Научное направление: «(Юридическая) пенитенциарная психотерапия и концепция посттравматического стресса»
Шифры научных специальностей, в рамках которых разрабатывалось данное научное направление:
Краткая аннотация научного направления:
Автором концепции в рамках подходов восстановительно-реабилитационной юстиции обосновывается важность психологической коррекционно-развивающей работы (юридической или пенитерциарной психотерапевтической /консультативной работы) с правонарушителями и преступниками, включая террористов и т.д. Описывается состояние протравматического стресса и важность развития культуры насилия (в индивидуальном и общесоциальном формате). рассматриваются модели экзистенциально-гуманистической понимающей психотерапии Л. Голд и др., найкан-терапии, религиозной терапии и иных практик помощи заключенным. Автор отмечает важность попечения о заключенных со стороны сообщества, а также воспитания самого сообщества.Рассматриваются вопросы воспитания и восстановления «личности безопасного типа», а также трансформации личностей опасного типа: действия которых привели и могут привести в дальнейшем к более или менее массовому насилию и иным преступлениям, ЧС. Рассматриваются понятия «культура насилия», «протравматический стресс» и посттравматический стресс», способы коррекции этих стрессовых состояний и формирования грамотного отношения к насилию (его культуры). Обсуждаются вопросы возможностей и ограничений психологической реабилитации лиц опасного для себя и окружающих типа. «Протравматическое стрессовое расстройство», сходно с симптомами самоповреждающего поведения. Можно предположить, что оно является формой компенсации состояний беспомощности и бессилия, пережитых и переживаемых человеком на протяжении всей его жизни: начиная с раннего детства заканчивая взрослостью. Не умея уйти от насилия, человек создает его бесконечные «круги» и «спираль». Спираль насилия, раскручиваясь, вовлекает в себя все новых участников, в том числе тех, кто выполнят функции «финальной ситуации» для того, кто ее активировал. По сути говоря, протравматический стресс имеет целью самоуничтожение человека и окружающих его лиц. Посттравматический стресс, напротив, – выживание человека и окружающих его лиц. В протравматическом стрессе искажены, таким образом, сама цель и сопутствующие ей ценностно-смысловые аспекты переживаний и поступков личности. В посттравматическом – нарушены не столько целевые, ценностно-смысловые, сколько «психотехнические» аспекты переживаний и поступков человека. Посттравматический стресс преодолевается, поэтому, через осознание человеком и поддержку окружающими его осознания цели переживаний и поступков в трансординарной и посттрансординарной ситуации – «выживание». Протравматический стресс – через тотальное преобразование базовых смыслов жизнедеятельности человека. К сожалению, такое преобразование часто невозможно: в помощи такому человеку могут оказаться неготовыми и немотивированными ни государство, ни специалисты, ни сам человек, которому проще умереть, чем измениться. Кроме того, ряд переживших протравматические стрессовые события вполне спокойно продолжают жить после них: общество потребления с его аномией и псевдотолерантностью, представляет собой оптимальную среду жизни, не побуждающую человека к раскаянию и не ставящую перед ним иных задач, кроме тех, которые он привык ставить: выживание за счет других людей. Возможно в этом и секрет малой изученности таких нарушений и их носителей: начинающиеся исследования буллинга (травли) и «сталкинга» (преследования) слишком фрагментарны, чтобы осмыслить весь масштаб происходящего насилия, даже на примере отдельной личности или группы. До той поры, пока не будет поставлен вопрос о повсеместности насилия и культуры насилия, пока насилие будет полагаться «законным атрибутом» власти и «незаконным атрибутом» в отношениях людей, в нее не включенных, войны, террористические акты и иные формы массового и индивидуального насилия под разными предлогами, будут процветать. Центральным моментом реабилитации человека и общества в целом является осознание сути насилия в жизни человека, его роли в развитии или деструкции самосознания личности. М. Бланшо по этому поводу пишет: «…между человеком нормальным, загоняющим садиста в тупик, и садистом, который превращает этот тупик в выход, располагается тот, кто знает больше других об истинном своем положении и обладает более глубоким его пониманием, поэтому он способен помочь нормальному человеку осознать самого себя, содействуя ему в изменении условий всякого осмысления». Протравматическое стрессовое расстройство включает весь комплекс последствий и причин насилия по отношению к себе и миру: субъект протравматического расстройства – одновременно и жертва, и преследователь. Именно с этим связаны феномены типа «стокгольмского синдрома»: неумелая, но попытка понять преступника заложниками, найти с ним общий язык и даже помочь – выжить, вопреки его собственному желанию уничтожить – мир и себя. Важно, что вследствие нанесенной правонарушением психологической травмы, предубеждений и негативных переживаний у жертв войны и военных преступников часто теряется способность адекватно анализировать конфликтную ситуацию с разных сторон. Каждый объясняет свои действия из своей «точки» начала конфликта как ответ на действия другого и каждый считает себя правым и жертвой агрессии другого. Для травмированного ситуацией человека становится доминантным стремление к мести и наказанию либо к избеганию наказания и ответному обвинению. Ситуация как «черная дыра» стягивает сознание в «болезненную точку» со стремлением оправдаться, отомстить, сделать вид, что ничего не произошло и т. п., что он и другие – не люди (не достойные люди) и т.д. Для того чтобы разобраться, нужен сторонний человек, который создает пространство, в котором люди могут вернуть себе контроль над конфликтными взаимоотношениями: кто-то из близких и уважаемых людей или специалист – ведущий программ восстановительного разрешения конфликтов и криминальных ситуаций. Пока не произошли изменения в «пространстве понимания», сложно ожидать реальных изменений в «пространстве принятия решений»: обидчик и пострадавший, даже не будучи знакомы, могут неожиданно оказаться в особого рода ситуациональном взаимодействии, позволяющем отрыть не только тайны внутренних и внешних войн и их переживания, но и те тайны души, которые лежат в их основе. Осознание и примирение основываются на безусловном уважении жизни человека, человеческих взаимоотношений и общества, духовной, а не только материальной, долговременной и имманентной, а не только случайной и краткосрочной связи людей, учета религиозных, культурных, политических различий в образах жизни. Обе стороны могут влиять друг на друга непосредственно, получая шанс на разрешение конфликта, возникшего в результате неправомерного ошибочного поведения (поступка) одной или обоих сторон. Идеальный результат реабилитационной работы в парах «жертвы – преступники» состоит из двух шагов. Сначала преступивший законы человека и Бога выражает стыд и искреннее раскаяние в своих действиях. Потом – жертва в ответ предпринимает, по крайней мере, первый шаг на пути к его прощению. Эти два шага являются «восстановительными действиями», они способствуют воссозданию разрушенных преступлением отношений между жертвой и правонарушителем, между нациями и странами. Без «восстановительных действий» какое бы соглашение ни было достигнуто, оно не снижает напряжения и оставляет участников с чувством неудовлетворенности, корни нарушения остаются нетронутыми. Развитие человечества предполагает, кроме прочего, культуру отношения к насилию (культуру насилия): умение помогать тем, кто в современном мире становится преступником, не имея шансов на изменение и осознание сделанного и умение преодолевать последствия насилия для «жертв» и «преступников», создавать и развивать безопасные отношения, лишенные насилия, формирующие или восстанавливающие безопасную личность, . Осознание и изменение возможны там, где сформирована культура насилия: понимание его неизбежности и функций вместо бессмысленных «табу» на любое обсуждение реальности его неизбежности и встроенности в систему человеческих отношений. Так же, как и инстинкт смерти, «инстинкт насилия» должен и может быть осознан и трансформирован, в том числе – в социально одобряемые формы Общество и жертвы войн и катастроф же нуждаются в обратном: искреннем, реалистичном понимании произошедшего и принятии опыта насилия и его последствий – в себе и окружающих. Круг насилия может быть разомкнут: в помощи нуждаются не только жертвы, но и «преследователи», а также, как показывают исследования и практика дебрифинга – «спасатели». Восстановительная работа, таким образом, включает процедуры формирования и реформирования культуры насилия личности и группы (общности).
Аннотации трех наиболее значимых публикаций:
1. Арпентьева М.Р. Психологические аспекты правоохранительной деятельности: эссе по юридической психологии. – Калуга: КГУ, 2018. – 270с.

2. Арпентьева М.Р. Психологический дебрифинг в работе с протравматическим и посттравматическим стрессом / М.Р. Арпентьева // Вестник Владимирского государственного университета им. А.Г. и Н.Г.Столетовых. – Серия: «Педагогические и психологические науки». – 2016. – №24(43). – С.161-172.

3. Арпентьева М.Р. Протравматический и посттравматический стресс: психологическая реабилитация жертв массового насилия / М.Р. Арпентьева // ?tiin??, Educa?ie, Cultur?, conferin?a ?tiin?ifico-practic? interna?ional?. Materiale conferin?ei ?tiin?ifico-practice interna?ionale 4 februarie, 2016. – Moldova, Comrat: Univ. de Stat din Comrat, 2016. = Наука, образование, культура: Материалы Международной научно-практической конференции, посв. 25-лет. Комратского государственного университета. 4 февраля 2016 г., Комрат / Сост. Л.В. Федотова и др.; науч. комм. З.Н. Ариковой; под ред. Л.В. Федотовой. – Молдова, Комрат: КГУ, 2016 – Т.1. – 618 p. – Р.383 – 388.