- Авторская дефиниция понятия воли к жизни: воля к жизни - это надындивидуальный биологический импульс, основными функциями которого являются формирование объекта и обеспечение его приспособляемости к среде обитания. Сформированный волей к жизни объект есть индивидуальное биологическое существование. В рамках индивидуального биологического существования воля к жизни проявляется в двух взаимосвязанных аспектах: негативный аспект составляет стремление всякого живого существа избежать страданий и смерти; позитивный аспект составляет стремление всякого живого существа к достижению и, по возможности, продлению удовольствия и счастья. По отношению к другим живым существам воля к жизни проявляется как борьба за обеспечение собственного существования необходимыми ресурсами. Основными ресурсами представляются, с одной стороны, пространство и вещи и, с другой, собственное тело субъекта, а также тела других живых существ. По отношению к культуре воля к жизни также проявляется в двух аспектах: во-первых, как движущая сила формирования ряда феноменов материальной и духовной культуры и, во-вторых, как объект ограничивающего, запрещающего и направляющего воздействия со стороны культуры.
- Воля к жизни вызывает соперничество между индивидами, обусловленное: а) необходимостью физического выживания и б) нацеленностью на получение дополнительных видов удовольствия. Достижение указанных целей осуществляется индивидуальной волей к жизни за счет реализации: а) стремления к обладанию пространством, б) стремления к обладанию помещенными в пространство вещами, в) стремления к самообладанию и г) стремления к обладанию другими существами. Власть над пространством имеет целью превращение как можно более обширных фрагментов физического ландшафта в пространство контроля. С другой стороны, удовольствие от обладания пространством имеет основание в радости самообладания, т.е. обладания самим собой, воплощенным во внешнем объекте. Стремление субъекта к власти над вещами, собственным телом и телами других субъектов также коренится, с одной стороны, в стремлении индивидуального существования к тотальному контролю и, с другой, в его стремлении к нарциссическому наслаждению от созерцания себя во внешнем объекте. Таким образом, контроль над пространством, вещами, собой и другими обеспечивает выживание (безопасность и доминирование) и расширение спектра получаемых индивидуальным существованием удовольствий.
- Степень культурной обработанности исходного жизненного материала позволяет разделить историю любой страны на совокупность сменяющих друг друга периодов стабильности и нестабильности, в целом совпадающих с периодами сакрализации и десакрализации политической власти данной страны. Периоды стабильности характеризуются жесткой политической властью и относительно устойчивой социальной структурой, предполагающей минимальную социальную мобильность. При этом власть репрезентируется (в официальном дискурсе) и воспринимается обществом в качестве сакрального института, а официальная идеология принимается большинством как система догм. В культуре данного периода господствует уверенность в истинности имеющейся совокупности знаний (научной картины мира), на основе которых выстраивается система идеологической, т.е. педагогической (политической, морально-нравственной) и эстетической («стилистической») обработки реальности, а также включенного в нее человека. В рамках данной модели культура противостоит воле к жизни.
- Культура периодов нестабильности характеризуется множественностью научных репрезентаций реальности, ни одна из которых не признается абсолютно истинной. Наука обретает инструменталистский характер. Релятивизация научного знания и неспособность политиков выражать свою волю от имени реальности приводят к тому, что они трансформируются в демократических лидеров, фокусирующих волю определенных социальных групп. Вслед за разрушением устойчивой системы представлений о реальности релятивизации подвергаются этические и эстетические ценности. Релятивизация этических ценностей приводит к доминированию ценности жизни, т.е. индивидуального существования, по причине чего педагогическое воздействие на индивида затрудняется и формируется минимально обработанный культурой человек. Релятивизация эстетических ценностей имеет следствием как изменение в понимании эстетического объекта, так и искусства в целом (которое становится совокупностью стратегий обладания следами индивидуальной жизни, историей, пространством). В науке формируется ситуация методологического анархизма, в политике и педагогике - идеологической конкуренции, в искусстве - конкуренции эстетических программ и концепций. В рамках данной модели культура служит интересам воли к жизни и средством самоутверждения индивидуального существования в обществе.
- Одной из наиболее существенных причин тотальной экологизации является углубление кризисного состояния ценностных основ мировой культуры, производное, с одной стороны, от ослабления влияния мировых религий (прежде всего, христианства) и, с другой, от признания ценности жизни (выживания) в качестве доминирующей. Доминирование ценности жизни привело к появлению систематических экологических исследований, призванных, насколько возможно, продлить существование человечества. Если принять институциональный подход к понятию власти, экология оказывается совокупностью идеологически обусловленных представлений о качестве окружающей среды и системой мероприятий по обеспечению требуемого уровня качества. Если придерживаться фукольдианской концепции власти-знания, то экология представляется системой научного знания, обусловливающей тотальный контроль над пространством и помещенными в него объектами. Основным объектом контроля являются отходы. Применяемые по отношению к отходам основные стратегии эковласти следует разделить на позитивные и негативные. К позитивным стратегиям относятся: 1) возвращение в производство (инкупирация), подразделяемое на производство предметов быта и производство продуктов питания и 2) выставление (экспозиция, выставление на показ); к негативным - 1) предание земле (ингумация), 2) предание огню (кремация). По отношению к некоторым видам отходов используются также дополнительные негативные стратегии забвения и умолчания. Наиболее интересной стратегией борьбы с отходами следует признать экспозицию, поскольку именно выставление отходов в пространстве современных художественных музеев является беспрецедентным в истории визуального искусства феноменом.
- В истории науки мы наблюдаем несколько способов ее организации: 1) Классическая (реалистская) наука, основной целью которой представляется формирование всеобъемлющей картины мира, способной служить мировоззренческим и ценностным основанием, как для конкретного общества, так и для его отдельного представителя. Данная наука характерна для периодов стабильности и, как правило, парадигмально организована, т.е. базируется на некоем ядре теорий, признаваемых абсолютно истинными научным сообществом конкретного государства. В рамках реалистской науки ученый «раскручивает» свое имя, с одной стороны, посредством изыскания дополнительных подтверждающих господствующую парадигму аргументов и, с другой, посредством критики типов науки, базирующихся на иных парадигмальных основаниях. 2) Переходным этапом является неклассическая наука, совмещающая в себе методологические принципы реализма и инструментализма. 3) Наука конца ХХ- начала XXI века («технонаука», «неонеклассическая наука», «постнеклассическая наука») является, с одной стороны, следствием развития ряда инструменталистских концепций науки и, с другой, результатом формирования и популяризации системы экологического знания. Понимаемая в качестве предприятия, обслуживающего интересы коллективной воли к жизни, технонаука есть эффективный инструмент приспособления человека как биологического вида к изменяющимся условиям окружающей среды и контроля над их изменениями. Осмысливаемая в контексте индивидуальной воли к жизни, она есть: 1) способ обретения символического и материального капитала за счет формирования теорий с высокой рыночной стоимостью, т.е. актуальных и скандальных теорий и 2) способ приращения виртуальных пространств мысли с последующей их реструктуризацией.
- Понимание жизни как героического подвига служения обществу, партии и государству, в своих наивысших формах предполагающего полное самоотречение и самоотдачу (т.е. отречение от собственной «частной» жизни и отдание ее служению), характерно для периодов общественной и культурной стабилизации. Жизнь здесь ценна ровно настолько, насколько ее индивидуальность преодолена всеобщими интересами и требованиями (трудового коллектива, общества, государства). Кульминационным завершением подвига служения, подводящим итог и придающим ценность индивидуальной человеческой жизни, оказывается героическая смерть. Признание в качестве доминирующей ценности индивидуального существования имеет не только позитивные, но также и негативные последствия. Во-первых, ценность выживания придает всем остальным ценностям аксиологической системы служебный характер. Необратимо обесцениваются ценности старости и смерти. Пожилые и мертвые оказываются группами, фактически вытесненными за пределы социального пространства. Во-вторых, данная ценность, будучи по своей сути противоречивой, продуцирует как минимум две проблемы, значимых в контексте повседневных практик: а) проблему ограничения индивидуальной воли к жизни при ее взаимодействии с другими волями; б) проблему соблюдения баланса между потребительски трактуемой полнотой жизни, т.е. получением максимума удовольствий, и стремлением к увеличению продолжительности жизни. В-третьих, вокруг нее формируются идеалы современных религиозных и полурелигиозных учений, часть которых имеет ярко выраженный деструктивный характер. В-четвертых, ценность выживания отражается в массовой культуре, в ряде случаев продуцирующей привлекательные образы героев, деятельность которых направлена на разрушение и присвоение.
- Непосредственное влияние философии жизни на сферу искусства произвело революционные изменения: если классическая эстетика представляла произведение искусства как индивидуальный образ, выражающий эстетический идеал, неклассическая эстетика стала усматривать его в индивидуальном образе, несущем на себе следы индивидуальной воли к жизни. Классический эстетический объект был заменен в некоторых видах искусства (живопись, пластика, литература) объектом-следом. Периодическое появление объектов-следов в той или иной мере характерно для периодов нестабильности, когда индивидуальное становится самоценным. Результатом стабилизации общества и его культуры представляется в этой связи формирование устойчивой системы ценностей, норм и идеалов, а также возвращение искусства к классическому эстетическому объекту, в образной форме утверждающему новую «правду жизни». В периоды стабильности автор, способный создавать идеологически корректные произведения искусства, чувствует себя вполне комфортно, поскольку «система» в обмен на демонстративную лояльность обеспечивает его всеми необходимыми для жизнедеятельности ресурсами. Это означает, что для обеспечения собственной жизни автору необходимо стать частью «системы» и проводником утверждаемых ею норм и ценностей. Немаловажным фактором видится овладение автором совокупностью способов обработки реальности - художественным стилем. Семантическая ясность является неотъемлемым качеством классического (тоталитарного) искусства. Чтобы понять авторский замысел, потребитель не должен совершать излишних интеллектуальных усилий: правильные ориентиры, направляющие его понимание в нужное русло, как правило, заложены в произведении. Герменевтика, согласно которой текст (в широком смысле: как визуальное или аудиальное сообщение) сводим к авторскому замыслу, в данном контексте оказывается способом восприятия текста, характерным для периодов культурной стабильности и их крайней формы - тоталитаризма. Находясь в жесткой системе идеологических и культурных доминант, потребитель должен лишь правильно понять замысел, разделить авторское видение сюжета и/или персонажа и, в конечном итоге, внести необходимые коррективы в собственное существование. Истинным результатом потребления подобного произведения является, таким образом, сам потребитель, подчинивший собственную индивидуальность системе транслированных автором норм и ценностей.
- Постмодернистская концепция смерти автора, декларирующая освобождение искусства от авторской воли и утверждающая освобождение потребителя от навязываемой автором системы прочтения, в реальных художественных практиках оборачивается вненаходимостью самого автора, обеспечивающей как стагнацию критики, так и возможность тотальной манипуляции культурным материалом и потребителем. Процесс перманентной смены художественных элит, характерный для искусства постмодерна, предполагает изменение характера художественной деятельности, разделяемой на два последовательных этапа: 1) террористическая деятельность художника, направленная на деструктурирование пространства искусства, и 2) реструктурирование пространства искусства с целью превращения его в контролируемое пространство перфоманса. В этом аспекте произведения авангардного искусства всегда есть лишь материальные воплощения авторской воли к жизни, которая в данном случае теснейшим образом смыкается с волей к власти.
- Выделенные вслед за Г.В.Ф.Гегелем способы вступления в собственность имеют свою специфику, если объектом присвоения является пространство. Применение в отношении последнего конкретных стратегий обладания имеет целью, во-первых, его трансформацию в пространство контроля и, во-вторых, его превращение в объект, отражающий индивидуальность собственника (представляющий собой внешнее выражение его воли к жизни). Вне зависимости от того, является ли собственник индивидуальным или коллективным, процесс смены властителей определенного ландшафта происходит, как правило, по одной и той же схеме: на первом этапе претендующая на власть группа применяет в отношении пространства стратегии, направленные на его деструктурирование, на стирание знаков принадлежности данного пространства предшествующей группе собственников; второй этап знаменуется применением стратегий, направленных на структурирование пространства и нанесение знаков, указывающих на его принадлежность новому собственнику.
- В тоталитарных культурах подлинным собственником тела является высшая политическая власть, применяющая стратегии формирования и означивания в своих интересах. Равно как и в классической эстетике, индивидуальное тело здесь с необходимостью преодолевается (формируется) идеалом. Идеальным в полной мере представляется тело вождя, соединяющее в себе высшую индивидуальность и божественную креативность. Лучшими образцами воздействия тоталитарных телесно ориентированных практик, могут быть признаны тела спортсменов и солдат. Стратегии означивания в тоталитарных культурах также инициируются высшей властью. Означивание здесь есть инструмент поощрения или наказания за действительные или подразумеваемые поступки. Означивание как инструмент поощрения включает в себя систему почетных званий, знаменующих достижение спортивных, военных и (вос-) производственных успехов, добавляемых к имени. Означивание как инструмент наказания включает в себя совокупность общественно порицаемых характеристик, добавляемых к имени или заменяющих имя номеров (порядковый номер, номер статьи). В противоположность тоталитарным, тела общества потребления совершают действия лишь для получения очередного продукта или услуги, после чего застывают в нарциссическом любовании собственным совершенством. Стратегии формирования тела, помимо собственно власти, дают субъекту возможность приблизиться к идеальному, т.е. вечно юному, телу, основными характеристиками которого являются отсутствие следов опыта, времени и смерти, а также сексуальность, проявляющаяся в избытке жизненных сил. Здесь воля к жизни приходит в противоречие с самой собой, поскольку для того, чтобы существовать в идеальном теле, она должна перейти в свою противоположность, т.е. умереть. Стратегии означивания и превращения в знак, помимо власти над собственным телом дают субъекту возможность насладиться им (телом) как чем-то внешним, манипулируя им и вписанной в него историей. Все телесно ориентированные практики восходят к описанным Г.В.Ф.Гегелем основным видам вступления в собственность и фактически идентичны стратегиям, применяемым индивидуальным существованием по отношению к физическому ландшафту и находящимся в нем объектам.
- Агрессивные виды спорта являются ответом воли к жизни на дисциплинирующее воздействие урбанистического пространства, конкретно - на его дисциплинирующие грани: ограды, бордюры, лестницы и т.п. Техники паркура, как и виды спорта, в основе которых лежит скольжение, дают субъекту возможность ощутить состояние свободы, существенно расширив спектр направляющих уличное движение русел. В этой связи указанные виды спорта представляются своеобразными способами освоения и/или присвоения отчужденного от рядового гражданина городского пространства. Посредством агрессивных видов спорта субъект демонстрирует способность как к самообладанию (собственным телом и собственной жизнью), так и к управлению обстоятельствами собственной жизни, т.е. своей индивидуальной судьбой. Ощущение власти над присвоенным пространством является также искомым и наиболее интенсивным переживанием туриста-любителя. В этом аспекте туризм дает возможность временного приобщения к элитарному способу существования всем, кто в силу финансовых и/или иных обстоятельств не имеет шанса постоянно пребывать в подобном подвижном состоянии. Привлекательность данного способа существования состоит в том, что, будучи экстерриториальным, т.е. находясь вне своей родной территории, субъект становится свободным от любых обязанностей и обязательств. Туристические стратегии обладания ландшафтом по мере убывания материального элемента следует разделять на: а) нанесение маркировки (царапины, краски) на реальный объект ландшафта; б) присвоение рукотворного сувенира; в) фотографическое означивание объекта. Фотографическое означивание «себя на фоне» объекта вызывает удовольствие двойного обладания, т.е. одновременного господства автора снимка над его собственным телом и освоенным объектом.
- В периоды стабильности биография имеет форму истории статусного, нормативного персонажа, жизнь которого фактически сливается с его профессионально-классовыми обязанностями и событиями «большой», надличностной истории. В периоды нестабильности биография принимает форму автобиографии или «малой истории», выполняющих функции автосакрализации и позволяющих автору выдвинуть самого себя в качестве социальной нормы. Включая индивидуальную историю в историю коллектива, периоды стабильности утверждают идею власти всеобщего над индивидуальным; отдавая индивидуальную историю на произвол субъекта, периоды нестабильности утверждают идею самообладания, как обладания субъектом следами его собственной жизни. Фальсификация истории посредством слова и фотографического изображения, ближайшим следствием чего оказывается сакрализация изображаемого, позволяет последнему укорениться в истории и, соответственно, увеличить собственный символический капитал.
- По отношению к мертвым телам цивилизация использует стратегии, идентичные уже рассмотренным, т.е. позитивные: 1) возвращение в производство (инкупирацию), подразделяемое на производство предметов быта и производство продуктов питания и 2) выставление (экспозиция, выставление на показ); и негативные: 1) предание земле (ингумация), 2) предание огню (кремация). Мертвое тело возвращается как сырье или как эстетически значимый объект, и оба указанных варианта возвращения являются следствиями тотального распространения рационалистических воззрений на него. Причинами распространения современного нерелигиозного каннибализма являются: Во-первых, потребность субъекта в переживании ощущения собственной значимости, Сверхчеловеческого достоинства, производного от способности, преодолев известные культурные ценности и приобщившись в опыту экзотических культур, растворить в себе часть чужого тела. Второй причиной видится технологическое развитие западной медицины, технологии которой превратили человеческое тело в материал (сырье) для продления жизни другого тела. Вся выявленная совокупность причин производна от системы рациональных воззрений на человека и его тело. Вытеснение мертвого тела в космос представляется прямым продолжением начатой в ХХ веке линии на вытеснение смерти как ценности и мертвого как физического объекта за границы, соответственно, культуры и социума.
1.Трунев С.И. Воля к жизни и культура: идеальные модели взаимодействия / С.И. Трунев // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 10. С. 232-239. [0,5 п.л.]
2.Трунев С.И. Динамика элит и периодизация российского постмодерна / С.И. Трунев, В.С. Палькова // Обсерватория культуры, 2009. № 2. С. 92-96. [0,5 п.л., авт. 0,3]
3.Трунев С.И. Жизнь как ценность: проблемы и противоречия / С.И. Трунев // Философия и общество. 2008.№ 4 (52), С. 118-126. [0,3 п.л.]
4.Трунев С.И. Жизнь культуры в зеркале власти / С.И. Трунев, Г.Г. Карпова // Регионология. 2009. № 3. С. 271-281. [0,75 п.л., авт. 0,35]
5.Трунев С.И. Постмодернистский автор: жизнь после «смерти» / С.И. Трунев // Социально-гуманитарные знания. Региональный выпуск. 2009. С. 23-30. [0,6 п.л.]
6.Трунев С.И. Саратов: модели идентичности / Т.П. Фокина, С.И. Трунев // Обсерватория культуры. 2006. № 1. С. 42-47. [0,7 п.л., авт. 0,4]
7.Трунев С.И. Эстетика следов: воля к власти в контексте авангардного искусства / С.И. Трунев // Известия Саратовского университета. Серия Философия. Психология. Педагогика. 2008. Том 8. Выпуск 2. С. 58-62. [0,5 п.л.]
8.Трунев С.И. Ценность жизни в зеркале культуры / С.И. Трунев // Социально-гуманитарные знания. 2009. № 8, С. 16-22. [0,4 п.л.]
9.Трунев С.И. Homo soveticus и Homo consumens: подвиги производства и потребления (философский анализ) / С.И. Трунёв, В.С. Палькова // Вестник Челябинского государственного университета. Философия. Социология. Культурология. 2009. Выпуск 14. № 33 (171). С. 35-40. [0,5 п.л., авт. 0,3]
Монографии
10.Трунев С.И. Цивилизация, отходы, власть: опыты философского осмысления / С.И.Трунев / под. ред. проф. Д.В. Михеля. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002. 8,25 п.л.
11.Трунев С.И. К интерпретации культурных кодов ряда индоевропейских культур / С.И.Трунев. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2005. 2,5 п.л.
12.Трунев С.И. Художники и экстремисты: искусство в переходный период / С.И.Трунев. Саратов, СПб.: ЛИСКА, 2007. 4 п.л.
13.Трунев С.И. Воля к жизни и культура: модели взаимодействия / С.И.Трунев. Саратов: ООО «Наука», 2009. - 12 п.л.
Статьи в коллективных монографиях
14.Трунев С.И. Опыт пространственно-магистического материаловедения / С.И.Трунев // Власть. Судьба. Интерпретация культурных кодов: Кол. моногр. / Под ред. В.Ю. Михайлина. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. С. 190-202. [0, 75 п.л.]
15.Трунев С.И. Моментальность судьбы в поединке и массовой битве (на материале индийского эпоса «Махабхарата») / С.И.Трунев // Судьба. Интерпретация культурных кодов: 2003./ под. общ. Ред. В.Ю. Михайлина. Саратов: Научная книга, 2004. С. 42-53. [0,75 п.л.]
16.Трунев С.И. Слепая Смерть: у истоков научного мифотворчества / С.И.Трунев // Миф архаический и миф гуманитарный. Интерпретация культурных кодов: 2006. Саратов; СПб: ЛИСКА, 2006. С. 49-59. [0,6 п.л.]
17.Трунев С.И. Тела и вещи: идентичность памяти / С.И. Трунев // Культурная память. Интерпретация культурных кодов: 2008 / сост. и общ. ред. В.Ю. Михайлина. Саратов, СПб: ЛИСКА, 2008. С. 28-36. [0,5 п.л.]
Публикации в электронных реферируемых изданиях, зарегистрированных в ФГУП НТЦ «Информрегистр»
18.Трунев С.И. Специфика взаимодействия воли к жизни и культуры: философский анализ / С.И. Трунев // Аналитика культурологии: электронный научный журнал. http://analiculturolog.ru/ № 1 (16), 2010. Дата размещения материала: 13.04.10. [0,9 п.л.]
19.Трунев С.И. Понятие воли к жизни в текстах западноевропейских и отечественных философов XIX-XX веков / С.И. Трунев // Аналитика культурологии: электронный научный журнал. http://analiculturolog.ru / № 1 (16), 2010. Дата размещения материала: 12.04.10. [0,5 п.л.]
Материалы всероссийских и международных конференций
20.Трунев С.И. Приращение пространств как законная стратегия существования (попытка картографии) / С.И. Трунев // Философия. Метафизика. Язык: сб. науч. тр. / Философское об-во им. С.Л. Франка. Саратов: Поволжский межрегиональный учебный центр, 1998, С. 77-82. [0,3 п.л.]
21.Трунев С.И. Образы научной истины в современной философии: оценка альтернатив / С.И. Трунев // Бытие и познание: межвуз. науч. сб. Саратов: СГТУ, 1999, С. 74-79. [0,25 п.л.]
22.Трунев С.И Дисциплинарное пространство и потоковый режим / С.И. Трунев // Культура и человек в современной картине мира: Межвуз. науч. сб. Саратов: 2001. С. 57-59. [0,25 п.л.]
23.Трунев С.И. Культура и цивилизация: от закрытого к открытому пространству / С.И. Трунев // Синергия культуры: труды всерос. науч. конф. / под ред. проф. А.В. Волошинова. Саратов: СГТУ, 2002. С. 167-172. [0,3 п.л.]
24.Трунев С.И. Постмодернизм как эстетический эффект демократии / С.И. Трунев // Перспективы культурно-цивилизационной эволюции общества: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов: Аквариус, 2003. С. 45-49. [0,28 п.л.]
25.Трунев С.И. Экологический дискурс власти в постиндустриальном обществе / С.И. Трунев // Смысл жизни личности в эпоху посткнижной культуры: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, Изд-во Сарат. ун-та, 2003. С. 142-148. [0,37]
26.Трунев С.И. Перемещение и означивание: воля к власти в современной культуре / С.И. Трунев // Современная парадигма социально-гуманитарного знания: межвуз. сб. науч. тр. Саратов: Аквариус, 2004. С. 119-124. [0,3 п.л.]
27.Трунев С.И. Саратов: пространственная структура и поведенческая идентичность эндемиков / С.И. Трунев // Города региона: культурно-символическое наследие как гуманитарный ресурс будущего: материалы Междунар. науч.-практ. конф./ под ред. проф. Т.П. Фокиной. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2004. С. 56-59. [0,25 п.л.]
28.Трунев С.И. Репрезентативность и функциональность городской архитектуры: философские аспекты / С.И. Трунев // Современный город: социокультурные и экономические перспективы. Саратов: Научная книга, 2004. С. 42-49. [0,4 п.л.]
29.Трунев С.И. Философия жизни как поворотный пункт развития эстетики / С.И. Трунев // Социальные и духовные основания общественного развития: межвуз. науч. сб. Саратов: Научная книга, 2004. С. 106-109. [0,25]
30.Трунев С.И. Плюрализм мышления: социокультурные эффекты / С.И. Трунев // Философия, человек, цивилизация: новые горизонты ХХ века. Саратов: Научная книга, 2004. С. 205-210. [0,3 п.л.]
31.Трунев С.И. Культура демократического общества: экстремизм и терроризм / С.И. Трунев // Res cogitans #1. Саратов: Научная книга, 2005. 38-40. [0,3 п.л.]
32.Трунев С.И. Жизнь горожанина: между игрой и праздником / С.И. Трунев // Город: глобальные перспективы и местные контексты: межвуз. сб. науч. статей. Саратов: Изд-во Латанова В.П., 2005. С. 71-75. [0,25 п.л.]
33.Трунев С.И. Гегель и художники: искусство как реализация стратегий вступления в собственность / С.И. Трунев // Абсолютный Гегель: теоретический альманах Res cogitans #2. М. ООО Издат. дом «Юность», 2006. С. 64-69. [0,3 п.л.]
34.Трунев С.И. Воля к жизни в пространстве города: агрессивные виды спорта / С.И. Трунев // Современный город: повседневность и экстремальность: сб. науч. тр. по материалам Всерос. науч.-практ. конф. Саратов: СГТУ, 2006. С. [0,25 п.л.]
35.Трунев С.И. Воля к жизни как основание цивилизации риска / С.И. Трунев // Общество риска и человек в ХХI веке: альтернативы и сценарии развития. Москва-Саратов: Издат. центр «Наука», 2006. С. 74-78. [0,25 п.л.]
36.Трунев С.И. Воля к жизни и идеи циклического развития культуры / С.И. Трунев // Стратегии и идеалы современного общественного развития. Саратов: Издат. центр «Наука», 2008. Ч. 1. 111-115. [0,25 п.л.]
37.Трунев С.И. Мужская телесность: знаки мужества или констатация избытка? / С.И. Трунев // Мужское и мужественное в современной культуре: науч. докл. и сообщ. / отв. ред. Н.Х. Орлова. СПб.: 2009. С. 6-9. [0,4 п.л.]
38.Трунев С.И. Жизнь как онтологическое основание культуры: модели взаимодействия / С.И. Трунев // Современная онтология – III. Категория взаимодействия: материалы Междунар. науч. конф. СПб.: Издат. дом С.-Петерб. ун-та., 2009. С. 521-527. [0,35 п.л.]
39.Трунев С.И. Философия жизни и возможности нормативного субъекта / С.И. Трунев // Мир человека: нормативное измерение: Сб. науч. тр. Саратов: СГАП, 2009. С. 86-88. [0,3 п.л.]
40.Трунев С.И. Жизнь и философия: единство и борьба противоположностей? / С.И. Трунев // Жизненный мир философа в эпоху глобализации: сб. науч. тр. по материалам Пятых Аскинских чтений. Саратов: Издат. центр «Наука», 2009. С. 88-93. [0,3 п.л.]