, Е.Е. Концепт гнева в русской, польской и чешской лингвокультурах (центральные языковые средства) / Е.Е. Стефанский // Язык на перекрестке культур: Международный сборник научных трудов по лингвокультурологии. - Самара: Изд-во СаГА, 2007. – С. 58-71 (1 п.л.).
39. Стефанский, Е.Е. К методологии анализа эмоциональных концептов в художественном дискурсе / Е.Е. Стефанский // Современная филология: актуальные проблемы, теория и практика: сб. материалов II Межд. науч. конф. Красноярск, 10-12 сентября 2007 г. - Красноярск: СФУ, 2007. - С. 366-370 (0,3 п.л.).
40. Стефанский, Е.Е. Чешские лингвоспецифичные концепты со значением гнева как отражение чешского менталитета / Е.Е. Стефанский // Вестник Самарского педагогического университета. Институт филологического образования. Вып. 3. – Самара: Изд-во СГПУ, 2007– С.71-81 (0,5 п.л.).
41. Стефанский, Е.Е. Чешский концепт ‘litost’ на фоне русской и польской лингвокультур / Е.Е. Стефанский // Русский язык в центре Европы: Перспективы 2007-2010 годов. Материалы международного регионального форума ученых и преподавателей-русистов «Братиславские встречи 2007» (15-16 мая 2007 года г. Братислава). – М.: Ред. Изд. Совет МОЦ МГ, 2007. – С. 36-41 (0,5 п.л.).
42. Стефанский, Е.Е. «Тесно мне! Тесно мне!» Страх и тоска как доминирующие эмоции персонажей в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита» / Е.Е. Стефанский // Probleme de filologie slava. XV, Timisoara: Editura Universitatii de Vest, 2007. – P. 63-71 (0,5 п.л.).
43. Стефанский, Е.Е. «Грамматика страха» в русском языке сквозь призму межкультурной коммуникации / Е.Е. Стефанский // Русистика и современность. Том 1. Материалы X международной научно-практической конференции. - СПб.: Издательский дом «МИРС», 2008. – С. 235-238 (0,2 п.л.).
44. Стефанский, Е.Е. Лексика со значением гнева, переросшего в чувство и отношение, в русском, польском и чешском языках / Е.Е.Стефанский // Acta Linguistica, Vol. 2 (2008), 1. – Sofia: Eurasia Academic Publishers. - P.51-57 (0,5 п.л.).
45. Стефанский, Е.Е. Стыд как особый вид иррационального страха (на материале русской, польской и чешской лингвокультур) / Е.Е. Стефанский // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия Философия, Филология, 2008, № 1, С. 181-189 (0,5 п.л.).
46. Стефанский, Е.Е. Чешский концепт ‘litost’ сквозь призму русской и польской ментальности / Е.Е. Стефанский // Lingua rossica et communicatio… 2007. - Ostrava: Ostravska univerzita, 2008, S. 147-158 (0,5 п.л.).
47. Стефанский, Е.Е. О лингвоспецифичности эмоциональных концептов в славянских языках / Е.Е. Стефанский // Научни трудове. Т. 46. Серия 7.3. Майски научни четения. Русе. България. 2008. - С. 18-25. (0,5 п.л.).
48. Стефанский, Е.Е. О двух периферийных микросистемах со значением гнева в русском, польском и чешском языках / Е.Е. Стефанский // Przeglad rusystyczny 2009, № 1. – S. 112-122. (0,5 п.л.)
49. Стефанский, Е.Е. Личностное и коллективное в переживании эмоций в русской, польской и чешской лингвокультурах / Е.Е. Стефанский // Acta Linguistica, Vol. 3 (2009), 1. – Sofia: Eurasia Academic Publishers. – P. 110-115. (0,5 п.л.).